В 1927 году кулацкие хозяйства имели около 10 млн. га зерновых посевов (из общей площади 94,7 млн. га) и давали пятую часть (около 130 млн. пудов) всего товарного хлеба. Вот как характеризовал сложившуюся обстановку Л.Троцкий: «Крестьянство поляризировалось между мелким капиталистом, с одной стороны, батраком, с другой. В то же время лишенное промышленных товаров государство вытеснялось из деревенского оборота. Между кулаком и мелким кустарным предпринимателем появился, как бы из-под земли, посредник. Сами государственные предприятия в поисках сырья вынуждены были все чаще обращаться к частным торговцам. Везде чувствовался капиталистический прибой».
Кампания по сплошной коллективизации, т.е. по насаждению (термин И.Сталина) в деревне колхозов и совхозов, началась летом 1929 года. И хотя решениями ХV съезда предусматривался, как это выше было подчеркнуто, постепенный переход к организации крупного сельскохозяйственного производства, на самом деле процесс обобществления принял скоротечный, лихорадочный характер.
В марте 1930 года (!), т.е. спустя примерно полгода, ЦК ВКП(б) был вынужден принять специальное постановление «О борьбе с искривлениями партлинии в колхозном движении». В нем констатировалось, что нарушался принцип добровольности в колхозном строительстве. Добровольность заменялась принуждением к вступлению в колхозы под угрозой раскулачивания и лишения избирательных прав. В число раскулаченных попала часть середняков и бедняков, причем в некоторых районах процент раскулаченных доходил до 15, а лишенных избирательных прав - до 20%. «Наблюдаются факты исключительно грубого, безобразного, преступного обращения с населением со стороны низовых работников, являющихся иногда жертвой провокации со стороны контрреволюционных элементов (мародерство, дележка имущества, арест середняков и даже бедняков и т.п.). При этом в ряде районов подготовительная работа по коллективизации и терпеливое разъяснение основ партийной политики как бедноте, так и середнякам подменяется бюрократическим, чиновничьим декредитированием сверху раздутых цифровых данных и искусственным вздуванием процента коллективизации (в некоторых районах коллективизация за несколько дней «доходит» с 10 до 90%).»
Во многих местах ретивые организаторы коллективизации начали принудительное обобществление жилых построек, мелкого скота, птицы, нетоварного молочного скота, создавая вместо сельскохозяйственных артелей (колхозов) коммуны. Допускалось административное закрытие церквей, упразднение рынков и базаров.
После принятия упомянутого постановления начался массовый выход крестьян из скороспелых колхозов и коммун. Но дело было не только в административных перегибах, допущенных партийными и государственными органами на местах, а в сознательно проводимой высшим руководством страны политике форсирования коллективизации как составной части общей стратегии ускорения строительства основ социализма.
В конце 20-х и начале 30-х годов промышленность еще не могла производить в достаточном количестве необходимой техники для машинизации сельского хозяйства. Поэтому колхозы создавались на основе обобществления примитивных орудий, приспособленных к конной тяге и к ручному труду. Техника стала поступать в колхозы позднее, когда вступили в строй новые тракторные заводы и предприятия сельхозмашиностроения.
Форсированная коллективизация привела «к падению сельскохозяйственного производства, потому что кулаки, да и многие середняки убивали скот, что вызвало трудности в обеспечении населения продуктами питания».
Цель, поставленная ХV съездом ВКП(б), - усиление подъема сельского хозяйства - на первоначальной стадии сплошной коллективизации не была достигнута. Поголовье крупного рогатого скота в 1934 году сократилось против 1928 года на 26,6 млн. голов (с 60,1 до 33,5 млн.). Еще большим было сокращение поголовья свиней (почти в 2 раза), овец и коз (в 3 раза). Заметно уменьшился также и валовой сбор зерна (с 73,3 млн. т в 1928 году до 67,6 млн. т в 1934 году). И лишь с 1935 года началось медленное восстановление сельскохозяйственного производства, что позволило отменить распределение продуктов питания по карточкам.
Сплошная и принудительная коллективизация, искорежившая жизнь миллионов крестьянских семей, на долгие годы прервала процесс неуклонного роста сельскохозяйственного производства, имевший место в 1920 годах как результат нэпа. Коллективизация была проведена не так, как об этом было объявлено на ХV съезде ВКП(б) и не так, как предлагали ученые-аграрники. Об этом , в частности, писал О.Лацис: «Надо было предложить крестьянину-единоличнику не только ситец, керосин и сельскохозяйственные орудия на конной тяге. Надо было дать ему трактор, электромотор, стройматериалы. Конечно, это было бы не только технико-экономическое, но и социально-политическое решение совсем иного порядка, чем избранное Сталиным. Рядом с колхозом и совхозом более или менее длительное время развивалось бы высокотоварное индивидуальное хозяйство фермерского типа. Оно не исключало бы ни развития по пути укрупнения и индустриализации, ни развития по пути социализма. Оно было бы с самого начала включено, интегрировано в социалистическое хозяйство страны<…>Такой путь был реален прежде всего в научном плане: сегодня, вернув себе Чаянова после пересмотра дела «Трудовой крестьянской партии», мы узнаем, что именно русская наука разработала и обосновала этот путь».
Коллективизация же с самого начала была раскручена сверху, а затем еще более ускорена чересчур ретивыми партийными и государственными чиновниками на местах.
Что же заставило Сталина, возглавлявшего политическое руководство страны, спустя два года после съезда повернуть руль на 180 градусов, осуществив крутой поворот, отказаться от прежней позиции, форсировав в 1929-1930 годы темпы коллективизации, не дожидаясь завершения подготовки ее материально-технической базы, не накопив достаточного опыта кооперации крестьянских хозяйств? Вряд ли он руководствовался чисто идеологическими соображениями. Дело было, по-моему, в трудностях с государственными заготовками зерна и других сельскохозяйственных продуктов, созданных в общем-то самим руководством страны.
Товарную продукцию в то время в основном давали крепкие крестьянские хозяйства. Проводимая государством политика ограничения кулачества, выражавшаяся в повышенном налогообложении, продаже государству излишков хлеба не по рыночным, а по твердым ценам, ужесточении условий аренды земли и использования наемного труда, вызвали сопротивление крепких крестьянских хозяйств. Объем хлебозаготовок, достигнутый в 1926-1927 годы, оказался предельным в доколхозной деревне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247
Кампания по сплошной коллективизации, т.е. по насаждению (термин И.Сталина) в деревне колхозов и совхозов, началась летом 1929 года. И хотя решениями ХV съезда предусматривался, как это выше было подчеркнуто, постепенный переход к организации крупного сельскохозяйственного производства, на самом деле процесс обобществления принял скоротечный, лихорадочный характер.
В марте 1930 года (!), т.е. спустя примерно полгода, ЦК ВКП(б) был вынужден принять специальное постановление «О борьбе с искривлениями партлинии в колхозном движении». В нем констатировалось, что нарушался принцип добровольности в колхозном строительстве. Добровольность заменялась принуждением к вступлению в колхозы под угрозой раскулачивания и лишения избирательных прав. В число раскулаченных попала часть середняков и бедняков, причем в некоторых районах процент раскулаченных доходил до 15, а лишенных избирательных прав - до 20%. «Наблюдаются факты исключительно грубого, безобразного, преступного обращения с населением со стороны низовых работников, являющихся иногда жертвой провокации со стороны контрреволюционных элементов (мародерство, дележка имущества, арест середняков и даже бедняков и т.п.). При этом в ряде районов подготовительная работа по коллективизации и терпеливое разъяснение основ партийной политики как бедноте, так и середнякам подменяется бюрократическим, чиновничьим декредитированием сверху раздутых цифровых данных и искусственным вздуванием процента коллективизации (в некоторых районах коллективизация за несколько дней «доходит» с 10 до 90%).»
Во многих местах ретивые организаторы коллективизации начали принудительное обобществление жилых построек, мелкого скота, птицы, нетоварного молочного скота, создавая вместо сельскохозяйственных артелей (колхозов) коммуны. Допускалось административное закрытие церквей, упразднение рынков и базаров.
После принятия упомянутого постановления начался массовый выход крестьян из скороспелых колхозов и коммун. Но дело было не только в административных перегибах, допущенных партийными и государственными органами на местах, а в сознательно проводимой высшим руководством страны политике форсирования коллективизации как составной части общей стратегии ускорения строительства основ социализма.
В конце 20-х и начале 30-х годов промышленность еще не могла производить в достаточном количестве необходимой техники для машинизации сельского хозяйства. Поэтому колхозы создавались на основе обобществления примитивных орудий, приспособленных к конной тяге и к ручному труду. Техника стала поступать в колхозы позднее, когда вступили в строй новые тракторные заводы и предприятия сельхозмашиностроения.
Форсированная коллективизация привела «к падению сельскохозяйственного производства, потому что кулаки, да и многие середняки убивали скот, что вызвало трудности в обеспечении населения продуктами питания».
Цель, поставленная ХV съездом ВКП(б), - усиление подъема сельского хозяйства - на первоначальной стадии сплошной коллективизации не была достигнута. Поголовье крупного рогатого скота в 1934 году сократилось против 1928 года на 26,6 млн. голов (с 60,1 до 33,5 млн.). Еще большим было сокращение поголовья свиней (почти в 2 раза), овец и коз (в 3 раза). Заметно уменьшился также и валовой сбор зерна (с 73,3 млн. т в 1928 году до 67,6 млн. т в 1934 году). И лишь с 1935 года началось медленное восстановление сельскохозяйственного производства, что позволило отменить распределение продуктов питания по карточкам.
Сплошная и принудительная коллективизация, искорежившая жизнь миллионов крестьянских семей, на долгие годы прервала процесс неуклонного роста сельскохозяйственного производства, имевший место в 1920 годах как результат нэпа. Коллективизация была проведена не так, как об этом было объявлено на ХV съезде ВКП(б) и не так, как предлагали ученые-аграрники. Об этом , в частности, писал О.Лацис: «Надо было предложить крестьянину-единоличнику не только ситец, керосин и сельскохозяйственные орудия на конной тяге. Надо было дать ему трактор, электромотор, стройматериалы. Конечно, это было бы не только технико-экономическое, но и социально-политическое решение совсем иного порядка, чем избранное Сталиным. Рядом с колхозом и совхозом более или менее длительное время развивалось бы высокотоварное индивидуальное хозяйство фермерского типа. Оно не исключало бы ни развития по пути укрупнения и индустриализации, ни развития по пути социализма. Оно было бы с самого начала включено, интегрировано в социалистическое хозяйство страны<…>Такой путь был реален прежде всего в научном плане: сегодня, вернув себе Чаянова после пересмотра дела «Трудовой крестьянской партии», мы узнаем, что именно русская наука разработала и обосновала этот путь».
Коллективизация же с самого начала была раскручена сверху, а затем еще более ускорена чересчур ретивыми партийными и государственными чиновниками на местах.
Что же заставило Сталина, возглавлявшего политическое руководство страны, спустя два года после съезда повернуть руль на 180 градусов, осуществив крутой поворот, отказаться от прежней позиции, форсировав в 1929-1930 годы темпы коллективизации, не дожидаясь завершения подготовки ее материально-технической базы, не накопив достаточного опыта кооперации крестьянских хозяйств? Вряд ли он руководствовался чисто идеологическими соображениями. Дело было, по-моему, в трудностях с государственными заготовками зерна и других сельскохозяйственных продуктов, созданных в общем-то самим руководством страны.
Товарную продукцию в то время в основном давали крепкие крестьянские хозяйства. Проводимая государством политика ограничения кулачества, выражавшаяся в повышенном налогообложении, продаже государству излишков хлеба не по рыночным, а по твердым ценам, ужесточении условий аренды земли и использования наемного труда, вызвали сопротивление крепких крестьянских хозяйств. Объем хлебозаготовок, достигнутый в 1926-1927 годы, оказался предельным в доколхозной деревне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247