Это находится там, где прикреплена
бутылка с глюкозой.
Я подошел к столбику. Врач, сидевший у его основания, прижал свой
стетоскоп к груди пациента. Я не хотел отвлекать его. Хирурги вполголоса
отдавали распоряжения медицинским сестрам... различные инструменты или
тампоны и прочее... больше не произносилось не слова... Хирург молча
протягивал руку, а сестра также молча подавала ему то, что ему было нужно.
Я понял, почему этот госпиталь пользовался хорошей репутацией. Врач
наконец обнаружил мое присутствие. Он отнял один из наушников стетоскопа
от уха и посмотрел на меня.
- Полиция, - сказал я. - Я подожду.
- Нет, не беспокойтесь. Я отлично слышу с одним открытым ухом и одним
наушником стетоскопа. Во всяком случае, больной чувствует себя хорошо. Вы
стерильны?
- Благодарению Бога, - ответил я: такого вопроса мне еще никогда не
задавали.
Он вероятно слышал эту шутку много раз. Он вежливо улыбнулся.
- Хорошо. Я позвонил вам потому, что сомнения, которые у меня
появились, как бы ничтожны они ни были, могут быть вам полезны. Но не
слишком. Ничего нельзя сказать заранее. Вас вероятно часто беспокоят зря.
- Совершенно точно.
Я начинал думать, что раздражение, которое меня охватило во время
разговора с врачом, имело основание.
- Возможно, что эта попытка обречена на неудачу, мистер Санчес.
- Я выясню это, доктор.
Я заметил высокую медицинскую сестру около операционного стола. Она
подняла свои зеленые глаза и уставилась на меня. Холодным взглядом она
осмотрела меня с головы до ног. Я ответил ей тем же. Потом он перешел на
доктора Морисона, потом опять на меня, после чего она опустила свои
темно-рыжие ресницы с таким видом, как будто хотела сказать: "Я знаю, что
это ненормальный человек и все скоро убедятся в этом". Несколько ярко
рыжих волос выбились из под ее повязки и она пальцем засунула их обратно.
Этот жест заставил подняться ее правую грудь. Ее грудь имела самые
соблазнительные формы и мой взгляд задержался на ней. Она это заметила и
опустила глаза. Они очень блестели под ее маской.
Окровавленные резиновые перчатки хирурга, то погружались, то
появлялись из раны. Я слегка отвернулся, чтобы не видеть этого. У меня не
было никакого резона испытывать выдержку.
- Вот уже около четырех лет, - заявил доктор Морисон, - как я
появился в "Генеральном Грине" и тут работал один врач по имени Чарльз
Хенли с дипломом Говарда. Замечательный хирург. Вскоре после моего
появления здесь, он открыл роскошный кабинет на Парк Авени. Он...
- Мисс!
Один из хирургов позвал замеченную мной сестру. Она должна была
держать ему какой-то инструмент. Даже через грубую ткань ее зеленой блузы,
я различал две окружности ее твердой, выпуклой груди. Только сильный и
решительный человек мог овладеть этим крепким мускулистым телом и, может
быть, мне это удалось бы, если бы я попробовал.
Я перенес мое внимание на врача.
- Хенли оперировал клиентов здесь, - продолжал Морисон. - В среде
наших врачей находилась одна докторша. - Я стал слушать внимательней. -
Доктор Анна Лион. Педиатр и хирург. У нее была превосходная репутация в
нашем районе. Когда Хенли появился здесь, ей было около тридцати трех лет.
Не очень красивая, но не уродина, - понимаете сами. - Его взгляд не
покидал больного. - Он нуждается в переливании крови. Простите меня. Мисс
Форзич.
Теперь я знал ее имя.
- Доктор?
- Пожалуйста, сделайте переливание крови. Она быстро направилась к
какому-то алькову и принесла оттуда пластиковый мешок, наполненный кровью.
Она прикрепила его на другой стороне столба и открыла маленький краник в
пластиковый трубке, которая проводила глюкозу в руку больного, который
лежал неподвижно. Я видел, как кровь потекла в его вену.
- Пациент выпил пять стаканов в течение получаса в одном из баров на
нашей стороне. Он влез в свой Рено и устроил гонки с одним Кадиллаком,
чтобы первым попасть на перекресток. Но к счастью, у него превосходное
сердце и два отличных легких.
- Ну так вот, для доктора Лион появление Хенли было равносильно удару
грома. Весь госпиталь сплетничал об этом. Она всюду бегала за ним, как
маленькая собачка. Когда он улыбался, она была в восторге, когда он хмурил
брови, она заливалась слезами.
Мисс Форзич, как заколдованная стояла на одном месте.
- Этого достаточно, - сказал он.
Она адресовала ему неприязненный взгляд и отошла к хирургам.
- Вы только послушайте, как бьется его сердце!
Я послушал. И подумал, что этому парню очень повезло, что у него
такое сердце и что именно эта бригада врачей занимается им в этом
госпитале. Если бы этот несчастный случай произошел на другом перекрестке,
его сердце каким бы оно ни было хорошим, вряд ли сумели бы спасти его. Его
могли направить в госпиталь третьего ранга и он мог попасть в руки менее
опытных хирургов.
- А потом, - продолжал Морисон, - Хенли купил яхту. Она стояла на
якоре где-то в Конектикуте.
- Где это?
- Я полагаю, это в Райантоне. В восьмидесяти километрах отсюда. Он
назвал свое судно "Веселый". - Он вздохнул. - Вы знаете, сколько стоит
содержание судна, даже маленького? А похоже на то, что "Веселый" имеет
длину шестнадцать метров.
Я покачал головой. Я не знал, сколько может стоить содержание судна,
да и не хотел этого знать. Я начинаю интересоваться проблемами богатых
только тогда, когда они начинают покупать героин и бывает очень редко,
чтобы богатый наркоман имел неприятности. А почему они могли бы у него
быть? Ему не надо красть, чтобы купить наркотики, а богатая женщина не
нуждается в промысле. Я думал об этих вещах, пока доктор распространялся о
судах. Он был из тех людей, которым нужно набрасывать на шею петлю, чтобы
избежать их пространных рассуждений. Он продолжал говорить на тему о
страшной дороговизне изделий из кожи, картин, на морской транспорт.
Короче, Хенли приобрел судно и машину, он также нанял роскошное помещение
около помещения "Объединенных Наций".
- Все это стоило очень дорого, - продолжал Морисон, - и я спрашивал
себя, откуда он мог взять эти деньги. Потом я заметил, что он очень много
оперировал пациентов, посланных доктором Лион. Огромное количество.
Гораздо больше обычного. В таких случаях обычно делают операций, скажем
шесть или семь раз в год, а он их делал десять или двенадцать. И все они
были очень дорогостоящие операции. Поставкой их занималась доктор Лион. И
все это производилось здесь, в этом зале.
Я начинал находить все это странным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
бутылка с глюкозой.
Я подошел к столбику. Врач, сидевший у его основания, прижал свой
стетоскоп к груди пациента. Я не хотел отвлекать его. Хирурги вполголоса
отдавали распоряжения медицинским сестрам... различные инструменты или
тампоны и прочее... больше не произносилось не слова... Хирург молча
протягивал руку, а сестра также молча подавала ему то, что ему было нужно.
Я понял, почему этот госпиталь пользовался хорошей репутацией. Врач
наконец обнаружил мое присутствие. Он отнял один из наушников стетоскопа
от уха и посмотрел на меня.
- Полиция, - сказал я. - Я подожду.
- Нет, не беспокойтесь. Я отлично слышу с одним открытым ухом и одним
наушником стетоскопа. Во всяком случае, больной чувствует себя хорошо. Вы
стерильны?
- Благодарению Бога, - ответил я: такого вопроса мне еще никогда не
задавали.
Он вероятно слышал эту шутку много раз. Он вежливо улыбнулся.
- Хорошо. Я позвонил вам потому, что сомнения, которые у меня
появились, как бы ничтожны они ни были, могут быть вам полезны. Но не
слишком. Ничего нельзя сказать заранее. Вас вероятно часто беспокоят зря.
- Совершенно точно.
Я начинал думать, что раздражение, которое меня охватило во время
разговора с врачом, имело основание.
- Возможно, что эта попытка обречена на неудачу, мистер Санчес.
- Я выясню это, доктор.
Я заметил высокую медицинскую сестру около операционного стола. Она
подняла свои зеленые глаза и уставилась на меня. Холодным взглядом она
осмотрела меня с головы до ног. Я ответил ей тем же. Потом он перешел на
доктора Морисона, потом опять на меня, после чего она опустила свои
темно-рыжие ресницы с таким видом, как будто хотела сказать: "Я знаю, что
это ненормальный человек и все скоро убедятся в этом". Несколько ярко
рыжих волос выбились из под ее повязки и она пальцем засунула их обратно.
Этот жест заставил подняться ее правую грудь. Ее грудь имела самые
соблазнительные формы и мой взгляд задержался на ней. Она это заметила и
опустила глаза. Они очень блестели под ее маской.
Окровавленные резиновые перчатки хирурга, то погружались, то
появлялись из раны. Я слегка отвернулся, чтобы не видеть этого. У меня не
было никакого резона испытывать выдержку.
- Вот уже около четырех лет, - заявил доктор Морисон, - как я
появился в "Генеральном Грине" и тут работал один врач по имени Чарльз
Хенли с дипломом Говарда. Замечательный хирург. Вскоре после моего
появления здесь, он открыл роскошный кабинет на Парк Авени. Он...
- Мисс!
Один из хирургов позвал замеченную мной сестру. Она должна была
держать ему какой-то инструмент. Даже через грубую ткань ее зеленой блузы,
я различал две окружности ее твердой, выпуклой груди. Только сильный и
решительный человек мог овладеть этим крепким мускулистым телом и, может
быть, мне это удалось бы, если бы я попробовал.
Я перенес мое внимание на врача.
- Хенли оперировал клиентов здесь, - продолжал Морисон. - В среде
наших врачей находилась одна докторша. - Я стал слушать внимательней. -
Доктор Анна Лион. Педиатр и хирург. У нее была превосходная репутация в
нашем районе. Когда Хенли появился здесь, ей было около тридцати трех лет.
Не очень красивая, но не уродина, - понимаете сами. - Его взгляд не
покидал больного. - Он нуждается в переливании крови. Простите меня. Мисс
Форзич.
Теперь я знал ее имя.
- Доктор?
- Пожалуйста, сделайте переливание крови. Она быстро направилась к
какому-то алькову и принесла оттуда пластиковый мешок, наполненный кровью.
Она прикрепила его на другой стороне столба и открыла маленький краник в
пластиковый трубке, которая проводила глюкозу в руку больного, который
лежал неподвижно. Я видел, как кровь потекла в его вену.
- Пациент выпил пять стаканов в течение получаса в одном из баров на
нашей стороне. Он влез в свой Рено и устроил гонки с одним Кадиллаком,
чтобы первым попасть на перекресток. Но к счастью, у него превосходное
сердце и два отличных легких.
- Ну так вот, для доктора Лион появление Хенли было равносильно удару
грома. Весь госпиталь сплетничал об этом. Она всюду бегала за ним, как
маленькая собачка. Когда он улыбался, она была в восторге, когда он хмурил
брови, она заливалась слезами.
Мисс Форзич, как заколдованная стояла на одном месте.
- Этого достаточно, - сказал он.
Она адресовала ему неприязненный взгляд и отошла к хирургам.
- Вы только послушайте, как бьется его сердце!
Я послушал. И подумал, что этому парню очень повезло, что у него
такое сердце и что именно эта бригада врачей занимается им в этом
госпитале. Если бы этот несчастный случай произошел на другом перекрестке,
его сердце каким бы оно ни было хорошим, вряд ли сумели бы спасти его. Его
могли направить в госпиталь третьего ранга и он мог попасть в руки менее
опытных хирургов.
- А потом, - продолжал Морисон, - Хенли купил яхту. Она стояла на
якоре где-то в Конектикуте.
- Где это?
- Я полагаю, это в Райантоне. В восьмидесяти километрах отсюда. Он
назвал свое судно "Веселый". - Он вздохнул. - Вы знаете, сколько стоит
содержание судна, даже маленького? А похоже на то, что "Веселый" имеет
длину шестнадцать метров.
Я покачал головой. Я не знал, сколько может стоить содержание судна,
да и не хотел этого знать. Я начинаю интересоваться проблемами богатых
только тогда, когда они начинают покупать героин и бывает очень редко,
чтобы богатый наркоман имел неприятности. А почему они могли бы у него
быть? Ему не надо красть, чтобы купить наркотики, а богатая женщина не
нуждается в промысле. Я думал об этих вещах, пока доктор распространялся о
судах. Он был из тех людей, которым нужно набрасывать на шею петлю, чтобы
избежать их пространных рассуждений. Он продолжал говорить на тему о
страшной дороговизне изделий из кожи, картин, на морской транспорт.
Короче, Хенли приобрел судно и машину, он также нанял роскошное помещение
около помещения "Объединенных Наций".
- Все это стоило очень дорого, - продолжал Морисон, - и я спрашивал
себя, откуда он мог взять эти деньги. Потом я заметил, что он очень много
оперировал пациентов, посланных доктором Лион. Огромное количество.
Гораздо больше обычного. В таких случаях обычно делают операций, скажем
шесть или семь раз в год, а он их делал десять или двенадцать. И все они
были очень дорогостоящие операции. Поставкой их занималась доктор Лион. И
все это производилось здесь, в этом зале.
Я начинал находить все это странным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44