Тогда я совсем забыл, что представляет собой телескоп, от
него осталось лишь круглое окно в бесконечность, -- казалось,
оно вмещает меня целиком и по-настоящему уносит с Земли, в
глубину ночи, освобождает от здешней моей оболочки.
Перед моим иллюминатором проплывали тихие светляки звезд,
и я чувствовал облегчение от того, что все они так далеки, и
светятся там только для своей вселенной, и мой любопытный
взгляд для них ничего не значит.
У верха прозрачного круга в черноту неба вплелись нити
голубого мерцания, они становились все ярче, и я стал скорее
крутить штурвалы, стремясь к их источнику.
На краю показался, и теперь пересекал поле зрения яркий
голубой шарик. Я хорошо понимал, что это всего лишь точка, что
видеть шарик -- чистая моя выдумка, и все-таки достоверно видел
его шарообразную ыорму. В его свете снова стали видны прямые
нити, прочерченные на стекле телескопа. Шарик пересекал экран
наискось, по дуге, обходя точку скрещения волосков, и прежний
нездоровый азарт подбивал меня поймать его перекрестием. Вращая
штурвалы в разные стороны, я заставил его подойти к центру, но
он плясал вокруг этой точки, оказываясь правее, или ниже, где
угодно, но только не в ней. Действуя штурвалами более
осторожно, я добился, наконец, своего -- пойманный шарик висел
неподвижно точно на перекрестии, разрезанный волосками на
четыре равные части. Тотчас я ощутил укол, несильный, но все же
болезненный, и невольно отпрянув от телескопа, стал тереть
глаз. Что это?.. предупреждение?.. просто случайность?..
Тут же я почувствовал чей-то пристальный взгляд,
направленный мне в затылок. Я резко оглянулся и, конечно,
ничего не увидел. А чужой взгляд ощущался настойчиво, почт как
физическое давление. ожет быть, с улицы?.. Глаз все еще
покалывало, я погасил настольную лампу, и стал вглядываться
вниз, в черноту теней под каштанами.
Человек на пустой крыше, во тьме, да еще зажмуривши один
глаз, пытается что-то высматривать... если кто-то за мной
наблюдает, до чего же ему смшно...
-- Кому ты нужен, -- сказал я себе шепотом, -- на тебя
глядят только звезды.
Да, глядят только звезды... заезжанная, потерявшая смысл
фраза... а вот майору кажется, что и вправду глядят... неужели
безумие заразно?..
Я снова склонился к трубе -- голубой шарик выглядел более
тусклым и плавал в стороне от угломерных линий. Что это за
звезда? Я глянул поверх телескопа, она выделялась голубизной и
яркостью, но ни в одно из знакомых созвездий не попадала.
Запрокинув голову, я смотрел вверх. Мне казалось, я вижу
впервые звездное небо, впервые вижу так много звезд -- нет, это
не свод, не купол со светлячками, это пространство, и я видел
отчетливо: одни звезды ближе, другие дальше, они сплошь
заполняют бесконечный объем, движутся в разные стороны, и за
каждым созвездием видны все новые рои светящихся точек. И я --
не наблюдатель со стороны, я в самой гуще этой толчеи света.
акая чудесная картина, а нам в ней мерещится слежка... и я ведь
тоже причастен... повторяю себе "это нервы", а на дне сознания
копошится "а вдруг"... мы, наверное, все нездоровы...
Голова у меня кружилась, и стало ломить шею. Мне пришло в
ум, что смотрю я неправильно, что смотреть, стоя, вверх --
ничего не увидишь, и если хочешь влиться в звездное небо, нужно
лечь на спину. Не раздумывая, я сделал это, ощутив с
удовольствием давление выступов черепицы, и прохладу ее, и
глухое побрякивание.
Да, безумие заразно... поговорить бы с нормальным
человеком... только кто он и где, этот нормальный человек...
Наталия, вот она нормальная... а впрочем... "В детстве я
верила, на звездах живут ангелы"... Ха, да ведь это почти то же
самое... просто, детский вариант... сидит на звезде ангел,
грозит пальцем, а под крылом -- розги... за недозволенные
мысли... а у нее ведь и взрослая закорючка осталась... "я
боюсь, когда так говорят... пройдут по небу лиловые трещины,
зигзагами, как по ветхой ткани"... у каждого есть закоулок, где
гнездится его "а вдруг"... вдруг и сейчас мои мысли где-то
фиксируются... и однажды чудовищный следователь с мерцающими
глазами-блюдцами, с тысячью звездных глаз на студенистом теле,
предъявит мне эту запись?..
-- Не будь идиотом, -- я хотел сказать это вслух, обычным
голосом, но получилось опять шепотом, -- там ничего нет!
Звезды стали еще ближе, они начинались над самой крышей и
уводили вдаль в бесконечность. Кто придумао, что там пустота?..
Какое нелепое слово... Они спускались сюда, к верхушкам
деревьев, и мне стало казаться, я неуержимо падаю в это
бездонное скопление светил. Я инстинктивно схватился руками за
черепицу.
Как, однако, шалят нервы... в этом доме дурное поле, еще
не открытое физикой... послушивающее, подглядывающее,
угнетающее... жилище колдуна или алхимика... ничего себе, майор
милиции... чернокнижие, средневековье какое-то...
Голова кружилась попрежнему, и звезды двигались все
быстрее. Я осторожно встал, испытывая все еще страх, что меня
оторвет от земли и засосет наполненное светом пространство.
В доме, внизу, меня, наконец, оставило ощущение
постороннего взгляда, и все показалось уже привычным, и даже,
на свой лад, уютным. Перед тем, как уйти, я прошелся по
комнатам, погасил все лампы и запер на задвижку окно.
* ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ *
17
На следующий день вся наша жизнь была изменена
одним-единственным словом, проникшим в границы города на
рассвете, и к полудню произнесенным уже не раз каждым, умеющим
говорить. Коряво написанное на тетрадном листке, в половине
шестого утра оно закрывало окошко автобусной станции, затем
опустошило рынок, вымело начисло от людей пляжи, и когда я
вышел из дома, власть этого звучного слова -- карантин -- стала
повсюду непререкаемой.
Все четыре дороги, ведущие к нам извне, перегородили пары
стоящих нос к носу тупорылых военных машин, словно играющих в
"гляделки" бессмысленными мощными фарами, и разъезжающихся
только изредка, чтобы пропускать такие же желто-коричневые
грузовики -- отныне единственную нашу связь с внешним миром.
В тени гигантских радиаторов бездельничали солдаты. То ли
случайно, то ли по специальному замыслу начальства, на каждом
посту находилось ровно столько человек, чтобы составить партию
в домино -- по два шофера и по два автоматчка, и они, будто
жрецы, служа культу неизвестного божества, не прекращали игру
ни на минуту. Когда я приходил смотреть на этот непрерывно
справляемый обряд, они на меня не обращали внимания, и мне
иногда казалось, что вся история с карантином подстроена
могущественным и злым духом по имени "домино", возжелавшим
окружить и захватить город, чтобы все жители, разбившись на
четверки, славили стуком костей самозванное божество.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49