Я вырвалась, но сбилась на шаг и так вскарабкалась на вершину очередного городского холма, где вынуждена была остановиться, переводя дыхание, прежде чем припустила вниз. Но не успела я порадоваться легкости бега под уклон, как впереди раздались новые панические крики, а затем толпа перепуганных аньйо бросилась навстречу, сталкиваясь с теми, кто бежал в одном со мной направлении. Я остановилась вовремя, чтобы не попасть в эту кучу-малу, но по обрывкам криков поняла, что лава уже прорвалась справа от холма, а теперь обтекает его спереди, отрезая путь. Буквально мгновения спустя я сама увидела сперва огненное зарево, а затем и саму лаву, заполнявшую улицу внизу, в каких-нибудь ста — ста двадцати локтях впереди. Больше всего она походила на густую жирную грязь, достигавшую в высоту середины первых этажей домов. За время своего пути от кратера она заметно подостыла и подрастеряла скорость, но все еще тускло светилась сквозь верхнюю черную корку, и я даже на таком расстоянии ощутила идущий от нее жар.
Я метнулась в боковую улочку, шедшую влево с небольшим уклоном вверх. Дорогу загораживала упавшая колонна, но я перелезла через нее и побежала дальше. Своеобразный рельеф Тханы позволил лаве быстро прорваться на одних направлениях, но должен был задержать ее на других. Вероятно, до порта еще можно было добраться, держась возвышенностей. Вскоре топот и сопение за спиной возвестили мне, что тот же путь избрали и другие беглецы — то ли пришли к тем же выводам, то ли просто устремились за мной, как испуганное стадо за вожаком.
Впрочем, поскольку я совершенно не знала города, вожак из меня был неважный. Когда я, тяжело дыша, остановилась в растерянности у развилки, меня обогнал какой-то мужчина с мечом в руке. Вид у него был решительный, так что я выбрала ту же улицу, что и он, и побежала следом. Все же я предпочла удостовериться, что он понимает ситуацию, и крикнула ему, что лава прорвалась в низины справа и надо бежать по высоко расположенным улицам. Он, не оборачиваясь, раздраженно крикнул, что знает.
Не знаю, сколько еще мы петляли по пригоркам; тогда мне представлялось, что ужасно долго, и я уже сама не верила своему счастью, когда впереди показался порт. Здесь, у моря, воздух был чуть посвежее. Лава еще не добралась сюда; единственными огнями были фонари кораблей. Некоторые суда уже держали курс в открытое море, другие пока оставались у причалов. И в зловещих отсветах извержения на этих причалах и возле них колыхалась, подобно лаве, другая вязкая густая масса — это была толпа.
Быстро сбежав по крутой улице-лестнице на набережную, я врезалась в это столпотворение. Еще сверху я заприметила большой четырехмачтовый корабль и постаралась вклиниться поближе в нему. Во-первых, он был вместительней, а во-вторых… четыре мачты точно гарантировали, что это не «Королева морей», которая, вероятно, тоже была еще где-то тут.
Впрочем, это был мой последний сознательный выбор в Тхане. Оказавшись в гуще давки, я уже ни на что не могла влиять и лишь твердо помнила главную задачу — не упасть, иначе затопчут. Пару раз такие неудачники оказывались и под моими ногами. Стиснувшая меня толпа не оставляла другого выхода, кроме как идти по телам. Один еще дергался, другой, похоже, был уже мертв. Кто-то, оступившись, ухватился за мое крыло сквозь простыню и удержался на ногах, но вряд ли понял в этом хаосе, что это было. Все же я постаралась протолкаться в сторону от него, от греха подальше. Сколько раз меня пихали локтями и наступали мне на ноги — это я уже и не считала…
Но вот, задрав голову, я увидела мачты и реи почти прямо над собой — меня таки вынесло к борту судна. Однако тут же спереди донесся резкий крик по-илсудрумски:
— Все, отчаливаем! Убрать трапы! У нас нет больше места!
— Уберешь тут! — ответил другой голос и раздраженно рявкнул по-кйарохеки: — Да куда вы прете, все уже забито, назад!
Но на искавших спасения от лавы беженцев этот призыв, разумеется, произвел прямо обратное действие: они устремились вперед с удвоенной энергией.
— Назад! — еще раз гаркнул голос, а затем раздались выстрелы — первые, наверное, в воздух, а потом кто-то застонал, и дважды что-то плюхнулось в воду.
На находившихся у трапов это, должно быть, все же произвело впечатление, и они попытались попятиться, но задние напирали. Меня сплющило так, что я не могла дышать; я с ужасом поняла, что сейчас мои кости просто хрустнут, как яичная скорлупа. Но в следующий миг сопротивление спереди резко ослабело, и через несколько мгновений — о чудо! — я ощутила подошвами не шершавый камень пирса, а гладкие доски трапа.
Я шагнула на борт одной из последних. Корабль уже отчаливал, и через несколько мгновений запруженные трапы просто рухнули в воду. Толпа сзади еще не поняла этого и продолжала напирать, заставляя все новых аньйо с криками валиться с причала.
— Вперед, вперед! Не задерживайтесь на палубе! — кричали по-кйарохски с сильным акцентом справа и слева.
Я различила фигуры матросов с мушкетами и успела бросить последний взгляд на гибнущую Тхану: лава уже показалась на двух ведущих к порту улицах, слева и справа, словно смыкая раскаленные клещи. В следующий миг передо мной оказался открытый люк, и я следом за другими беженцами начала спускаться по крутой лестнице в трюм.
Внизу действительно все уже было забито; приходилось перешагивать через сидевших и лежавших на полу, выискивая, куда поставить ногу. В тусклом свете единственного подвешенного сверху фонаря я приметила тощего невысокого старика, который, все еще тяжело дыша, вытянулся у переборки. Между ним и переборкой оставалась узкая щель; я рассудила, что если он немного подвинется, мне как раз хватит там места. Мне пришлось несколько раз повторить ему свою просьбу, но он глядел на меня отсутствующим взглядом. Могу его понять — нелегко на склоне лет лишиться всего: дома, имущества, вероятно, и семьи… В отличие от многих полуголых беженцев, этот был одет — на кйарохский, разумеется, манер: просторная накидка с узорчатой каймой, юбка, сандалии. Причем, кажется, все это — весьма недурного качества; как видно, еще несколько часов назад старик был богат.
Я уже начала терять терпение и готова была просто отпихнуть его, когда он наконец понял, чего я от него хочу, и сдвинулся где-то на пол-локтя вправо, уперевшись в своего соседа. Я втиснулась в образовавшееся слева пространство, немного посидела, потом легла на бок — так было просторнее. Только тут я ощутила, что совершенно вымоталась, что за весь день ничего не ела и сделала лишь несколько глотков воды, что у меня болит голова от той гадости, которой я надышалась по милости вулкана, что мои босые ноги изранены каменными осколками и вдобавок оттоптаны башмаками в давке, что тело в синяках, полученных там же… Но, по крайней мере, я была жива и свободна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177
Я метнулась в боковую улочку, шедшую влево с небольшим уклоном вверх. Дорогу загораживала упавшая колонна, но я перелезла через нее и побежала дальше. Своеобразный рельеф Тханы позволил лаве быстро прорваться на одних направлениях, но должен был задержать ее на других. Вероятно, до порта еще можно было добраться, держась возвышенностей. Вскоре топот и сопение за спиной возвестили мне, что тот же путь избрали и другие беглецы — то ли пришли к тем же выводам, то ли просто устремились за мной, как испуганное стадо за вожаком.
Впрочем, поскольку я совершенно не знала города, вожак из меня был неважный. Когда я, тяжело дыша, остановилась в растерянности у развилки, меня обогнал какой-то мужчина с мечом в руке. Вид у него был решительный, так что я выбрала ту же улицу, что и он, и побежала следом. Все же я предпочла удостовериться, что он понимает ситуацию, и крикнула ему, что лава прорвалась в низины справа и надо бежать по высоко расположенным улицам. Он, не оборачиваясь, раздраженно крикнул, что знает.
Не знаю, сколько еще мы петляли по пригоркам; тогда мне представлялось, что ужасно долго, и я уже сама не верила своему счастью, когда впереди показался порт. Здесь, у моря, воздух был чуть посвежее. Лава еще не добралась сюда; единственными огнями были фонари кораблей. Некоторые суда уже держали курс в открытое море, другие пока оставались у причалов. И в зловещих отсветах извержения на этих причалах и возле них колыхалась, подобно лаве, другая вязкая густая масса — это была толпа.
Быстро сбежав по крутой улице-лестнице на набережную, я врезалась в это столпотворение. Еще сверху я заприметила большой четырехмачтовый корабль и постаралась вклиниться поближе в нему. Во-первых, он был вместительней, а во-вторых… четыре мачты точно гарантировали, что это не «Королева морей», которая, вероятно, тоже была еще где-то тут.
Впрочем, это был мой последний сознательный выбор в Тхане. Оказавшись в гуще давки, я уже ни на что не могла влиять и лишь твердо помнила главную задачу — не упасть, иначе затопчут. Пару раз такие неудачники оказывались и под моими ногами. Стиснувшая меня толпа не оставляла другого выхода, кроме как идти по телам. Один еще дергался, другой, похоже, был уже мертв. Кто-то, оступившись, ухватился за мое крыло сквозь простыню и удержался на ногах, но вряд ли понял в этом хаосе, что это было. Все же я постаралась протолкаться в сторону от него, от греха подальше. Сколько раз меня пихали локтями и наступали мне на ноги — это я уже и не считала…
Но вот, задрав голову, я увидела мачты и реи почти прямо над собой — меня таки вынесло к борту судна. Однако тут же спереди донесся резкий крик по-илсудрумски:
— Все, отчаливаем! Убрать трапы! У нас нет больше места!
— Уберешь тут! — ответил другой голос и раздраженно рявкнул по-кйарохеки: — Да куда вы прете, все уже забито, назад!
Но на искавших спасения от лавы беженцев этот призыв, разумеется, произвел прямо обратное действие: они устремились вперед с удвоенной энергией.
— Назад! — еще раз гаркнул голос, а затем раздались выстрелы — первые, наверное, в воздух, а потом кто-то застонал, и дважды что-то плюхнулось в воду.
На находившихся у трапов это, должно быть, все же произвело впечатление, и они попытались попятиться, но задние напирали. Меня сплющило так, что я не могла дышать; я с ужасом поняла, что сейчас мои кости просто хрустнут, как яичная скорлупа. Но в следующий миг сопротивление спереди резко ослабело, и через несколько мгновений — о чудо! — я ощутила подошвами не шершавый камень пирса, а гладкие доски трапа.
Я шагнула на борт одной из последних. Корабль уже отчаливал, и через несколько мгновений запруженные трапы просто рухнули в воду. Толпа сзади еще не поняла этого и продолжала напирать, заставляя все новых аньйо с криками валиться с причала.
— Вперед, вперед! Не задерживайтесь на палубе! — кричали по-кйарохски с сильным акцентом справа и слева.
Я различила фигуры матросов с мушкетами и успела бросить последний взгляд на гибнущую Тхану: лава уже показалась на двух ведущих к порту улицах, слева и справа, словно смыкая раскаленные клещи. В следующий миг передо мной оказался открытый люк, и я следом за другими беженцами начала спускаться по крутой лестнице в трюм.
Внизу действительно все уже было забито; приходилось перешагивать через сидевших и лежавших на полу, выискивая, куда поставить ногу. В тусклом свете единственного подвешенного сверху фонаря я приметила тощего невысокого старика, который, все еще тяжело дыша, вытянулся у переборки. Между ним и переборкой оставалась узкая щель; я рассудила, что если он немного подвинется, мне как раз хватит там места. Мне пришлось несколько раз повторить ему свою просьбу, но он глядел на меня отсутствующим взглядом. Могу его понять — нелегко на склоне лет лишиться всего: дома, имущества, вероятно, и семьи… В отличие от многих полуголых беженцев, этот был одет — на кйарохский, разумеется, манер: просторная накидка с узорчатой каймой, юбка, сандалии. Причем, кажется, все это — весьма недурного качества; как видно, еще несколько часов назад старик был богат.
Я уже начала терять терпение и готова была просто отпихнуть его, когда он наконец понял, чего я от него хочу, и сдвинулся где-то на пол-локтя вправо, уперевшись в своего соседа. Я втиснулась в образовавшееся слева пространство, немного посидела, потом легла на бок — так было просторнее. Только тут я ощутила, что совершенно вымоталась, что за весь день ничего не ела и сделала лишь несколько глотков воды, что у меня болит голова от той гадости, которой я надышалась по милости вулкана, что мои босые ноги изранены каменными осколками и вдобавок оттоптаны башмаками в давке, что тело в синяках, полученных там же… Но, по крайней мере, я была жива и свободна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177