Противник применил хитрость, включив в эшелоны много порожняка, чтобы создать впечатление массовости.
Между составами притаился бронепоезд, а за ним на платформах трехдюймовые пушки на колесах со снятыми чехлами. Прислуга была наготове. Эта подвижная артиллерия могла защищать и бронепоезд и пехоту...
Внезапно мои наблюдения были прерваны: точно из-под земли передо мной выросли три фигуры: косоглазый человек в штатском, унтер и солдат с карабином.
Косоглазый бросился на меня, заломил мне руку за спину и повел к стоявшим в стороне классным вагонам.
Корчась от нестерпимой боли, я пытался заговорить с ним.
- Заткнись, красная сволочь!
Унтер постучал в дверь мягкого вагона, откуда доносились душераздирающие крики. Вероятно, кого-то пытали.
- Господа офицеры заняты, - не дождавшись ответа, подмигнул косоглазый унтеру.
- Сдадим в арестантский! - предложил унтер. "Столыпинский вагон" с решетками находился тут же, рядом с классным. В него и постучал унтер.
- Принимай! - бросил он в открывшуюся дверь.
- Эва, какую рожу словили! - прогнусавил уже немолодой, беззубый надзиратель.
Он обыскал меня, выгреб все из карманов и втолкнул в камеру.
Минут через сорок раздался лязг засова, дверь отворилась, и на меня уставились холодные, навыкате глаза бледнолицего офицера.
- Пойдешь впереди меня, да смотри, скотина, если вздумаешь "оступиться", получишь без предупреждения пулю в затылок!
Когда офицер вел меня в мягкий вагон, навстречу нам шел по коридору полураздетый, в нижнем белье, человек с одутловатым лицом. В руках у него было полотенце и мыло.
- А это кто такой? - не глядя на меняг лениво спросил он хриплым голосом и сплюнул на пол недокуренную папиросу.
- Шпионил на станции, - доложил офицер.
- Меня нет, а посему вопросы касательно арестантов решайте сами.
Офицер открыл дверь купе и с силой втолкнул меня туда. Неожиданно грянул выстрел. Я непроизвольно нагнулся, но от сильного удара в спину упал на пол.
У окна сидел подпоручик и хохотал. Его нижняя челюсть судорожно дергалась, и он безуспешно пытался поправить криво сидевшее на тонком длинном носу пенсне. Хищное выражение лица и приподнятое правое плечо делали его похожим на коршуна. Когда ему все же удалось справиться с пенсне, он в упор посмотрел на меня и снова поднял револьвер.
- Не шевелись! - целясь мне в голову, крикнул он. - Говори, кто подослал тебя в расположение воинских частей? Отвечай! Скажешь правду сошлем в Сибирь, будешь вилять - расстреляем здесь же, как собаку!
И он так сильно ударил кулаком по столу, что лежавшие на нем бумаги рассыпались и полетели на пол. Бледнолицый собрал их и стал рассматривать.
- По паспорту - русский, а по виду на жида смахивает, - сказал он, изучающе глядя на меня.
- А ну, покажи крест. Жиды и коммунисты, как черти ладана, боятся креста, - сказал подпоручик и сунул наган в кобуру.
Я потянул висевшую на шее серебряную цепочку и показал золотой крестик.
Офицеры осмотрели его и переглянулись.
- Ты не финти и не морочь нам голову... Отвечай прямо: кто послал тебя шпионить за воинскими эшелонами?
- Я искал поезд на Клявлино, там, в селе Старое Семенкино, живут мои родные.
Поручик вынул из моего бумажника маленькую фотокарточку.
- Ого! - засмеялся он, прочитав на обороте ее старательно выведенный ученическим почерком стишок. - Эта милая крошка до сих пор сохнет по тебе? Или... - он перебросил горящую папиросу из одного угла рта в другой и отвратительно засмеялся.
- Оскорбляя эту девушку, вы оскорбляете ее брата, такого же офицера, как и вы, господа!
- Ты это о ком? - спросил поручик.
- Я говорю о летчике Александре Дедулине. Он капитан русской авиации, получил из рук самого государя Георгиевский крест. А девушка эта - его родная сестра.
- Что? Эта красавица - сестра капитана Дедулина? - переспросил подпоручик.
- Барышня эта действительно похожа на капитана Дедулина, - всматриваясь в фотографию Ани, подтвердил бледнолицый офицер.
- Отведи его пока обратно и проверь все, - приказал подпоручик уже более мягко.
На ужин я получил кусок черного хлеба, вяленую воблу и кружку воды. Только прилег, подложив под голову вместо подушки кулак, как дверь отворилась.
- Пойдем со мной! - пригласил меня тот же бледнолицый офицер.
Теперь он уже не угрожал и молча шел по освещенному коридору вагона. В купе напротив подпоручика сидела одетая в черное платье Аня. Она бросилась ко мне, обняла и поцеловала.
Подпоручик разрешил нам уйти, но на прощанье все же сказал:
- Обязан предупредить: еще раз попадетесь при столь сомнительных обстоятельствах, пеняйте на себя! А теперь получайте свои документы - и вы свободны.
- Вместе с паспортом у меня отняли небольшую сумму денег, - осмелев, обратился я к подпоручику.
- Какие деньги? - пробормотал бледнолицый. - Была какая-то мелочь, ее отдали солдату на махорку.
- До свидания, господа! - торопливо простилась Аня и, взяв меня под руку, увлекла из вагона.
Некоторое время мы шли молча. И хотя Аня казалась спокойной, я чувствовал, как дрожат у нее руки, вздрагивают худенькие плечи. То и дело она оглядывалась на занавешенные окна вагона, куда привезли ее для очной ставки.
- Спасибо, Аня. Я обязан тебе жизнью! - тихо проговорил я, когда мы пересекли опустевший перрон и спустились по широкой деревянной лестнице на привокзальную площадь.
Но Аня только тихо всхлипывала.
Я проводил ее домой. Прощаясь, она взяла меня за руки, как делала это в школьные годы, и с тревогой в голосе проговорила:
- Слава, я обо всем догадалась. Скажи, ты не можешь бросить это опасное дело? Хочешь, уедем к папе в деревню?..
- Конечно, хочу. Но сейчас это невозможно. Когда-нибудь ты все узнаешь. А сейчас не спрашивай ни о чем. Хорошо? И успокойся. Скоро мы будем вместе. И вот еще какая у меня просьба: если в адрес твоего отца придет письмо от господина Люке или генерала Жанно, скажи ему, чтобы в своем ответе он подтвердил существование коммивояжера Михаила Дрозда. Для меня это очень важно...
- Ну, хорошо, пойдем в дом...
Отступление
Город еще спал тревожным сном, когда я покинул его, чтобы добраться к своим и рассказать о "многоэшелонном наступлении" белогвардейцев.
Я был уверен, что Просвиркин не может пройти мимо своего родного села, и пошел через Русское Добрино. На мосту посреди села навстречу мне шел крестьянин в лохматой шапке, лаптях, с топором за поясом.
- Степана Просвиркина знаешь?
- А кто его не знает? - вопросом на вопрос ответил мужик.
- Дома он?
- На селе не объявлялся, а где он ныне, должно быть, знают его баба да господь бог, - ответил бородач.
Найдя нужный дом, я объяснил хозяйке, для чего мне понадобился Просвиркин.
- Перейдешь тот ручей и поднимайся по тропе, она выведет тебя к лесу, там и найдешь его, - сказала женщина, гладя по головке прижавшегося к ней белобрысого мальчонку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65