Даже прошлое очень опасно, хоть мы и знаем, когда что случилось и кто где был. И то, чуть не досмотришь, дел можно наделать. Забудь-ка лучше об этом, Ф'лессан!
– А кроме того, если рассуждать логически, делается ясно, что толку от этого никакого не будет, – наставительно изрек Бенелек.
– И все же это было бы занятно, – стоял на своем Ф'лессан. – Например, можно было бы вызнать, что там на уме у Древних. Кстати, по мнению Ф'лара, они явно что-то затевают. Он говорит – что-то они подозрительно притихли там у себя…
– Закрой рот, Ф'лессан. Это дело касается только Вейра! – резко оборвала его Миррим и встревоженно огляделась: не привлекло ли неосторожное замечание юноши внимания старших.
– “Общайтесь! Обменивайтесь мнениями!” – продекламировал в ответ Ф'лессан одно из любимейших изречений Робинтона.
– Общаться – не значит сплетничать, – сказал Джексом.
Ф'лессан смерил товарища своих детских игр долгим оценивающим взглядом…
– Ты знаешь, – сказал он, – поначалу я думал: ну до чего хорошая штука, эта школа. А вот теперь мне начинает казаться, что она превратила всех нас в пустозвонов. В этаких мыслителей, которые только думают да говорят, думают да говорят, а делать ничего не делают! – И с видом отвращения он поднял глаза к потолку. – Которые всякое дело готовы утопить в рассуждениях и заговорить насмерть. Ну вот спрашивается: что мы все делаем? Ничего! По счастью, хотя бы я сперва действую, а потом уже размышляю, когда мы сражаемся с Нитями… – И Ф'лессан раздраженно повернулся к ним спиной, но тут же, веселея, объявил: – Эгей, еду несут!
И стал пробираться сквозь толпу к дверям, из которых по направлению к большому столу из рук в руки плыли нагруженные подносы.
Джексом знал, что слова Ф'лессана ни к кому в отдельности не относились, но замечание насчет Нитей больно разбередило его душевные раны…
– Уж этот Ф'лессан, – на ухо Джексому сказала Менолли. – Готов прыгнуть выше головы, чтобы только не отстать от родителей., – Ив синих, как море, глазах девушки заплескался смех. – Нет, правда, об этом стоило бы спеть! – И вздохнула: – Увы, он не Ф'лар и не Лесса, так что вожаком ему не бывать. Но храбрец, каких мало, и сердце у него золотое-. Ладно! Пошли поможем разносить еду!
– Действительно, давай что-нибудь делать, – хмыкнул Джексом, и Менолли понимающе улыбнулась. “Наверное, обе точки зрения имеют право на жизнь, – решил юный владетель, принимая у какой-то женщины тяжелый поднос с дымящимися мясными колбасками. – Надо будет хорошенько об этом поразмыслить…"
Кухня Главной мастерской кузнецов не ударила лицом в грязь: сочные мясные колбаски соседствовали с горячими рыбными шариками и бутербродами, увенчанными знаменитым сыром, которым славились фермы Плоскогорья. Напоследок в двух больших котлах внесли свежий кла.
Старшие владетели и Мастера держались с Джексомом вежливо и сердечно, заботливо спрашивали о здоровье Рута и Лайтола. Но Джексом заметил: охотно обмениваясь с ним шутками, они тем не менее упорно не желали обсуждать теорию Вансора. “Наверное, – подумал он не без цинизма, – они просто не поняли, о чем говорил Вансор, и не хотят обнаруживать свое невежество перед юнцом вроде меня! – Джексон вздохнул. – И когда только они сочтут меня равным себе?.."
– Джексом, хватит дуться. – Ф'лессан схватил его за рукав. – Иди сюда, я кое-что тебе покажу!
Полагая свой долг исполненным, Джексом опустил поднос на стол и следом за другом вышел наружу. Дурашливо улыбаясь, Ф'лессан зашагал через двор. Потом остановился и указал на крышу Мастерской.
Зал кузнецов был обширным строением с крутой, прихотливо выведенной шиферной кровлей. Серый шифер, впрочем, был покрыт многоцветным, шевелящимся, щебечущим живым ковром: огромная стая огненных ящериц чирикала, гудела, попискивала и жужжала, явно занятая серьезной беседой. Джексом не удержался от смеха – в самом деле, пародия на обсуждение, проходившее внутри, была уморительная.
– Вряд ли все эти ящерицы явились вместе с гостями, – сказал он подошедшей Менолли. – Или, может быть, вы раздобыли еще кладку-другую?
Смеясь и утирая выступившие слезы, Менолли заявила, что она тут решительно ни при чем.
– У меня только десять, и те часто улетают по своим делам, иногда даже на несколько дней. Я думаю, моих тут не более двух, не считая Красули, моей королевы. Она меня никуда одну не пускает! А вообще-то, – и девушка посерьезнела, – они, кажется, превращаются в проблему. Нет, я не о моих – своих-то я приучила вести себя прилично. Но эти… – И она кивнула в сторону живого ковра. – Я к тому, что файры – ужасные сплетники. И я думаю, что большинство из сидящих там на крыше не имеет никакого отношения к гостям. Их привлекли драконы, в особенности твой Рут.
– Куда бы ни прилетели мы с Рутом, там сразу же собирается стая не меньше, – нахмурился Джексом.
Менолли посмотрела на край долины, где рядом с тремя другими драконами грелся на солнышке Рут. Рута окружала обычная свита – целое Крыло, если не два, огненных ящериц.
– Он не возражает? – спросила Менолли.
– Нет, – улыбнулся Джексом, готовый простить другу любую причуду. – По-моему, ему даже нравится. Они его развлекают, когда я куда-нибудь ухожу по делам. Он говорит, у них на уме всегда полно удивительных и занятных картин. Он любит смотреть. Иногда, правда, они ему надоедают. Он говорит, порой они очень уж увлекаются.
– Как это? – усомнилась Менолли. – На самом деле у них почти нет воображения. Они показывают только то, что видели сами.
– Или думают, что видели, а?
Менолли обдумала его слова.
– Обычно им всегда можно доверять. Я знаю, я… – И, спохватившись, замолкла.
– Все нормально, – сказал ей Джексом. – Это же надо быть безмозглым, как дверь холда, чтобы не понимать: вы, арфисты, ведете на юге какие-то дела.
– Знаешь, Джексом, – и Менолли понизила голос, – Ф'лессан был прав: там, на юге, что-то затевается. Некоторые из моих файров были так возбуждены… Они мысленно показывали мне яйцо. Одинокое яйцо… и оно лежало не в вейре. Сначала я подумала, что Красуля припрятала кладку. Она это делает иногда. Потом у меня создалось впечатление, что виденное ею произошло очень давно. Но ведь Красуля – ровесница Рута. Как она может помнить что-либо, случившееся более пяти Оборотов назад?..
Джексом от души рассмеялся:
– Неужто им примерещилось Изначальное Яйцо?
– Знаешь, Джексом, – сказала Менолли, – я бы не стала смеяться над такого рода картинами. Им в самом деле ведомы очень странные вещи. Помнишь, в какой ужас пришла Гралл, маленькая королева Ф'нора, при одной мысли о полете к Алой Звезде?.. Кстати, все файры поголовно панически боятся Алой Звезды…
– Как и мы все.
– Они ЗНАЛИ, Джексом. Знали раньше, чем кто-либо на всем Перне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127
– А кроме того, если рассуждать логически, делается ясно, что толку от этого никакого не будет, – наставительно изрек Бенелек.
– И все же это было бы занятно, – стоял на своем Ф'лессан. – Например, можно было бы вызнать, что там на уме у Древних. Кстати, по мнению Ф'лара, они явно что-то затевают. Он говорит – что-то они подозрительно притихли там у себя…
– Закрой рот, Ф'лессан. Это дело касается только Вейра! – резко оборвала его Миррим и встревоженно огляделась: не привлекло ли неосторожное замечание юноши внимания старших.
– “Общайтесь! Обменивайтесь мнениями!” – продекламировал в ответ Ф'лессан одно из любимейших изречений Робинтона.
– Общаться – не значит сплетничать, – сказал Джексом.
Ф'лессан смерил товарища своих детских игр долгим оценивающим взглядом…
– Ты знаешь, – сказал он, – поначалу я думал: ну до чего хорошая штука, эта школа. А вот теперь мне начинает казаться, что она превратила всех нас в пустозвонов. В этаких мыслителей, которые только думают да говорят, думают да говорят, а делать ничего не делают! – И с видом отвращения он поднял глаза к потолку. – Которые всякое дело готовы утопить в рассуждениях и заговорить насмерть. Ну вот спрашивается: что мы все делаем? Ничего! По счастью, хотя бы я сперва действую, а потом уже размышляю, когда мы сражаемся с Нитями… – И Ф'лессан раздраженно повернулся к ним спиной, но тут же, веселея, объявил: – Эгей, еду несут!
И стал пробираться сквозь толпу к дверям, из которых по направлению к большому столу из рук в руки плыли нагруженные подносы.
Джексом знал, что слова Ф'лессана ни к кому в отдельности не относились, но замечание насчет Нитей больно разбередило его душевные раны…
– Уж этот Ф'лессан, – на ухо Джексому сказала Менолли. – Готов прыгнуть выше головы, чтобы только не отстать от родителей., – Ив синих, как море, глазах девушки заплескался смех. – Нет, правда, об этом стоило бы спеть! – И вздохнула: – Увы, он не Ф'лар и не Лесса, так что вожаком ему не бывать. Но храбрец, каких мало, и сердце у него золотое-. Ладно! Пошли поможем разносить еду!
– Действительно, давай что-нибудь делать, – хмыкнул Джексом, и Менолли понимающе улыбнулась. “Наверное, обе точки зрения имеют право на жизнь, – решил юный владетель, принимая у какой-то женщины тяжелый поднос с дымящимися мясными колбасками. – Надо будет хорошенько об этом поразмыслить…"
Кухня Главной мастерской кузнецов не ударила лицом в грязь: сочные мясные колбаски соседствовали с горячими рыбными шариками и бутербродами, увенчанными знаменитым сыром, которым славились фермы Плоскогорья. Напоследок в двух больших котлах внесли свежий кла.
Старшие владетели и Мастера держались с Джексомом вежливо и сердечно, заботливо спрашивали о здоровье Рута и Лайтола. Но Джексом заметил: охотно обмениваясь с ним шутками, они тем не менее упорно не желали обсуждать теорию Вансора. “Наверное, – подумал он не без цинизма, – они просто не поняли, о чем говорил Вансор, и не хотят обнаруживать свое невежество перед юнцом вроде меня! – Джексон вздохнул. – И когда только они сочтут меня равным себе?.."
– Джексом, хватит дуться. – Ф'лессан схватил его за рукав. – Иди сюда, я кое-что тебе покажу!
Полагая свой долг исполненным, Джексом опустил поднос на стол и следом за другом вышел наружу. Дурашливо улыбаясь, Ф'лессан зашагал через двор. Потом остановился и указал на крышу Мастерской.
Зал кузнецов был обширным строением с крутой, прихотливо выведенной шиферной кровлей. Серый шифер, впрочем, был покрыт многоцветным, шевелящимся, щебечущим живым ковром: огромная стая огненных ящериц чирикала, гудела, попискивала и жужжала, явно занятая серьезной беседой. Джексом не удержался от смеха – в самом деле, пародия на обсуждение, проходившее внутри, была уморительная.
– Вряд ли все эти ящерицы явились вместе с гостями, – сказал он подошедшей Менолли. – Или, может быть, вы раздобыли еще кладку-другую?
Смеясь и утирая выступившие слезы, Менолли заявила, что она тут решительно ни при чем.
– У меня только десять, и те часто улетают по своим делам, иногда даже на несколько дней. Я думаю, моих тут не более двух, не считая Красули, моей королевы. Она меня никуда одну не пускает! А вообще-то, – и девушка посерьезнела, – они, кажется, превращаются в проблему. Нет, я не о моих – своих-то я приучила вести себя прилично. Но эти… – И она кивнула в сторону живого ковра. – Я к тому, что файры – ужасные сплетники. И я думаю, что большинство из сидящих там на крыше не имеет никакого отношения к гостям. Их привлекли драконы, в особенности твой Рут.
– Куда бы ни прилетели мы с Рутом, там сразу же собирается стая не меньше, – нахмурился Джексом.
Менолли посмотрела на край долины, где рядом с тремя другими драконами грелся на солнышке Рут. Рута окружала обычная свита – целое Крыло, если не два, огненных ящериц.
– Он не возражает? – спросила Менолли.
– Нет, – улыбнулся Джексом, готовый простить другу любую причуду. – По-моему, ему даже нравится. Они его развлекают, когда я куда-нибудь ухожу по делам. Он говорит, у них на уме всегда полно удивительных и занятных картин. Он любит смотреть. Иногда, правда, они ему надоедают. Он говорит, порой они очень уж увлекаются.
– Как это? – усомнилась Менолли. – На самом деле у них почти нет воображения. Они показывают только то, что видели сами.
– Или думают, что видели, а?
Менолли обдумала его слова.
– Обычно им всегда можно доверять. Я знаю, я… – И, спохватившись, замолкла.
– Все нормально, – сказал ей Джексом. – Это же надо быть безмозглым, как дверь холда, чтобы не понимать: вы, арфисты, ведете на юге какие-то дела.
– Знаешь, Джексом, – и Менолли понизила голос, – Ф'лессан был прав: там, на юге, что-то затевается. Некоторые из моих файров были так возбуждены… Они мысленно показывали мне яйцо. Одинокое яйцо… и оно лежало не в вейре. Сначала я подумала, что Красуля припрятала кладку. Она это делает иногда. Потом у меня создалось впечатление, что виденное ею произошло очень давно. Но ведь Красуля – ровесница Рута. Как она может помнить что-либо, случившееся более пяти Оборотов назад?..
Джексом от души рассмеялся:
– Неужто им примерещилось Изначальное Яйцо?
– Знаешь, Джексом, – сказала Менолли, – я бы не стала смеяться над такого рода картинами. Им в самом деле ведомы очень странные вещи. Помнишь, в какой ужас пришла Гралл, маленькая королева Ф'нора, при одной мысли о полете к Алой Звезде?.. Кстати, все файры поголовно панически боятся Алой Звезды…
– Как и мы все.
– Они ЗНАЛИ, Джексом. Знали раньше, чем кто-либо на всем Перне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127