А магнитная стрелка - первая тайна сынов моря. Никакой
другой народ не имел подобного сосуда с магнитной стрелкой. А если кому из
чужаков и приходилось видеть компас древних, то устройство его и
пользование им все равно оставалось для него загадкой. Финикияне так и не
раскрыли никому тайну компаса, похоронив ее вместе со многими тайнами под
руинами своих государств. Однако слухи о магнитной стрелке расползлись по
всему миру.
Адмирал поклялся Мелькартом и арабским Илумкугом, что компас отдаст
арабу. С этого момента у них установились приятельские отношения.
Ахтой сидел на палубе и рассматривал тени от вбитых в доску гвоздей.
- Великий Ра, Сияющий Ра, пощади мой жалкий разум, - шептал он,
измученный и подавленный еще одной тайной природы, - почему твоя огненная
ладья изменила свой вечный небесный путь?
Земля в представлении египтян - плоское дно ящика, небо - сияющая
крышка его. Солнце, бог Ра, совершает свой незыблемый путь по южной части
небосвода, прячась на ночь в Царстве Мертвых. Каково же было удивление
Ахтоя, когда при переходе экватора солнце вдруг оказалось над головой и
его собственная тень уместилась между ступнями его ног. Когда же солнечный
зенит и весь пояс эклиптики переместился к северу, Ахтой заболел: его дух
и плоть не выдержали такого потрясения. По ночам его душили кошмары,
голова разрывалась от сверлящей боли. "Выходит, путь Ра зависит от
местонахождения человека? Боги, не карайте меня за сомнения! Может, Ра -
совсем на Ра! А творец Хнум создал мир совсем не таким образом, как мы
думаем?"
Ахтою вдруг вспомнилось учение о неделимых частицах сидонянина Моха.
"Неужели этот безбожник древности был прав? Неужели Хнум создал нас не из
глины на гончарном круге, а из невидимых атомов? А может, вовсе и не Хнум
нас создал?" И Ахтой совсем пал духом.
Жрец Ораз сладко потянулся у себя на тюфяке, с удовольствием зевнул и
вылез на палубу. На глаза попался Ахтой. И Ораз принялся обращать
египтянина в истинную веру.
- Отрекись от своего Имхотепа! - потребовал он решительно и поставил
перед Ахтоем статуэтку Мелькарта. - Или будешь поклоняться Ваалу хананеев,
или полетишь к акулам.
Ахтой, не слыша, не видя ничего перед собой, скорбно покачивал
головой, и мысли его витали в мире атомов и мудрых истин.
- Слышишь, египтянин?
Египтянин болезненно скривился: что хотят от него эти люди?
- Отрекись от своего Имхотепа!
- Ты невежественный жрец, - сказал Ахтой, - твой мозг далеко отстал
от твоих мускулов.
- Я тебя...
- Если я отрекусь от Имхотепа, это значит, я отрекусь и от Ваала.
Непонятно? Сядь и слушай. Каждый народ поклоняется богам. Эти боги имеют
разные имена, потому что народы имеют разные языки. Да будет тебе
известно, что если я поклонясь Имхотепу, фенеху - Эшмуну, греки -
Аскалепию, то все мы чтим одно божество - бога медицины. Поклоняться
твоему Ваалу, значит, поклоняться и другу его, Эшмуну, то есть Имхотепу.
- ?!
- Не понял. Начнем сначала. Ты, конечно, захочешь, чтобы я чтил твою
богиню Астарту. Я чту богиню Хатор, этого достаточно.
- Ты меня не обведешь!
- Хатор, Астарта, Танит, Иштар, Анат, Афродита - это же разные имена
единого женского божества.
- Но Ваал!
- Твой Мелькарт тоже есть у других народов в таком виде, в каком им
открылся: Осирис, Ашшур, Мардук, Зевс.
- Ты такой же безбожник, как и твой друг, но только говоришь
по-другому.
Ораз долго еще наставлял жреца истины. Но мысль о том, что каждый
народ вправе считать свою религию истинной, с тех пор не давала ему покоя.
Плавание продолжалось. Трудности множились, и им не было видно конца.
Неизвестность, предстоящие беды все более пугали измученных мореходов. И
не в одной голове затлела мыслишка: "А не повернуть ли назад?.."
- Человеческие жертвы нужны, - в сотый раз объяснял Ораз адмиралу, и
тот в конце концов согласился. Ибо неизвестно, что еще преподнесет океан,
а Повелителя Кормчих нужно всегда иметь союзником.
- Знаете, - сказал Болтун, садясь на скамью гребцов, - араб-то завел
нас в преисподнюю. Мы уже в Царстве Мертвых. Я смотрел в морду одной акуле
и понял, что вокруг нас не рыбы, а рефаимы.
Болтуна избили, потому что никому не хотелось лишний раз слышать о
Царстве Мертвых.
Заход солнца сопровождался сказочной игрой красок. Расплавленное
золото колыхалось на волнах зыби, переливаясь всеми оттенками багрянца,
пурпура и освещенного светильником рубина. Огненная дорожка убегала к
тонущему светилу, прерываясь лазурными блюдцами, там, где рыбы потревожили
поверхность моря. Одинокий фаэтон, выкрашенный солнцем в яркий розовый
цвет, пролетел высоко над мачтами, сильно и часто махая крыльями, словно
копируя голубиный полет.
- Ночевать он будет на земле, - сказал араб, смотря из-под ладони ему
вслед.
В сумерках матросы видели высоко в небе знакомые фигурки
длиннохвостых фрегатов.
- Самое большее через пять дней будет земля, верно? - спросил Астарт,
и Агенор кивнул. Оба прекрасно знали, что полет фрегатов в сумерках -
лучший указатель направления к суше.
Несмотря на штиль, крупные волны вздымали и опускали в глубокие
провалы хрупкие суденышки. Ночь была спокойной. Гребцы мерно работали,
разом вбирая в себя воздух и с шумом выдыхая.
Скрипели весла, плескались волны, потрескивали факелы на носу и
корме. Анад на посту впередсмотрящего отчаянно боролся со сном, стараясь
не выпустить из поля зрения кормовой огонь триремы.
На свет приплыли рыбы и множество змей. Сон моментально пропал. Анад
с любопытством разглядывал извивающиеся ленты с плоскими, на манер весла,
хвостами. Змеи старались не выходить из освещенного пятна, глотая
беспечных рыбешек. Одной толстошеей полосатой змее попалась слишком
крупная, но злодейка смело кинулась и укусила ее за брюшко. Остроголовая
охотница вдруг раскрыла необъятную пасть и принялась заглатывать добычу с
головы. В пятно света попала светящаяся прозрачная медуза. Змеи отплыли,
медуза отстала и попала под весло.
Анад опустил толстую снасть с голым крючком, и шустрая змейка тотчас
обвилась вокруг, наполовину высунувшись из воды. У нее была красивая яркая
кожа, усеянная поперечными черными и белыми кольцами...
Через сутки опять вступил в свои права муссон. Мореходы задраили
кожами весельные отверстия и предались долгожданному отдыху.
Арабский кормчий, вытянув руки, определил количество "пальцев" от
горизонта до известной ему звезды, едва угадываемой на посветлевшем
небосводе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
другой народ не имел подобного сосуда с магнитной стрелкой. А если кому из
чужаков и приходилось видеть компас древних, то устройство его и
пользование им все равно оставалось для него загадкой. Финикияне так и не
раскрыли никому тайну компаса, похоронив ее вместе со многими тайнами под
руинами своих государств. Однако слухи о магнитной стрелке расползлись по
всему миру.
Адмирал поклялся Мелькартом и арабским Илумкугом, что компас отдаст
арабу. С этого момента у них установились приятельские отношения.
Ахтой сидел на палубе и рассматривал тени от вбитых в доску гвоздей.
- Великий Ра, Сияющий Ра, пощади мой жалкий разум, - шептал он,
измученный и подавленный еще одной тайной природы, - почему твоя огненная
ладья изменила свой вечный небесный путь?
Земля в представлении египтян - плоское дно ящика, небо - сияющая
крышка его. Солнце, бог Ра, совершает свой незыблемый путь по южной части
небосвода, прячась на ночь в Царстве Мертвых. Каково же было удивление
Ахтоя, когда при переходе экватора солнце вдруг оказалось над головой и
его собственная тень уместилась между ступнями его ног. Когда же солнечный
зенит и весь пояс эклиптики переместился к северу, Ахтой заболел: его дух
и плоть не выдержали такого потрясения. По ночам его душили кошмары,
голова разрывалась от сверлящей боли. "Выходит, путь Ра зависит от
местонахождения человека? Боги, не карайте меня за сомнения! Может, Ра -
совсем на Ра! А творец Хнум создал мир совсем не таким образом, как мы
думаем?"
Ахтою вдруг вспомнилось учение о неделимых частицах сидонянина Моха.
"Неужели этот безбожник древности был прав? Неужели Хнум создал нас не из
глины на гончарном круге, а из невидимых атомов? А может, вовсе и не Хнум
нас создал?" И Ахтой совсем пал духом.
Жрец Ораз сладко потянулся у себя на тюфяке, с удовольствием зевнул и
вылез на палубу. На глаза попался Ахтой. И Ораз принялся обращать
египтянина в истинную веру.
- Отрекись от своего Имхотепа! - потребовал он решительно и поставил
перед Ахтоем статуэтку Мелькарта. - Или будешь поклоняться Ваалу хананеев,
или полетишь к акулам.
Ахтой, не слыша, не видя ничего перед собой, скорбно покачивал
головой, и мысли его витали в мире атомов и мудрых истин.
- Слышишь, египтянин?
Египтянин болезненно скривился: что хотят от него эти люди?
- Отрекись от своего Имхотепа!
- Ты невежественный жрец, - сказал Ахтой, - твой мозг далеко отстал
от твоих мускулов.
- Я тебя...
- Если я отрекусь от Имхотепа, это значит, я отрекусь и от Ваала.
Непонятно? Сядь и слушай. Каждый народ поклоняется богам. Эти боги имеют
разные имена, потому что народы имеют разные языки. Да будет тебе
известно, что если я поклонясь Имхотепу, фенеху - Эшмуну, греки -
Аскалепию, то все мы чтим одно божество - бога медицины. Поклоняться
твоему Ваалу, значит, поклоняться и другу его, Эшмуну, то есть Имхотепу.
- ?!
- Не понял. Начнем сначала. Ты, конечно, захочешь, чтобы я чтил твою
богиню Астарту. Я чту богиню Хатор, этого достаточно.
- Ты меня не обведешь!
- Хатор, Астарта, Танит, Иштар, Анат, Афродита - это же разные имена
единого женского божества.
- Но Ваал!
- Твой Мелькарт тоже есть у других народов в таком виде, в каком им
открылся: Осирис, Ашшур, Мардук, Зевс.
- Ты такой же безбожник, как и твой друг, но только говоришь
по-другому.
Ораз долго еще наставлял жреца истины. Но мысль о том, что каждый
народ вправе считать свою религию истинной, с тех пор не давала ему покоя.
Плавание продолжалось. Трудности множились, и им не было видно конца.
Неизвестность, предстоящие беды все более пугали измученных мореходов. И
не в одной голове затлела мыслишка: "А не повернуть ли назад?.."
- Человеческие жертвы нужны, - в сотый раз объяснял Ораз адмиралу, и
тот в конце концов согласился. Ибо неизвестно, что еще преподнесет океан,
а Повелителя Кормчих нужно всегда иметь союзником.
- Знаете, - сказал Болтун, садясь на скамью гребцов, - араб-то завел
нас в преисподнюю. Мы уже в Царстве Мертвых. Я смотрел в морду одной акуле
и понял, что вокруг нас не рыбы, а рефаимы.
Болтуна избили, потому что никому не хотелось лишний раз слышать о
Царстве Мертвых.
Заход солнца сопровождался сказочной игрой красок. Расплавленное
золото колыхалось на волнах зыби, переливаясь всеми оттенками багрянца,
пурпура и освещенного светильником рубина. Огненная дорожка убегала к
тонущему светилу, прерываясь лазурными блюдцами, там, где рыбы потревожили
поверхность моря. Одинокий фаэтон, выкрашенный солнцем в яркий розовый
цвет, пролетел высоко над мачтами, сильно и часто махая крыльями, словно
копируя голубиный полет.
- Ночевать он будет на земле, - сказал араб, смотря из-под ладони ему
вслед.
В сумерках матросы видели высоко в небе знакомые фигурки
длиннохвостых фрегатов.
- Самое большее через пять дней будет земля, верно? - спросил Астарт,
и Агенор кивнул. Оба прекрасно знали, что полет фрегатов в сумерках -
лучший указатель направления к суше.
Несмотря на штиль, крупные волны вздымали и опускали в глубокие
провалы хрупкие суденышки. Ночь была спокойной. Гребцы мерно работали,
разом вбирая в себя воздух и с шумом выдыхая.
Скрипели весла, плескались волны, потрескивали факелы на носу и
корме. Анад на посту впередсмотрящего отчаянно боролся со сном, стараясь
не выпустить из поля зрения кормовой огонь триремы.
На свет приплыли рыбы и множество змей. Сон моментально пропал. Анад
с любопытством разглядывал извивающиеся ленты с плоскими, на манер весла,
хвостами. Змеи старались не выходить из освещенного пятна, глотая
беспечных рыбешек. Одной толстошеей полосатой змее попалась слишком
крупная, но злодейка смело кинулась и укусила ее за брюшко. Остроголовая
охотница вдруг раскрыла необъятную пасть и принялась заглатывать добычу с
головы. В пятно света попала светящаяся прозрачная медуза. Змеи отплыли,
медуза отстала и попала под весло.
Анад опустил толстую снасть с голым крючком, и шустрая змейка тотчас
обвилась вокруг, наполовину высунувшись из воды. У нее была красивая яркая
кожа, усеянная поперечными черными и белыми кольцами...
Через сутки опять вступил в свои права муссон. Мореходы задраили
кожами весельные отверстия и предались долгожданному отдыху.
Арабский кормчий, вытянув руки, определил количество "пальцев" от
горизонта до известной ему звезды, едва угадываемой на посветлевшем
небосводе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77