Черноглазая служанка, оттащив на столы колесничих последний кувшин,
подошла к нему. Конан усмехнулся; пунцовые губки девушки дрогнули в
ответной улыбке. Определенно, она была очень недурна!
- Что желает чужеземец?
Он осмотрел ее с ног до головы, и черноглазка зарделась.
- Вина, моя красавица, и мяса! Много вина и много мяса!
- Больше ничего?
- Ну почему же? И все остальное, что ты можешь предложить!
Конан метнул ей монеты, и девушка ловко поймала их.
- Все остальное стоит дороже мяса и вина, - ее улыбка сделалась
лукавой. - Хотя с таким богатырем, как ты, опасно спорить и торговаться.
- Я не торгуюсь с женщинами. - Рука Конана снова прогулялась в
кошель, и теперь на его ладони сверкала горстка золота.
- О! - Черные миндалевидные глаза девушки округлились. - Почтенный
чужеземец богат!
- И щедр!
- И хорош собой!
- И ласков!
- И хвастлив... немного!
Они одновременно расхохотались, увлеченные этой игрой, и девушка
убежала, сверкая округлыми бедрами. Конан поглядел ей вслед и решил
непременно остаться ночевать. Может, она и не была красавицей, повергающей
ниц единым взглядом, ну так что ж? Много дней он не касался женского тела
- и то, что сейчас посылал случай, его вполне устраивало.
Вскоре на его столе появились два кувшина с розоватым вином, плетеное
блюдо со свежими лепешками, тарелка с тушеной бараниной, еще одна - с
двумя молодыми петушками, обжаренными на вертеле, и несколько больших
гроздей сочного винограда, выложенного на зеленые листья. Черноглазка
таскала молодому и симпатичному путнику всю эту снедь, перебрасываясь с
ним то шуткой, то лукавым словечком, то озорным взглядом; и Конан
чувствовал, что его шансы приятно провести ночь растут с каждой выпитой
кружкой вина. Кстати, напиток показался ему кисловатым, хотя мясо и
петушки были приготовлены отменно.
Покончив с первым кувшином, киммериец встал и направился прямиком к
хозяину, торчавшему у бочек подобно расплывшемуся холму на фоне горного
хребта. Он играл ленточками, вплетенными в бороду, и поглядывал на
колесничих, шумно пировавших за сдвинутыми столами - не испытывают ли
почтенные воины в чем-либо недостатка.
Конан выложил на доску серебряный кругляш.
- Налей мне вина, хозяин, за отдельную плату. Только хорошего!
Розовое у тебя кислит.
Толстяк поклонился, сокрушенно разведя руки в стороны.
- Клянусь милостью Лучезарного, путник, больше я ничего не могу
предложить! Это цельное вино, неразбавленное...
- Я и не говорю, что в него долили воды, - миролюбиво заметил Конан.
- Мне не нравится его вкус. Нет ли у тебя крепкого красного? Помнится, я
пил такое, когда заглядывал в Дамаст прежде.
- Нет... ни капли нет... - толстый хозяин поежился, и киммериец
понял, что он врет. С чего бы? Странно... Любой трактирщик отпустил бы за
серебряную монету кувшин самого лучшего вина.
Конан покосился на столы колесничих. Люди эти казались настоящими
мужами войны, широкоплечими и рослыми, с мощными шеями и ухоженными
бородами, в добротных льняных туниках без рукавов; их кольчуги, бронзовые
шлемы и оружие лежали рядом на лавках. Опытный глаз киммерийца сразу
отличил стрелков от копьеносцев и мечников: первые глядели так, словно
целили стрелой в лоб, у вторых же правое предплечье бугрилось крепкими
мышцами. У одного из воинов - видно, десятника - на груди сверкала
серебряная цепь; прочие щеголяли перстнями и серьгами с самоцветами.
- Похоже, они пьют красное, - сообщил Конан хозяину, подвигая к нему
свою монету. - То самое красное, которого у тебя ни капли нет.
Удивительно, правда? Они что же, принесли его с собой?
Толстяк сам сделался красным, как его вино.
- Видишь ли, господин мой, - зашептал он, перегнувшись через доску, -
кабачок мой - вблизи казармы... вон того зиккурата, под которым проезд в
город. И колесничие нашего светлейшего дуона часто посещают меня... можно
сказать, я при них и состою... Люди же они благородные и гневливые...
чужим не мирволят... и уж совсем не любят, когда я подаю пришельцам вино,
заготовленное для них...
Конан вновь оглядел воителей дуона. На сей раз взгляды, которые он
бросал на их столы, были замечены; одни ответили ему вызывающими взорами,
другие - хмурой ухмылкой. Похоже, благородные колесничие дуона и впрямь не
жаловали чужаков.
Усмехнувшись, Конан выложил на прилавок еще одну серебряную монету и
склонился к уху хозяина.
- Солдаты, твои благодетели, хлещут красное бочками - так неужели и
для меня не найдется кувшина? И кто заметит, какое вино мне подали?
Толстяк вздохнул и сгреб обе монеты.
- Лучше бы ты пил розовое, - грустно заметил он. - Ну, иди к себе;
девушка принесет то, что ты хочешь.
Киммериец последовал этому совету и принялся с аппетитом доедать
петушков. За время, проведенное в пещере наставника, он совсем отвык от
мясного, и сейчас наслаждался сочной поджаристой птицей, перемалывая ее
вместе с костями. По его подбородку стекал сок, губы блестели от жира;
покончив с петухами, он обтер рот лепешкой и сыто рыгнул. Пора бы и
запить, промелькнуло в голове.
Черноглазая служанка уже спешила к нему, придерживая кувшин на крутом
бедре. Но то ли она выбрала неудачный маршрут, то ли колесничие,
разгорячившись, возжелали сладкого - попала девушка прямо им в руки. Один
из воинов ухватил ее, усадил на колено, и принялся шарить за пазухой;
другой, не обращая внимания на визг красотки, вырвал у нее кувшин - что б
приятелю было удобнее. Разумеется, он заглянул внутрь, тут же испустив
гневный рык.
- Эй, Харра! Куда твоя девка тащила это вино? - воин поднялся и, не
выпуская из рук кувшина, подошел к толстому кабатчику. Тот покраснел и
затрясся.
- Помилуй, господин мой, вам и несла! На ваши столы!
- На наши столы? - колесничий мрачно уставился на хозяина. - А я так
думаю, ты врешь, Харра! Вон к тому оборванцу неслась твоя девка, да мы ее
поймали! - он метнул яростный взгляд на Конана, объедавшего гроздь
винограда. - Ты что же, Харра, привечаешь теперь любого бродягу? Любого
ублюдка, что заглянет в твой грязный кабак?
- Но он заплатил... - пролепетал хозяин. Воины приумолкли, с
любопытством поглядывая то на толстяка, то на Конана; даже девушка
перестала визжать, съежившись от страха.
- Если и заплатил, то ворованными деньгами, клянусь бородой
Лучезарного! И тебе, Харра, полагалось вызвать стражей или обратиться к
нам, а не поить бродягу и вора лучшим вином Дамаста!
Конан встал и в три шага приблизился к стойке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168