Аласов!
Разглядеть как следует не успел, но конечно же это Аласов. Проскочил, нырнул с дороги куда-то вниз. Шофёр бормотал сквозь зубы проклятия — перепугался парень страшно, даже нажать на тормоз не успел.
— Видала? — изумлённый Пестряков обернулся к жене. — Ты знаешь, кто это был?
— Знаю, — ответила она коротко.
Пестряков понял всё по металлическому блеску её глаз.
Аласов
А он гнал и гнал, не разбирая пути. Ветер, казалось, сдирал кожу со скул. Проще всего было бы сейчас сломать голову на валунах, и делу конец! Но как он ни бросал себя то вверх, то вниз, тренированное тело само себя защищало.
Почему она сказала «нет», когда должна была сказать «да»? Он шёл к ней за одним, ничего иного не мог себе представить, а она сказала — нет.
Когда он думал об этом там, в Летяжьем, он даже на минуту не мог вообразить, что будет, если она ответит — нет. Особенно после того, как он сознанием преодолел последнюю преграду — Сеню, когда понял: он ведь никогда и не был преградой. Сеня всегда был за них!
Как она закричала страшно: «Уходи!»
Почему?
Впрочем, что теперь все эти зачем и почему?!
Вернулся от неё, мать испуганно поглядела: что ещё? Потыкался из угла в угол, не зная, куда деть себя, вспомнил про лыжи, и — в стужу, в снега, через увалы, к чёрту в зубы!
Дурачина: отправиться к ней не раньше и не позже, а сегодня, когда нужно решать совсем другую головоломку, когда над тобой висит Бордуолах и тебе как никогда требуется душевная прочность!
Впрочем, это тоже из серии дурацких почему. Задним умом мужик крепок. Потому и пошёл именно сегодня, что не мог иначе. Должен был пойти и сказать — напрямую. И получил ответ — тоже прямой.
Был уже тебе однажды от ворот поворот, только ты не захотел тогда понять, не поверил горькой правде. Что ж, дождался. «Уходи!» — яснее не бывает.
Даже хорошо, что произошло это именно сегодня: всё одним разом. Никаких иллюзий.
Её он не винит ни в чём. Наверно, для Майи это и в самом деле невозможно. Когда для человека невозможно — о чём же говорить.
Из-за горизонта встала огромная медно-красная луна.
Прощай, Майка!

XXX. Большая удача Акима Кылбанова
Как и когда приходит к человеку удача? Золотое яблочко вдруг падает в руки, а откуда и как — никакой Ньютон не объяснит.
Началась новая четверть, и Кылбанов налёг на задачки: во-первых, сразу возрастает число оценок — откройте журнал и увидите, что физик не ест хлеб даром; во-вторых, выпускные экзамены. Задачки на выпускных год от года сложнее. Если этих сорванцов не поднатаскать в году, опозорят на весь район.
Пестряков представил Кылбанова к значку «Отличник народного просвещения». Однако инспектор в роно — Кылбанов уже побывал там — чего-то мнётся: то да сё… Не подложил ли ему свинью Аласов?
Размышления об Аласове не мешали Кылбанову внимательно наблюдать за классом: не списывают ли.
Да, Аласов — штучка исключительная: являться каждый день в школу, где тебя видеть не могут! Завуч смотрит на него как на пустое место. Сосины и Марфа Белолюбская, увидев отщепенца, спешат перейти на другую сторону улицы. Что же касается его, Кылбанова, то он, напротив, не сторонится Аласова — с какой стати ему пугаться вчерашней тени! А кроме того, незачем лишать себя удовольствия: иной раз такую шпильку сунешь Аласову, что тому целый день присесть не на что… Помнишь, как ты меня трепал на педсовете? Теперь отольются тебе мои слёзы. И вот что любопытно — даже любовница Аласова, пресвятая Майя Унарова, похоже, откачнулась от него в последнее время. Что-то расстроилось, пробежала между ними чёрная кошечка. С тех пор как Аласов вернулся из района, Майя и не глядит на него. Поделом тебе, Аласов! Верно сказано про гордеца: останешься ты в рубище, без друзей и жены, и некому будет омыть твои язвы.
Внешне он ещё петушится, ещё хочет сделать вид, что всё это его мало волнует. Затеял в своём кружке следопытов встречу с участниками гражданской войны. Отрывает десятиклассников от учёбы, в самые-то ответственные дни! Понятное дело, мальчишкам интереснее вечера устраивать, чем над задачками сидеть, они за Аласовым бегают, как собачки. По его приказу терзают деревенских стариков, записывают в тетрадки их россказни. Хотят устроить музей при школе!
Кылбанов, узнав об этой затее, остроумно заметил в кругу учителей: первым экспонатом в музее будет бутылочка с надписью: «Дух, оставленный С.Э. Аласовым». Чтобы никто не сказал, будто от Аласова в школе и духа не осталось. Ха-ха-ха!..
Или Аласов надеется этими торжественными вечерами замолить грехи перед школьным начальством? Наивный человек! Ты хоть пляши перед Пестряковым и Кубаровым — тебя ни в каком виде терпеть не могут, вот ведь в чём гвоздь!
Ага, кое-кто из школяров, кажется, уже справился с контрольной. Брагин, Лирочка Пестрякова, Тегюрюкова… Но не сдают тетради, поджидают других оболтусов, которые будут мусолить задачки до самого звонка. Ох, уж эти хитрости юных созданий! Думают, что можно опытного учителя на чём-то провести. Ладно, пусть делают вид…
Последний фокус Аласова совсем уж на грани разумного. Идут в школе уроки, вдруг в учительской звонок — сам секретарь райкома партии товарищ Сокорутов. Директор бегом в класс к Аласову: телефон! А тот при школьниках чванливо так отвечает: пусть секретарь позвонит потом, я, видите ли, в настоящее время на уроке. Тут даже благодушный Фёдор Баглаевич не выдержал, вышел из себя, затопал ногами: «Имейте совесть, ведь в райкоме партии ждут!»
Делать нечего, пришлось Аласову идти к телефону: «Я слушаю». Передают, что разговаривал он с секретарём так безобразно, что поверить трудно. Секретарь, видимо, спрашивает: что же происходит, почему вы не в Бордуолахе, как прикажете это понимать? Указание райкома партии для вас есть закон или нет? А этот в ответ предерзко: «Я, товарищ Сокорутов, всегда выполнял и буду выполнять партийные законы, но вы для меня, извините, ещё не партия». И, уже совсем распоясавшись, стал в трубку читать секретарю райкома мораль: «Я бы посоветовал вам, товарищ Сокорутов, не спекулировать именем партии…»
Марфа Белолюбская, которая оказалась на тот случай в учительской, рассказывает, что от этой морали трубка вдруг так зарычала, что мороз по коже прошёл. А Аласову хоть бы что!
Между прочим, за последние дни в десятом классе снова забродили старые дрожжи, опять назревает бунт. Как же, есть предлог похулиганить: их любимого учителя хотят перевести в Бордуолах! Надо вовремя предупредить завуча.
Минуточку, чем это занялись мои прекрасные ученицы? Вера Тегюрюкова упёрлась лбом в парту, хихикает, похоже, книжка у неё. Подружка её Нина Габышева тоже тянется, хочет заглянуть…
Кылбанов, неслышно ступая, подошёл к девице, сунул руку в парту и вытащил толстую тетрадь в голубой обложке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91