- Жду извозчика. Срочно отбываю - такова наша жизнь. А тут еще приходится возить с собой чуть ли не колониальную лавку, иначе можно умереть с голоду, - говорил он, указывая на чемоданы и коробки. - Впрочем, времени у меня еще достаточно, чтобы кое о чем поговорить с вами. Садитесь, пожалуйста.
- На восток или на запад держите путь? - как бы между прочим поинтересовался я.
- На восток. Впрочем, давайте о деле. Я побеспокоил вас, Михаил Устинович, чтобы предостеречь от возможных заблуждений. Вы должны придерживаться трезвых взглядов относительно нынешних правителей из Комуча. Слышали ли вы, например, что Комуч намерен пригласить председателя партии эсеров Виктора Чернова в Самару и предложить ему портфель министра земледелия? Он уже занимал этот пост у Керенского. Считается знатоком крестьянского вопроса, хотя, как говорят теперь, ни уха, ни рыла не смыслит ни в экономике, ни в сельском хозяйстве. Да и что он может? Двенадцать лет прожил в Италии. За всю свою жизнь ни разу не был в деревне. Пшено от проса не отличит! - Анатолий Корнилович остановился посреди комнаты, заложил руки за спину и сокрушенно покачал головой. - Все эти господа комучевцы персонажи из плохой политической комедии. Балаган! Ясно, что без помощи великой державы - я имею в виду Америку - Россия как государство существовать не сможет: за гражданской войной неизбежно последует хозяйственный паралич. Американские концессии, и прежде всего в Сибири, откроют русскому народу широкую дорогу к предпринимательству. А для того, чтобы действовать наверняка, нам нужно знать силы большевиков, их намерения... Поэтому круг обязанностей, которые вы согласились выполнять, несколько расширяется и усложняется.
- Я не хотел бы, чтобы такие вопросы вы решали за меня...
- Выслушайте до конца, а потом будете возражать. Нужны люди, близкие нам по духу. Такие люди имеются в штабах красных. Не думайте, что все офицеры идут в их армию по убеждению, как генерал Бонч-Бруевич или генерал Самойло. Есть люди, которые охотно будут служить нам... И ваша задача найти их.
- Боюсь, что эта работа для меня слишком сложна.
- А вы начинайте. Со временем придет и опыт и искусство. Учтите при этом, что отказываться вам теперь нельзя.
- Я должен еще подумать...
- Не трудитесь. Все уже продумано, коль скоро вы дали согласие, усмехнулся Анатолий Корнилович. - Теперь вы, образно говоря, патрон. Вас зарядят, и вы должны выстрелить. А от негодных боеприпасов освобождаются или взрывают. Как? Впрочем, не буду вас утомлять - поверьте, способов много, и все они надежные...
- Предположим, вы меня убедили. Что же я должен делать?
- Не просто делать, а действовать.
Анатолий Корнилович встал и положил мне руку на плечо.
- Запомните, некоторые вещи не называют своими именами. Вот вам памятка. Все сведения будете отправлять по этому адресу, - и он показал кусочек картона, на котором было написано: "Москва, уголовное отделение, ящик 219". - Свой адрес сообщите в Белебей мадам Каламатиано! Заведите почтовый ящик в Самаре и Бугуруслане. На расходы - после первого вашего сообщения - получите от мадам Каламатиано или Сарычевой. Они вас вызовут... И последнее: если будете в Москве, загляните в дом, что в Малом Толстовском переулке, там, в квартире Кожиных, спросите Николая Серповского, или Александра Хвалынского, или Марию Фриде. Они в курсе наших с вами отношений. Предупреждаю: не вздумайте служить двум господам: такое может кончиться плохо...
Это прозвучало как угроза, и я чуть было не взорвался, но в этот момент в дверь кто-то постучал.
- Вас проводить? - предложил я.
- Нет, благодарю. Мне помогут.
Он встал, взял небольшой чемоданчик, и мы вышли из номера.
- Желаю успеха, - произнес он.
Как только извозчик перенес все его вещи и пролетка загромыхала по булыжной мостовой, я спустился _по черной лестнице, взял извозчика и отправился на вокзал.
Из зала ожидания я увидел возле желтого вагона только Сарычеву и мадам Каламатиано.
Не дожидаясь отправления поезда, я поспешил к Кожевникову, чтобы послать подробное донесение в Симбирск.
В Бугуруслане жила моя сестра Катя - фельдшерица городской амбулатории. Я знал, что она далека от политики, и рассчитывал, что у нее найдет временный приют нужный мне человек, который мог бы сообщать мне о происходящем на перепутьях военных дорог...
На следующий день я уже был в Бугуруслане и прямо с вокзала направился в городскую амбулаторию. Чтобы дать знать о себе, я приоткрыл дверь кабинета, в котором принимала сестра, и тут же закрыл ее. Она увидела меня, вышла, не снимая халата, и отвела в свою квартирку, находившуюся при амбулатории.
- Налегке? - удивилась она, увидев мой маленький чемоданчик.
- Из Самары, к маме. Боюсь, как бы в армию не забрали.
- Похвально!
- Что похвально? - не понял я.
- Да то, что не лезешь в пекло.
- Чертовски хочется спать, Катя! - уклонился я от разговора.
- Поешь и отдыхай, а я пойду. Видел, сколько больных?..
Спал я как убитый, а проснувшись, в темноте не сразу сообразил, где нахожусь.
- Кому везет в карты, тому отказано в любви: вашего короля бью козырной шестеркой! - слышался из соседней комнаты голос сестры.
- После русской революции короли подешевели! У нас, в Австрии, смотрите что делается... - басил кто-то с заметным акцентом.
Я умылся, причесался и вошел в маленькую столовую.
- Знакомьтесь, господа, это мой младший брат Вячеслав, - представила меня Катя.
За столом кроме сестры сидели дама с высокой прической, два офицера в мундирах с узенькими погонами и давно не бритый, видимо, решивший отпустить бороду, штатский.
- Откуда пожаловали, молодой человек? - услышал я уже знакомый бас, принадлежащий пожилому офицеру с небольшой темной бородкой.
- Из Самары в деревню еду.
- Как там теперь? - полюбопытствовал второй офицер в очках.
- Людно! - уклончиво ответил я.
- Мы слышали, что в Сибири уже формируются французские, итальянские, английские, американские, польские и сербские легионы. Скоро удостоимся чести увидеть доблестное войско русских союзников.
- Радуетесь?
- О нет! Печалюсь: это еще на какое-то время задержит наше возвращение на родину.
- Господа, хотите чаю? Сейчас приготовлю. - И Катя вышла. Следом за ней вышел я.
- Что это за люди?
- Мои друзья.
- Белогвардейцы?
- Какие там белогвардейцы, господь с тобой! Тот, что с бородкой, пленный австриец, врач-психиатр. Рядом с ним чех Клавдий, фельдшер из эпидемического барака. А гражданский - тоже чех, его приятель. После контузии на фронте оглох, бедняга, и лишился речи. Не беспокойся, вполне приличные люди.
За морковным чаем с сахарином доктор заговорил об опасности вмешательства в дела других стран, о том, что вторжение войск Антанты в Россию добром не окончится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65