— Я вижу, твое обучение ещё не началось? — спросил я, стараясь придать голосу необходимую грубость.
Она продолжала молчать.
— Скоро начнется, — заверил меня Хо-Ту.
— А чего вы ждете?
— Это замысел Кернуса, — сказал Хо-Ту. — Он хочет поэкспериментировать с небольшой партией рабынь-дикарок. Она тоже будет включена в эту группу.
— Это те, что были доставлены прошлой ночью?
— Двое из них, — пояснил Хо-Ту. — Остальные восемь рабынь также будут разбиты на две группы и пройдут курс обучения отдельно.
— Варвары, насколько я слышал, не слишком восприимчивы к обучению, — заметил я.
— Опыт показывает, — ответил Хо-Ту, — что с ними тоже можно добиться некоторых результатов. Хотя придется, конечно, повозиться.
— Вероятно, впоследствии за них можно будет получить приличную сумму?
— Кто знает, как сложатся дела на рынке в ен'варе? — ответил Хо-Ту. — Или в ен'каре?
— Зато если эксперимент оправдает себя, дом Кернуса станет крупнейшим поставщиком такого товара, — сказал я.
— Конечно, — усмехнулся Хо-Ту.
— Так пойдемте же посмотрим новеньких.
— Да.
Элизабет подняла на нас встревоженный взгляд, словно совершенно не понимая, о чем идет речь, и снова опустила голову.
— Когда вы думаете начать обучение? — спросил я.
— Когда первым двум отобранным для этого девчонкам надоест жидкая овсяная каша и решетки металлических клетей.
— А что, проходящим обучение подают овсянку?
— Девушки, проходящие курс обучения, — сказал Хо-Ту, — уминают настоящую овсяную кашу, а не из жмыха, смешанного с чем попало. Им выдают толстые подстилки для сна, а впоследствии, по ходу обучения, и шкуры. Они редко бывают закованы, а иногда им даже разрешается в сопровождении охранника ненадолго оставить дом. Вид города хорошо стимулирует их усердие.
— Ты слышишь, маленькая Велла? — бросил я Элизабет.
— Да, хозяин, — робко ответила та, не поднимая головы.
— А кроме того, — продолжал Хо-Ту, — если в течение первых нескольких недель обучения девушка проявляет определенные успехи в занятиях, ей позволяют питаться не только овсянкой.
Элизабет посмотрела на нас с любопытством.
— Можно даже сказать, — заметил Хо-Ту, — что их начинают кормить хорошо.
На лице Элизабет заиграла улыбка.
— Здесь делают все, чтобы получить за них хорошую цену, — сказал Хо-Ту, не сводя глаз с Элизабет.
Девушка потупила взгляд.
В этот момент послышался пятнадцатый удар гонга.
Элизабет вопросительно взглянула на меня.
— Можешь идти, — бросил я ей.
Она вскочила на ноги и поспешила в контору Капруса, стоявшего, как я заметил в приоткрытую дверь, возле заваленного бумагами стола. Элизабет положила перед ним принесенные свитки пергамента и, выслушав какие-то его распоряжения, тут же пробежала мимо нас по коридору и исчезла за дверью соседнего зала.
— С такой прытью, — усмехнулся Хо-Ту, — она доберется до миски с настоящей овсянкой не последней.
Я взглянул на Хо-Ту и тоже рассмеялся.
Он повернул свою гладко выбритую голову, и взгляд его внимательных черных глаз встретился с моим. Некоторое время он присматривался ко мне, и затем на его лице снова появилась кривая усмешка.
— Для убийцы вы ведете себя несколько необычно, — сказал он.
— Мы идем в загоны для рабов? — перевел я разговор с опасной темы.
— Прозвучал пятнадцатый сигнал гонга. Пойдемте-ка лучше за стол. После обеда я покажу вам загоны.
Мимо нас по коридору торопливо пробегали рабы, поспешно направляясь туда, где находились предназначенные для них комнаты для приема пищи. Я заметил также несколько слуг из свободных, расходящихся по обеденным залам, двери которых за их спиной тут же закрывались.
— Хорошо, — ответил я. — Пойдемте поедим.
Во время обеда на песочной арене зала состоялось несколько поединков — два на маркированных тупых ножах, один на кнутах и кулачный бой. Какая-то обслуживающая столы рабыня пролила вино и была тут же пристегнута к вделанному в стену кольцу для приковывания рабов и наказана плетьми. Затем появились музыканты и невольница, которую мне ещё не доводилось видеть в доме, но о которой мне сообщили, что она была танцовщицей на Косе. Девушка исполнила, причем довольно хорошо, невероятно сложный танец рабского ошейника. Кернус, как и всегда, был целиком погружен в игру с Капрусом, однако на этот раз партия затянулась и продолжалась даже после подачи паги и неразбавленного ка-ла-на.
— А почему, — обратился я к Хо-Ту, от которого мне хотелось узнать за этот день как можно больше, — в то время, как остальные едят мясо, хлеб, мед, пьют ка-ла-на, вы питаетесь одной только овсянкой?
Хо-Ту отодвинул от себя миску.
— Это не имеет никакого значения, — ответил он.
— Да, конечно, — сказал я.
Ложка из рога боска треснула у него в руках, и он раздраженно бросил её обломки в миску.
— Извините, — сказал я.
Он изумленно взглянул на меня, и его глаза блеснули.
— Это не имеет никакого значения, — повторил он.
Я согласно кивнул.
Он поднялся из-за стола и, оглянувшись на меня, сказал:
— Пойдемте, я покажу вам загоны.
В глубине зала я заметил дверь, через которую прошлым вечером увели закованного в кандалы раба и за которой исчез затем Кернус. Сегодня, к моему облегчению, ни один из проигравших схватку рабов не был закован в кандалы и выведен из зала через этот выход.
Раб, выигравший накануне поединок с кривым ножом, снова, как я обратил внимание, обедал за столом. Ошейника на нем уже не было. Теперь он, должно быть, отпущен на свободу. За ремень, с которого у него так же, как и у Хо-Ту, свисал кривой нож, был заткнут длинный хлыст.
— Тот, кого вы называете зверем, вероятно, находится за этой дверью? — невинно полюбопытствовал я.
Хо-Ту пристально посмотрел на меня.
— Да, — ответил он.
— Я бы хотел взглянуть на него.
Лицо Хо-Ту покрылось смертельной бледностью.
— Молите Царствующих Жрецов, — ответил он, чтобы вам никогда не довелось его увидеть.
— Вы ничего не знаете об этом животном?
— Кернус и некоторые другие, конечно, видят его, но только когда они одни. Не стоит так далеко заходить в своем любопытстве, Несущий Смерть. Обычно человек видит это животное в последние мгновения своей жизни.
— Надеюсь, его держат в надежной клетке?
Губы Хо-Ту растянулись в улыбке.
— Я тоже на это надеюсь, — ответил он.
— А как часто его кормят?
— Он может есть по несколько раз в день, — сказал Хо-Ту, — но способен и довольно долгое время вообще обходиться без пищи. Обычно ему скармливают по одному рабу каждые десять дней.
— Ему отдают раба живым?
— Ему нравится самому убивать свою жертву.
— Ну что ж, если его содержат в надежной клетке, — заметил я, — большой опасности он собой не представляет.
— Зато одно присутствие этого зверя в доме Кернуса обеспечивает здесь должный порядок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122