Ему осточертел
госпиталь, страна и осточертела она.
- Как это вам удалось услышать все это?
- В сущности, я восстановил весь разговор по рассказам официантов и
по тому, что услышал сам, потому что мой стол находится совсем близко от
их излюбленного столика. А потом, так как он слишком много пил, он говорил
громко, даже если думал, что говорит шепотом. Продолжать?
- Да.
- Он сказал, что хочет продать судно, а она спросила его, что он
будет делать летом без судна. Он ответил, что ему совершенно наплевать,
простите меня за выражение, что она собирается делать, но что сам снял
дом, в котором он не собирался принимать ее.
- А он сказал, где этот дом?
- В этот момент она встала и кинула ему свой стакан в лицо.
- А потом?
- Если бы они были одни, он вероятно убил бы ее. Я видел его лицо.
Я внимательно слушал.
- Он держал в руке вилку в тот момент, когда она бросила ему стакан в
лицо. Я видел как он поднял эту руку, вооруженную вилкой. В течение
секунды я думал, что он пронзит ею ее лицо. Но он забрал себя в руки и
положил вилку. Рука его дрожала.
- А потом?
- Потом он достал из бумажника билет в двадцать долларов. Счет был на
четырнадцать долларов. Он ушел, не ожидая сдачи. Это самые большие чаевые,
которые он когда-либо оставлял. Вот потому все люди так хорошо запомнили
этот случай. Она стучала пальцами по столу, когда этот человек уходил. Она
вызывала жалость. Потом она заказала кофе и выпила его. У нее была своя
гордость. Потом она нагнулась, чтобы подобрать осколок стекла, который
официант не заметил. Она положила его на стол, потом ушла. Я больше
никогда их не видел с тех пор.
- Вы видели его лицо?
- Да. Когда она бросила ему свой стакан в лицо, а ей это не легко
далось, я понял, что женщина доведенная до крайности, может стать опасной.
Это была очень умная женщина. Мне тогда стало жалко его. Я был уверен, что
она отомстит ему ужасным образом.
У него было желание прочитать мне лекцию о женщинах. Он заявил мне,
что женщины думают при помощи задницы и по этой причине мужчина и
поступает с ними нужным образом.
Я поблагодарил его за сведения, которые он сообщил мне. Когда я
выходил на улицу, ко мне подошла одна женщина:
- Добрый вечер, - сказала она. - Вы мне нравитесь. - Я обернулся. То
была моя соседка за столиком. - Друг, с которым я сегодня была, в
настоящий момент выводит машину из стоянки, - быстро проговорила она. - Я
скажу ему, что у меня мигрень и таким образом он не поднимется ко мне.
Через полчаса приходите. Мы сможем послушать пластинки и поболтать.
- Отличная идея.
Я почувствовал, как мне в руку сунули кусочек бумаги, потом около нас
остановилась машина. Она вошла в нее, сказала несколько слов своему
кавалеру, потом поднесла руку ко лбу.
На бумажке было написано: "Апрт 3А,1716 Мезон". Очень удобно. В
десяти блоках отсюда в трех блоках от госпиталя "Генеральный Грин". О том,
чтобы звонить в агентства по сдаче в наем помещений относительно их
жильцов раньше девяти часов завтрашнего дня, не могло быть и речи. Эта
дама попалась очень удачно. Мне было очень приятно при мысли, сделать ей
визит. Я стал представлять ее себе в раздетом виде.
Усовершенстовать свои знания будет не лишним.
Моя машина стояла впереди всех остальных, как я об этом и просил.
Садясь, я приветствовал рукой служащего сидящего в своей будке. Он держал
около своего уха транзистор, который выдавал какую-то музыку. Зачем ему
было надо так близко прижимать транзистор к уху, было непостижимо;
вероятно в его ушах скопилось много серы. С видимым удовольствием он
направил свой взор к потолку.
Ольдс отказался дальше ехать. Бензин был, батареи не сели. Я открыл
капот. Там были оборваны все провода, ведущие к свечам. А кто может
разобраться во всем этом? Во всяком случае, только не я. Я соединил их
наугад и снова попробовал отъехать. Никакого результата. Я направился к
будке служащего. Он вышел.
- С моей машиной произошел странный случай, - сказал я.
- Ах, да? Что? - спросил он с заинтересованным видом.
- Все провода сразу порвались.
- Ах, да? - удивленно протянул он.
- Как паутина весной.
- Да?
Он показался мне слишком удивленным, чтобы играть роль. Если бы он
был в такой степени способен изображать удивление, с его пустым взглядом и
открытым ртом, он не был бы вынужден служить на стоянке для машин, а играл
бы в драматическом театре на Бродвее. И жил бы себе припеваючи.
Лиги или Бруно? Разве настоящий князь, предки которого владели замком
и располагали жизнями сотен крестьян, способен сделать подобное? А почему
бы нет? Борджии проводили свое время, забавляясь тем, что отравляли людей
окружавших их и совершенно не считали себя виноватыми.
Кроме того, мне не верилось, чтобы Бруно решился на такой мелкий
поступок, к тому же легко обнаруживаемый. Он мог подпилить на половину
стойку руля, чтобы тот сломался в моих руках, когда я повернул бы его
немного резче. Этот жест мог быть своего рода местью со стороны Бруно,
который позволил бы ему заснуть с удовлетворенным сознанием выполненной
пакости. А оборванные провода, это не было в характере Бруно.
Должен ли я вернуться в ресторан и заняться опросами служащих?
Небольшая победа немного облегчила бы мне мое пониженное настроение. Лиги
будет отрицать. Бруно будет отрицать, а эти проклятые провода знающий
человек сможет привести в порядок в течение пяти минут.
О! Проклятие! Я поручу сделать это какому-нибудь гаражисту завтра
утром, а счет предъявлю Бруно. Во всяком случае, он ответственен за
сохранность машин его клиентов, стоящих на его стоянке. Я оставил машину
на стоянке.
В этот момент мимо меня проезжало пустое такси. Я сделал ему знак
остановиться, сунул доллар служащему, чтобы он улыбнулся мне, когда я уеду
и влез в такси. На один день уже достаточно забот. Мне очень понравилась
манера, с которой неизвестная дама, поцарапала мне ладонь кончиками своих
ногтей, когда совала записку.
Пока мы ехали по темным улицам, я думал о герцогине. Я не хотел ее.
Она совершила вторжение в мои мысли без моего желания.
23
Как только я позвонил у 3А, дверь отворилась. Видимо она держала
палец на кнопке, открывающей замок. Но ведь она вряд ли так торопилась,
как я. Поднимаясь по лестнице, я пытался вспомнить сколько времени я уже
не танцевал матросскую польку. Три недели. Очень давно.
Я только что съел огромный штекс. А теперь закончу его приятным
визитом.
Я нажал на звонок двери в квартиру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
госпиталь, страна и осточертела она.
- Как это вам удалось услышать все это?
- В сущности, я восстановил весь разговор по рассказам официантов и
по тому, что услышал сам, потому что мой стол находится совсем близко от
их излюбленного столика. А потом, так как он слишком много пил, он говорил
громко, даже если думал, что говорит шепотом. Продолжать?
- Да.
- Он сказал, что хочет продать судно, а она спросила его, что он
будет делать летом без судна. Он ответил, что ему совершенно наплевать,
простите меня за выражение, что она собирается делать, но что сам снял
дом, в котором он не собирался принимать ее.
- А он сказал, где этот дом?
- В этот момент она встала и кинула ему свой стакан в лицо.
- А потом?
- Если бы они были одни, он вероятно убил бы ее. Я видел его лицо.
Я внимательно слушал.
- Он держал в руке вилку в тот момент, когда она бросила ему стакан в
лицо. Я видел как он поднял эту руку, вооруженную вилкой. В течение
секунды я думал, что он пронзит ею ее лицо. Но он забрал себя в руки и
положил вилку. Рука его дрожала.
- А потом?
- Потом он достал из бумажника билет в двадцать долларов. Счет был на
четырнадцать долларов. Он ушел, не ожидая сдачи. Это самые большие чаевые,
которые он когда-либо оставлял. Вот потому все люди так хорошо запомнили
этот случай. Она стучала пальцами по столу, когда этот человек уходил. Она
вызывала жалость. Потом она заказала кофе и выпила его. У нее была своя
гордость. Потом она нагнулась, чтобы подобрать осколок стекла, который
официант не заметил. Она положила его на стол, потом ушла. Я больше
никогда их не видел с тех пор.
- Вы видели его лицо?
- Да. Когда она бросила ему свой стакан в лицо, а ей это не легко
далось, я понял, что женщина доведенная до крайности, может стать опасной.
Это была очень умная женщина. Мне тогда стало жалко его. Я был уверен, что
она отомстит ему ужасным образом.
У него было желание прочитать мне лекцию о женщинах. Он заявил мне,
что женщины думают при помощи задницы и по этой причине мужчина и
поступает с ними нужным образом.
Я поблагодарил его за сведения, которые он сообщил мне. Когда я
выходил на улицу, ко мне подошла одна женщина:
- Добрый вечер, - сказала она. - Вы мне нравитесь. - Я обернулся. То
была моя соседка за столиком. - Друг, с которым я сегодня была, в
настоящий момент выводит машину из стоянки, - быстро проговорила она. - Я
скажу ему, что у меня мигрень и таким образом он не поднимется ко мне.
Через полчаса приходите. Мы сможем послушать пластинки и поболтать.
- Отличная идея.
Я почувствовал, как мне в руку сунули кусочек бумаги, потом около нас
остановилась машина. Она вошла в нее, сказала несколько слов своему
кавалеру, потом поднесла руку ко лбу.
На бумажке было написано: "Апрт 3А,1716 Мезон". Очень удобно. В
десяти блоках отсюда в трех блоках от госпиталя "Генеральный Грин". О том,
чтобы звонить в агентства по сдаче в наем помещений относительно их
жильцов раньше девяти часов завтрашнего дня, не могло быть и речи. Эта
дама попалась очень удачно. Мне было очень приятно при мысли, сделать ей
визит. Я стал представлять ее себе в раздетом виде.
Усовершенстовать свои знания будет не лишним.
Моя машина стояла впереди всех остальных, как я об этом и просил.
Садясь, я приветствовал рукой служащего сидящего в своей будке. Он держал
около своего уха транзистор, который выдавал какую-то музыку. Зачем ему
было надо так близко прижимать транзистор к уху, было непостижимо;
вероятно в его ушах скопилось много серы. С видимым удовольствием он
направил свой взор к потолку.
Ольдс отказался дальше ехать. Бензин был, батареи не сели. Я открыл
капот. Там были оборваны все провода, ведущие к свечам. А кто может
разобраться во всем этом? Во всяком случае, только не я. Я соединил их
наугад и снова попробовал отъехать. Никакого результата. Я направился к
будке служащего. Он вышел.
- С моей машиной произошел странный случай, - сказал я.
- Ах, да? Что? - спросил он с заинтересованным видом.
- Все провода сразу порвались.
- Ах, да? - удивленно протянул он.
- Как паутина весной.
- Да?
Он показался мне слишком удивленным, чтобы играть роль. Если бы он
был в такой степени способен изображать удивление, с его пустым взглядом и
открытым ртом, он не был бы вынужден служить на стоянке для машин, а играл
бы в драматическом театре на Бродвее. И жил бы себе припеваючи.
Лиги или Бруно? Разве настоящий князь, предки которого владели замком
и располагали жизнями сотен крестьян, способен сделать подобное? А почему
бы нет? Борджии проводили свое время, забавляясь тем, что отравляли людей
окружавших их и совершенно не считали себя виноватыми.
Кроме того, мне не верилось, чтобы Бруно решился на такой мелкий
поступок, к тому же легко обнаруживаемый. Он мог подпилить на половину
стойку руля, чтобы тот сломался в моих руках, когда я повернул бы его
немного резче. Этот жест мог быть своего рода местью со стороны Бруно,
который позволил бы ему заснуть с удовлетворенным сознанием выполненной
пакости. А оборванные провода, это не было в характере Бруно.
Должен ли я вернуться в ресторан и заняться опросами служащих?
Небольшая победа немного облегчила бы мне мое пониженное настроение. Лиги
будет отрицать. Бруно будет отрицать, а эти проклятые провода знающий
человек сможет привести в порядок в течение пяти минут.
О! Проклятие! Я поручу сделать это какому-нибудь гаражисту завтра
утром, а счет предъявлю Бруно. Во всяком случае, он ответственен за
сохранность машин его клиентов, стоящих на его стоянке. Я оставил машину
на стоянке.
В этот момент мимо меня проезжало пустое такси. Я сделал ему знак
остановиться, сунул доллар служащему, чтобы он улыбнулся мне, когда я уеду
и влез в такси. На один день уже достаточно забот. Мне очень понравилась
манера, с которой неизвестная дама, поцарапала мне ладонь кончиками своих
ногтей, когда совала записку.
Пока мы ехали по темным улицам, я думал о герцогине. Я не хотел ее.
Она совершила вторжение в мои мысли без моего желания.
23
Как только я позвонил у 3А, дверь отворилась. Видимо она держала
палец на кнопке, открывающей замок. Но ведь она вряд ли так торопилась,
как я. Поднимаясь по лестнице, я пытался вспомнить сколько времени я уже
не танцевал матросскую польку. Три недели. Очень давно.
Я только что съел огромный штекс. А теперь закончу его приятным
визитом.
Я нажал на звонок двери в квартиру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44