ее ступени были выщерблены, тут и там бурый камень пересекали
разломы, нижняя часть, заметенная песком, выглядела полуразрушенной.
С того места, где находился сейчас киммериец, можно было разглядеть,
что лестница тянется на довольно значительную высоту; она вела на террасу
с садом и дальше, на вторую площадку и нависавшую над ней третью. Эти
верхние карнизы казались гораздо меньше нижнего, поросшего зеленью, и
выглядели пустынными; лишь на среднем Конану удалось разглядеть одинокое
дерево и какой-то кустарник.
Едва шевеля ногами, он направился к лестнице и начал карабкаться
вверх. Преодолеть первые ступени было нелегко; песок сыпался из-под
подошв, сапоги скользили по отполированному временем и ветрами камню.
Потом дело пошло легче, и киммериец, обливаясь потом, очутился наконец в
саду, на прямой и довольно широкой дорожке, что вела к следующему
лестничному маршу.
Восхитительная истома охватила его. Казалось, поднявшись чуть-чуть
над жаркой, засыпанной раскаленным песком равниной, он попал совсем в иной
мир, благоухающий, свежий и зеленый; земля тут была покрыта не бесплодным
щебнем, а сочной травой, густые кроны деревьев скрывали безжалостное
жаркое небо, и где-то неподалеку слышалось журчанье ручья.
Вода! Не бред, не мираж, не фантомное видение изнемогающего от жажды
путника - настоящая вода! Конан прислушался к серебряному перезвону струй,
и на миг разум его затмился. Он сделал шаг, другой, потом замер и, упрямо
сжав потрескавшиеся губы, решительно направился к ступеням. Вода подождет!
Хоть жажда томила его, первым делом он хотел увидеть господина и хозяина
сих благословенных мест. Он ничего не тронет тут, ни травинки, ни листка,
ни капли желанной влаги, пока не склонит голову перед наставником. А
там... там - как решит Учитель! Пусть он прогонит пришельца, пусть не
захочет оставить в своем райском саду, но хоть напиться-то позволит! В
этом Конан не испытывал сомнений; к тому же, он сохранил еще силы, и жажда
не совсем помрачила его разум.
Итак, бодрясь и стискивая зубы, он вскарабкался на второй карниз,
который был много меньше первого. Тут взгляду киммерийца предстала ровная
полукруглая площадка, покрытая травой и обсаженная со стороны обрыва
невысоким плотным кустарником; она простиралась на тридцать шагов в ширину
и вдвое больше в длину. Справа от лестницы, что вела дальше, на самый
верх, зиял вход в пещеру; его стрельчатая арка была настолько высока, что
всадник, поднявшись в седле, не дотянулся бы до нее кончиками пальцев.
Рядом с аркой рос огромный дуб с темной раскидистой кроной - наверняка тот
самый, который Конан разглядел с равнины; под дубом, друг против друга,
блестели две широкие каменные скамьи. Приблизившись к ним, киммериец
понял, что то были просто два отполированных временем базальтовых блока
без спинок и подпор; на каждом мог улечься мужчина его роста.
Затем глаза Конана метнулись к дубу. Там, прижавшись спиной к стволу,
стоял человек - босой, в набедренной повязке, перехваченной нешироким
кожаным пояском. Его гладкая смугловатая кожа резко контрастировала с
бугристой корой, фигура - рядом с могучим деревом - казалась еще более
маленькой и хрупкой, чем на самом деле. Человек этот выглядел старым, но
не дряхлым; на лице его не проступали морщины, в черных, коротко
подрезанных волосах не мелькала седина. Лишь взгляд, спокойный и
уверенный, выдавал возраст; зрачки редкостного янтарного оттенка казались
двумя крохотными солнечными дисками, готовыми озарить сиянием лицо или
метнуть всесокрушающую молнию.
Конан не испытывал трепета перед людьми - да и перед богами тоже, -
но тут он почувствовал, что ноги его начали дрожать. Была ли тому виной
усталость после долгого и тяжкого пути или пронизывающий насквозь взгляд
старца? Странная сила, таившаяся в суровом изгибе рта, твердых очертаниях
скул и подбородка, в четком росчерке густых бровей, похожих на
распластанные крылья хищной птицы, смущала огромного варвара. Нерешительно
он шагнул вперед, потом опустился на колени.
- Да будет с тобой благословение Митры, Учитель... - Голос Конана
звучал хрипло, словно в опаленном его горле перекатывались жаркие пески
пустыни.
- Омм-аэль! Да славится Великий! - раздалось в ответ.
Некоторое время старик в молчании смотрел на киммерийца, потом
медленно, не торопясь, направился к нему, обошел - раз, другой, третий, -
оглядывая с ног до головы. Хотя Конан стоял на коленях, лица их оказались
прямо друг против друга - наставник и в самом деле был невысок. Брови его
сдвинулись, и Конан, встретившись взглядом со старцем, вздрогнул:
золотистые зрачки пылали, словно раскаленные уголья. У человека не могло
быть таких глаз! Он припомнил свой давешний сон - там, на корабле, когда
Рагар, Фарал и Маленький Брат явились ему все трое... Видно, не врали
ученики, говоря, что их наставник стоит ближе к богам, чем к людям!
Старец что-то пробормотал себе под нос - словно коршун заклекотал;
голос его показался киммерийцу резким, хрипловатым, повелительным.
Напрягая слух, он начал разбирать отдельные слова.
- Крепкий парень... крепкий и острый, как наточенная секира...
сильный, очень сильный... однако не слишком молод... хмм... зато здоров,
как бык... северянин... северяне хорошие бойцы, но злы и неистовы... не
умеют владеть собой... хотя бывает по-разному... да, по-разному... этот,
похоже, терпелив... терпелив и упрям...
Казалось, наставник спорит сам с собой, взвешивая все "за" и
"против"; его голос то падал до шепота, то становился отчетливым и ясным.
Конан ждал, склонив голову и стоя на коленях. В глотке у него будто бы
скреблись когтистые паучьи лапы, томительная жажда мучила все сильней и
сильней, яростное солнце пекло затылок, обрушивало на темя удары жарких
беспощадных кулаков - туда, где он застыл в позе полной покорности, не
досягала древесная тень. Прикрыв воспаленные глаза, он погрузился в
полузабытье; неразборчивые речи Учителя звучали бормотаньем грифа,
топчущегося около падали.
Внезапно сухая рука с сильными цепкими пальцами сжала плечо
киммерийца, заставив очнуться.
- Пойдем! - Рука потянула его вверх, и Конан поднялся. - Пойдем,
парень, отдохнешь с дороги!
Они зашагали ко входу в пещеру: невысокий быстрый хозяин чуть
впереди, гость, едва передвигавший ноги, следом за ним. Миновав
стрельчатую арку и скрывшись от жаркого солнца, Конан с облегчением
вздохнул и огляделся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168
разломы, нижняя часть, заметенная песком, выглядела полуразрушенной.
С того места, где находился сейчас киммериец, можно было разглядеть,
что лестница тянется на довольно значительную высоту; она вела на террасу
с садом и дальше, на вторую площадку и нависавшую над ней третью. Эти
верхние карнизы казались гораздо меньше нижнего, поросшего зеленью, и
выглядели пустынными; лишь на среднем Конану удалось разглядеть одинокое
дерево и какой-то кустарник.
Едва шевеля ногами, он направился к лестнице и начал карабкаться
вверх. Преодолеть первые ступени было нелегко; песок сыпался из-под
подошв, сапоги скользили по отполированному временем и ветрами камню.
Потом дело пошло легче, и киммериец, обливаясь потом, очутился наконец в
саду, на прямой и довольно широкой дорожке, что вела к следующему
лестничному маршу.
Восхитительная истома охватила его. Казалось, поднявшись чуть-чуть
над жаркой, засыпанной раскаленным песком равниной, он попал совсем в иной
мир, благоухающий, свежий и зеленый; земля тут была покрыта не бесплодным
щебнем, а сочной травой, густые кроны деревьев скрывали безжалостное
жаркое небо, и где-то неподалеку слышалось журчанье ручья.
Вода! Не бред, не мираж, не фантомное видение изнемогающего от жажды
путника - настоящая вода! Конан прислушался к серебряному перезвону струй,
и на миг разум его затмился. Он сделал шаг, другой, потом замер и, упрямо
сжав потрескавшиеся губы, решительно направился к ступеням. Вода подождет!
Хоть жажда томила его, первым делом он хотел увидеть господина и хозяина
сих благословенных мест. Он ничего не тронет тут, ни травинки, ни листка,
ни капли желанной влаги, пока не склонит голову перед наставником. А
там... там - как решит Учитель! Пусть он прогонит пришельца, пусть не
захочет оставить в своем райском саду, но хоть напиться-то позволит! В
этом Конан не испытывал сомнений; к тому же, он сохранил еще силы, и жажда
не совсем помрачила его разум.
Итак, бодрясь и стискивая зубы, он вскарабкался на второй карниз,
который был много меньше первого. Тут взгляду киммерийца предстала ровная
полукруглая площадка, покрытая травой и обсаженная со стороны обрыва
невысоким плотным кустарником; она простиралась на тридцать шагов в ширину
и вдвое больше в длину. Справа от лестницы, что вела дальше, на самый
верх, зиял вход в пещеру; его стрельчатая арка была настолько высока, что
всадник, поднявшись в седле, не дотянулся бы до нее кончиками пальцев.
Рядом с аркой рос огромный дуб с темной раскидистой кроной - наверняка тот
самый, который Конан разглядел с равнины; под дубом, друг против друга,
блестели две широкие каменные скамьи. Приблизившись к ним, киммериец
понял, что то были просто два отполированных временем базальтовых блока
без спинок и подпор; на каждом мог улечься мужчина его роста.
Затем глаза Конана метнулись к дубу. Там, прижавшись спиной к стволу,
стоял человек - босой, в набедренной повязке, перехваченной нешироким
кожаным пояском. Его гладкая смугловатая кожа резко контрастировала с
бугристой корой, фигура - рядом с могучим деревом - казалась еще более
маленькой и хрупкой, чем на самом деле. Человек этот выглядел старым, но
не дряхлым; на лице его не проступали морщины, в черных, коротко
подрезанных волосах не мелькала седина. Лишь взгляд, спокойный и
уверенный, выдавал возраст; зрачки редкостного янтарного оттенка казались
двумя крохотными солнечными дисками, готовыми озарить сиянием лицо или
метнуть всесокрушающую молнию.
Конан не испытывал трепета перед людьми - да и перед богами тоже, -
но тут он почувствовал, что ноги его начали дрожать. Была ли тому виной
усталость после долгого и тяжкого пути или пронизывающий насквозь взгляд
старца? Странная сила, таившаяся в суровом изгибе рта, твердых очертаниях
скул и подбородка, в четком росчерке густых бровей, похожих на
распластанные крылья хищной птицы, смущала огромного варвара. Нерешительно
он шагнул вперед, потом опустился на колени.
- Да будет с тобой благословение Митры, Учитель... - Голос Конана
звучал хрипло, словно в опаленном его горле перекатывались жаркие пески
пустыни.
- Омм-аэль! Да славится Великий! - раздалось в ответ.
Некоторое время старик в молчании смотрел на киммерийца, потом
медленно, не торопясь, направился к нему, обошел - раз, другой, третий, -
оглядывая с ног до головы. Хотя Конан стоял на коленях, лица их оказались
прямо друг против друга - наставник и в самом деле был невысок. Брови его
сдвинулись, и Конан, встретившись взглядом со старцем, вздрогнул:
золотистые зрачки пылали, словно раскаленные уголья. У человека не могло
быть таких глаз! Он припомнил свой давешний сон - там, на корабле, когда
Рагар, Фарал и Маленький Брат явились ему все трое... Видно, не врали
ученики, говоря, что их наставник стоит ближе к богам, чем к людям!
Старец что-то пробормотал себе под нос - словно коршун заклекотал;
голос его показался киммерийцу резким, хрипловатым, повелительным.
Напрягая слух, он начал разбирать отдельные слова.
- Крепкий парень... крепкий и острый, как наточенная секира...
сильный, очень сильный... однако не слишком молод... хмм... зато здоров,
как бык... северянин... северяне хорошие бойцы, но злы и неистовы... не
умеют владеть собой... хотя бывает по-разному... да, по-разному... этот,
похоже, терпелив... терпелив и упрям...
Казалось, наставник спорит сам с собой, взвешивая все "за" и
"против"; его голос то падал до шепота, то становился отчетливым и ясным.
Конан ждал, склонив голову и стоя на коленях. В глотке у него будто бы
скреблись когтистые паучьи лапы, томительная жажда мучила все сильней и
сильней, яростное солнце пекло затылок, обрушивало на темя удары жарких
беспощадных кулаков - туда, где он застыл в позе полной покорности, не
досягала древесная тень. Прикрыв воспаленные глаза, он погрузился в
полузабытье; неразборчивые речи Учителя звучали бормотаньем грифа,
топчущегося около падали.
Внезапно сухая рука с сильными цепкими пальцами сжала плечо
киммерийца, заставив очнуться.
- Пойдем! - Рука потянула его вверх, и Конан поднялся. - Пойдем,
парень, отдохнешь с дороги!
Они зашагали ко входу в пещеру: невысокий быстрый хозяин чуть
впереди, гость, едва передвигавший ноги, следом за ним. Миновав
стрельчатую арку и скрывшись от жаркого солнца, Конан с облегчением
вздохнул и огляделся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168