.. Другие — Строкуи и генерал — могли в это не верить, но Иван Орач не сомневался, что рано или поздно встретится с тем, кто расстрелял из пулемета его младшего брата Леху, зверски замучил в благодатненской школе свою учительницу Матрену Игнатьевну, ставшую ему матерью, и других...
Гришка Ходан — это зло, против которого борется Иван Орач всю свою жизнь. Борется, да никак не может до конца искоренить его. Рассыпались по свету ядовитые споры. В одном месте выкосишь их всходы, а они лезут из-под земли в другом.
И казалось Ивану Орачу: если извести Гришку Ходана, то исчезнет и зло.
Из аэропорта Иван Иванович позвонил домой. Трубку взяла дочь.
— Здравствуй, Иришка.
— Здравствуй, папулька.
— Как вы тут без меня?
— Нормально. А ты?
— Да вот прилетел. Как Саня? — В институте.
— А тетя Марина?
— На работе. — А мама?
— Тоже.
— А ты что же дома?
- Забежала переодеться. Спешу в библиотеку. Вот и исчерпана тема разговора с дочерью, в которой он души не чает. О своей работе не расскажешь. А если ты в силу служебной необходимости таишься даже от самых близких, то на чем же строятся ваши взаимоотношения? Семья — единый организм, где все зависят друг от друга. А здесь давно уже каждый живет своей внутренней жизнью. У каждого свои радости и огорчения, свои друзья и свои враги.... Не в этом ли один из признаков нашего
времени?В управлении Иван Иванович подробно доложил Стро-куну о результатах своей поездки в Краснодар. Выслушав его внимательно, Евгений Павлович с присущим ему юмором заметил:
— Ну что ж, подполковник Орач,— теперь тебе и карты в руки: оформляй расписку о невыезде Алевтины Тюльпановой и отпускай ее на все четыре стороны.
Иван Иванович был признателен полковнику за то, что тот в свое время не позволил ему пороть горячку.
— Поспешишь — людей насмешишь,— признался он.— Думаю, дело тут не в Тюльпановой, всему голова «папа Юля». Пока можно было в компании с Пряпиковым «доить» шахту, он сидел тихо. Но вот убрали директора шахты Нахлебникова, который обеспечивал главное прикрытие всех махинаций на четырнадцатом участке, и «папа Юля» понял, что лафа закончилась, понял — и сразу же со своими дружками ушел с шахты. А на дорожные расходы «взял» мебельный. Подозреваю, что па мебельный «троицу» вывела Тюльпанова. Очевидно директор магазина Матронян была клиенткой Алевтины Кузьминичны и выболтала ей необходимые сведения.
— Не исключено,— согласился с его версией Строкун.— У нас тут тоже произошло кое-что интересное. Во время праздников из отдела кадров шахты «Три-Новая» исчезли учетные карточки всех, кто работал па четырнадцатом
участке.
— Как так «исчезли»? — удивился Иван Иванович. - Исчезли — и все. Помещение опечатали. Уходили на праздники после застолья все вместе. Пришла третьего - печать целая, а стеллаж, где хранились дела по четырнадцатому,— пуст. Все испарилось, до последней бумажки.
- Бумага не испаряется,— сказал Иван Иванович.
- Если б сгорела, остался бы пепел. Но и его нет. Никаких следов. Вот тебе, Иван Орач, и повод заняться четырнадцатым участком и вообще всей шахтой службе ОБХСС.
— А что же Генералова? Она-то как объясняет это происшествие? — спросил с тревогой Иван Иванович.
- Так же, как и я тебе: вышли все вместе тридцатого после небольшого застолья, около четырнадцати часов. Пришли третьего к восьми часам — ничего нет. А в остальном пусть разбирается милиция.
— Интересно! — заключил Иван Иванович, думая, какими последствиями все это может обернуться для Генераловой.
— Весьма,— поддакнул Строкун.— Особенно если учесть, что окна и двери остались в неприкосновенности,
- А сигнализация? — Ее только собрались устанавливать. Конечно, на четырнадцатом участке и, возможно, не без помощи «папы Юли» собрались весьма высокие специалисты, которые имели не одну судимость. Но чтобы сработать вот так ювелирно...
— Убежден, что «мебельный» и «кадры» — две параллельные, которые по законам геометрии Лобачевского пересекаются в пространстве,— философски заключил Иван Иванович.
- Ого! — воскликнул Строкун.—- Какие познания! - Для этого надо иметь сына — без пяти минут кандидата геологических наук и дочку — студентку политехнического института,— ответил Орач.
- Что же мы конкретно можем доложить генералу? -спросил Евгений Павлович.
- Считаю, что у пас есть достаточно материала для серьезного разговора с Тюльпановой. Я когда-то тебе говорил: Пряников обмолвился, что его на «папу Юлю» вывела Тюльпанова. Надо добиться от пего признания в этом. Строкун по натуре скептик. Он во всем сомневается. — Заранее знаю, что скажет Тюльпанова: ни о каком «папе Юле» она не знает. А Дорошенко с Кузъмаковым просто шантажировали ее прошлым; мол, если не поможешь нам, о твоих похождениях станет известно мужу. А услуга невелика: заберешь троих от магазина в восемнадцать ноль-ноль и отвезешь, куда скажем. Твое алиби будет обеспечено - получишь телеграмму от больной матери,
Доводы Строкуна были убедительны, но они не устраивали Ивана Ивановича.
— У меня есть веский довод. Тюльпанов говорил: мяснику — за пятьдесят. А по анкетным данным, Шурину нет сорока. Возьму Тюльпанова, побываем с ним в отделе кадров городского холодильника. Надеюсь, там учетные карточки на месте. И Тюльпанов по фотокарточке определит: подвозил он Шурина или кого-то другого. Я убежден, что в машине Тюльпановой был кто-то из «троицы», и она пересадила его в машину к мужу, как знакомого мясника. Откуда только у нее сведения о том, что Шурин уезжал вечером с семьей в отпуск? Не исключено, что от Пряникова или от кого-то из компании сговорчивых мужичков, ведь гараж Шурина при шахте... И кто-нибудь видел, как он готовил машину в дорогу...
— Мыслишь ты правильно,— похвалил Евгений Павлович друга.— Действуй, прижимай Алевтину Кузьминичну фактами до полной капитуляции.
Оперативка у генерала затянулась. Начальник управления дотошно разбирался в каждой детали. От него, как от старшего, ждали конкретных решений и указаний.
— Есть за что похвалить розыск,— сказал генерал, подводя итог.— Неплохо сработали на промежуточном этапе. Но главные исполнители пока остаются на свободе.
На коммутаторе рядом со столом генерала замигала лампочка. Во время совещания начальник управления не отвечал на телефонные звонки — для этого в приемной есть порученец и помощник.
Дверь в кабинет приоткрылась, на пороге появился порученец.
— Товарищ генерал, извините, полковник Папин-Мамин.
По срочному делу.Начальник управления снял трубку и долго слушал. Лишь изредка бросал отдельные фразы: «Где?», «Когда?»,
«Действуйте».
Когда разговор закончился, он тяжело положил трубку па рычаг и отыскал глазами Орача и Строкуна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
Гришка Ходан — это зло, против которого борется Иван Орач всю свою жизнь. Борется, да никак не может до конца искоренить его. Рассыпались по свету ядовитые споры. В одном месте выкосишь их всходы, а они лезут из-под земли в другом.
И казалось Ивану Орачу: если извести Гришку Ходана, то исчезнет и зло.
Из аэропорта Иван Иванович позвонил домой. Трубку взяла дочь.
— Здравствуй, Иришка.
— Здравствуй, папулька.
— Как вы тут без меня?
— Нормально. А ты?
— Да вот прилетел. Как Саня? — В институте.
— А тетя Марина?
— На работе. — А мама?
— Тоже.
— А ты что же дома?
- Забежала переодеться. Спешу в библиотеку. Вот и исчерпана тема разговора с дочерью, в которой он души не чает. О своей работе не расскажешь. А если ты в силу служебной необходимости таишься даже от самых близких, то на чем же строятся ваши взаимоотношения? Семья — единый организм, где все зависят друг от друга. А здесь давно уже каждый живет своей внутренней жизнью. У каждого свои радости и огорчения, свои друзья и свои враги.... Не в этом ли один из признаков нашего
времени?В управлении Иван Иванович подробно доложил Стро-куну о результатах своей поездки в Краснодар. Выслушав его внимательно, Евгений Павлович с присущим ему юмором заметил:
— Ну что ж, подполковник Орач,— теперь тебе и карты в руки: оформляй расписку о невыезде Алевтины Тюльпановой и отпускай ее на все четыре стороны.
Иван Иванович был признателен полковнику за то, что тот в свое время не позволил ему пороть горячку.
— Поспешишь — людей насмешишь,— признался он.— Думаю, дело тут не в Тюльпановой, всему голова «папа Юля». Пока можно было в компании с Пряпиковым «доить» шахту, он сидел тихо. Но вот убрали директора шахты Нахлебникова, который обеспечивал главное прикрытие всех махинаций на четырнадцатом участке, и «папа Юля» понял, что лафа закончилась, понял — и сразу же со своими дружками ушел с шахты. А на дорожные расходы «взял» мебельный. Подозреваю, что па мебельный «троицу» вывела Тюльпанова. Очевидно директор магазина Матронян была клиенткой Алевтины Кузьминичны и выболтала ей необходимые сведения.
— Не исключено,— согласился с его версией Строкун.— У нас тут тоже произошло кое-что интересное. Во время праздников из отдела кадров шахты «Три-Новая» исчезли учетные карточки всех, кто работал па четырнадцатом
участке.
— Как так «исчезли»? — удивился Иван Иванович. - Исчезли — и все. Помещение опечатали. Уходили на праздники после застолья все вместе. Пришла третьего - печать целая, а стеллаж, где хранились дела по четырнадцатому,— пуст. Все испарилось, до последней бумажки.
- Бумага не испаряется,— сказал Иван Иванович.
- Если б сгорела, остался бы пепел. Но и его нет. Никаких следов. Вот тебе, Иван Орач, и повод заняться четырнадцатым участком и вообще всей шахтой службе ОБХСС.
— А что же Генералова? Она-то как объясняет это происшествие? — спросил с тревогой Иван Иванович.
- Так же, как и я тебе: вышли все вместе тридцатого после небольшого застолья, около четырнадцати часов. Пришли третьего к восьми часам — ничего нет. А в остальном пусть разбирается милиция.
— Интересно! — заключил Иван Иванович, думая, какими последствиями все это может обернуться для Генераловой.
— Весьма,— поддакнул Строкун.— Особенно если учесть, что окна и двери остались в неприкосновенности,
- А сигнализация? — Ее только собрались устанавливать. Конечно, на четырнадцатом участке и, возможно, не без помощи «папы Юли» собрались весьма высокие специалисты, которые имели не одну судимость. Но чтобы сработать вот так ювелирно...
— Убежден, что «мебельный» и «кадры» — две параллельные, которые по законам геометрии Лобачевского пересекаются в пространстве,— философски заключил Иван Иванович.
- Ого! — воскликнул Строкун.—- Какие познания! - Для этого надо иметь сына — без пяти минут кандидата геологических наук и дочку — студентку политехнического института,— ответил Орач.
- Что же мы конкретно можем доложить генералу? -спросил Евгений Павлович.
- Считаю, что у пас есть достаточно материала для серьезного разговора с Тюльпановой. Я когда-то тебе говорил: Пряников обмолвился, что его на «папу Юлю» вывела Тюльпанова. Надо добиться от пего признания в этом. Строкун по натуре скептик. Он во всем сомневается. — Заранее знаю, что скажет Тюльпанова: ни о каком «папе Юле» она не знает. А Дорошенко с Кузъмаковым просто шантажировали ее прошлым; мол, если не поможешь нам, о твоих похождениях станет известно мужу. А услуга невелика: заберешь троих от магазина в восемнадцать ноль-ноль и отвезешь, куда скажем. Твое алиби будет обеспечено - получишь телеграмму от больной матери,
Доводы Строкуна были убедительны, но они не устраивали Ивана Ивановича.
— У меня есть веский довод. Тюльпанов говорил: мяснику — за пятьдесят. А по анкетным данным, Шурину нет сорока. Возьму Тюльпанова, побываем с ним в отделе кадров городского холодильника. Надеюсь, там учетные карточки на месте. И Тюльпанов по фотокарточке определит: подвозил он Шурина или кого-то другого. Я убежден, что в машине Тюльпановой был кто-то из «троицы», и она пересадила его в машину к мужу, как знакомого мясника. Откуда только у нее сведения о том, что Шурин уезжал вечером с семьей в отпуск? Не исключено, что от Пряникова или от кого-то из компании сговорчивых мужичков, ведь гараж Шурина при шахте... И кто-нибудь видел, как он готовил машину в дорогу...
— Мыслишь ты правильно,— похвалил Евгений Павлович друга.— Действуй, прижимай Алевтину Кузьминичну фактами до полной капитуляции.
Оперативка у генерала затянулась. Начальник управления дотошно разбирался в каждой детали. От него, как от старшего, ждали конкретных решений и указаний.
— Есть за что похвалить розыск,— сказал генерал, подводя итог.— Неплохо сработали на промежуточном этапе. Но главные исполнители пока остаются на свободе.
На коммутаторе рядом со столом генерала замигала лампочка. Во время совещания начальник управления не отвечал на телефонные звонки — для этого в приемной есть порученец и помощник.
Дверь в кабинет приоткрылась, на пороге появился порученец.
— Товарищ генерал, извините, полковник Папин-Мамин.
По срочному делу.Начальник управления снял трубку и долго слушал. Лишь изредка бросал отдельные фразы: «Где?», «Когда?»,
«Действуйте».
Когда разговор закончился, он тяжело положил трубку па рычаг и отыскал глазами Орача и Строкуна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102