– Всего девять…
– Отлично, пусть будет девять. Вы уверены, что они большие?
– XXL – это самый большой размер, который к нам поступает…
– Ладно, а теперь мне нужны две пары брюк.
– Две пары… Если желаете, посмотрите, что у нас есть…
Она указала мне на противоположную стену, где разноцветные джинсы, кипами сложенные на подставках, чередовались с брюками более серьезного покроя, висевшими на вешалках. Терпеть не могу джинсы, в них никак не запихнуть мое пузо. К тому же я страдаю приступами приапизма, и если письке не хватает свободы, то эрекции оказываются очень болезненными. Поэтому я подошел к вешалкам и стал разглядывать более широкие модели из хлопка и какой-то синтетики. Я показал на серые цвета маренго и другие, тоже серые, но с перламутровым отливом, которые хорошо сочетались с любой из рубашек.
– Вот такие, только моего размера, пожалуйста.
– Извините, а ваш размер?…
Без понятия.
– Без понятия.
Продавщица мельком обозрела контуры моего брюха, будто ей казалось неприличным подробно разглядывать эту часть моего тела. Подняв руки, я повернулся кругом, чтобы дать рассмотреть себя во всей красе. Рано или поздно девочка должна была получить боевое крещение, и уж лучше ей потерять стыд со мной, чем с каким-нибудь нахалом, который сюда зайдет.
– Не хочешь меня измерить?
Она посмотрела на меня синими, как небо, глазами, полными ужаса, как у маленькой девочки, которую поймал и засадил в клетку великан-людоед; но все же согласилась и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, бросилась в примерочную, где другая продавщица обслуживала какого-то политкорректного типа, пришедшего за покупками вместе со своей супругой. Она вернулась, нервно крутя в руках сантиметр. Еще раз проверив ширинку, я принял выжидательную позу, подняв и разведя локти.
– Я весь твой, детка.
Подойдя ко мне, она попыталась обхватить мою талию. Но, чтобы объять всю мою окружность, ей пришлось бы обнять меня, а при соблюдении дистанции не хватало длины ее рук. Я постарался облегчить ей процедуру – для одного дня ей и этого было достаточно.
– Постой, давай-ка я попридержу сантиметр здесь, а ты будешь мерить.
Я прижал конец ленты пониже пупка, а другой рукой повел девушку так, чтобы она описала полный круг, для чего ленты не хватило. Пришлось измерить остаток поясницы растопыренной ладонью.
– Сто… сто семнадцать сантиметров.
– Видишь, как просто?
– Пойду погляжу, какому размеру это соответствует.
Сверившись с висевшей на стене табличкой, она тут же исчезла в служебном помещении. Я же пока развлекался, рассматривая ботинки, выставленные в центре магазина на деревянных кубах. Мне понравилась одна пара, черные, крепкие; похоже, они отвечали моде на ботинки военного образца. Две минуты спустя вернулась продавщица, неся пару брюк, не совсем таких, какие я выбрал.
– Этого размера у нас только такой покрой.
Брюки были словно из тонкой шерсти, очень официальные, темно-серого цвета. Сняв их с вешалки, я приложил их к поясу, чтобы на глаз убедиться, что они мне не коротки. Увидев, что они как раз, я спросил, нет ли таких же более светлого оттенка, и добавил к своему списку пару брюк и одни из сапожищ сорок пятого размера. Все это обошлось мне в пятьдесят девять тысяч с хвостиком. Я уже расплатился и направлялся к выходу со своими мешками, когда заметил в витрине шелковистую гавайскую рубашку: красный, голубой, зеленый попугаи, филодендроны и тропические моря. Пятнадцать тысяч. Она того стоила. Я вернулся. Моя девушка, видя, что я такой покладистый, окончательно перестала меня бояться и с улыбкой пошла мне навстречу.
– Извини, я хотел бы еще вон ту рубашку с витрины.
– Большая, да?
Выходя на улицу, я посмотрел на часы, висевшие над входом в супермаркет. Половина шестого, времени еще уйма. Я вспомнил о парикмахерской на ближайшем углу, не доходя до Травесеры.
Парикмахер оказался примерно моих лет, с короткой остроконечной бородкой и общительным видом. Он походил на человека, которому нравится его работа, и я решил доставить ему небольшое удовольствие.
– Я готовлю маскарадный костюм к празднику. Предположим, что я из хорошей семьи, занимаюсь бизнесом и вожу спортивную машину наподобие Джеймса Бонда. Какую бы мне сделать стрижку?
– Сколько вам лет?
– Бр-р-р… тридцать восемь, вроде того.
– Образование?
– Куча дипломов. Специалист по особо важным делам – эту специальность я получил в Гарварде, короче, все, что только можно себе представить.
– Женаты?
– Женатее не бывает. Двое детей. Каждый день играю в теннис и посещаю гимнастический зал.
– Да, тут надо подумать… Простите за прямоту, но лучше всего вам пойдет одеться монахом Робин Гуда. В коричневой рясе и с пивным бочонком вы будете выглядеть сногсшибательно.
– Сказать по правде, я хочу произвести впечатление на одну женщину. Ей нравятся люди, живущие на широкую ногу… Я уже раздобыл машину и одежду, но мне нужна соответствующая прическа.
– Это другое дело. Садитесь – посмотрим, что можно сделать.
Тип знал свое дело. Он осмотрел меня сзади, спереди и с боков, и когда показалось, что у него сложилось четкое представление о возможностях моей шевелюры, принялся за дело.
– Я бы на вашем месте отпустил себе тонкие усики, как у Эррола Флинна. Это был бы идеально контрастный штрих, потому что, вообще говоря, вид у вас… одним словом, не совсем то. Если будете сами подбривать их дома, через несколько дней у вас будет то, что нужно. Только не отращивайте слишком длинные: усы должны быть как садик во французском духе, всегда хорошо подстриженные и ухоженные. Я внятно излагаю?
– Потрясающе. Усики – это здорово. Послушайте, у вас есть дорогой одеколон?
– Самый-самый дорогой.
– Освежите меня хорошенько. И запишите название.
Через полчаса я был похож на Барта Симпсона, только большего размера.
По дороге домой я заглянул в парфюмерный магазин, чтобы купить крохотный флакончик Не-знаю-чего от Кристиана Диора – двенадцать с половиной тысяч, – и в химчистку в пятидесяти метрах от моей парадной, где спросил, сколько времени им потребуется, чтобы постирать и выгладить девять рубашек. Мне сказали, что через час все будет готово. Я оставил рубашки и поднялся к себе.
Войдя, первым делом позвонил Lady First.
– Я договорился встретиться с детективом в восемь у тебя.
– Ты хорошенько подумал?
– Не волнуйся. Я приеду примерно в половине восьмого, и мы окончательно обговорим детали.
Когда я повесил трубку, часы на кухне показывали начало седьмого, мне предстоял длинный, томительный час. Я вспомнил о почте Метафизического клуба и подумал, что бросить взгляд на «Начальные Сентенции» Джона – неплохой способ на какое-то время позабыть о предстоящем спектакле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96