Но, так как убийство являлось для него всего лишь бизнесом, он только негромко ругался высоким, похожим на женский, голосом.
Некоторые отпускали шуточки по поводу его тон­кого голоса. Если он был на работе, то игнорировал таких людей, но, будучи незанятым, избивал их до полусмерти. Впрочем, это был всего лишь вопрос принципа, а он относился к принципам с таким же
равнодушием, как и к людям. Абсолютное бесстрас­тие делало его идеальной убивающей машиной.
Деньги за вечернюю работу уже были помещены на его счет под еще одним именем. Слай не имел по­нятия, почему эту девчушку избрали жертвой, да его это и не интересовало. Он просто заключил контракт, выполнил условия и получил гонорар.
Своих теперешних хозяев Слай только начал об­служивать, но гонорары были настолько солидными, что он стал подумывать об уходе на покой. Впрочем, он жил недурно уже в течение многих лет. Гонорары позволяли ему развивать в себе самые утонченные вкусы, полностью их удовлетворяя, – шла ли речь о еде, напитках, музыке или одежде. Слай путешест­вовал по всему миру, в пятьдесят шесть лет свободно говорил на трех языках, что ощутимо помогало ему в работе, и мог, если было подходящее настроение, готовить самую изысканную пищу. Кроме того, он великолепно играл на фортепиано.
Хотя Слай не родился, как говорит пословица, с серебряной ложкой во рту, но эту ложку ему с успе­хом заменила серебряная проволока.
В двадцать лет он был обычным громилой, кото­рого Ева быстро разглядела под внешним лоском, и убивал, потому что умел это делать и потому что за это неплохо платили. Теперь же он стал подлинным виртуозом своего дела, который никогда не разоча­ровывал работодателей и оставлял на каждой жертве печать собственного стиля.
Избиение, изнасилование, удушение серебряной проволокой… Для Слая это являлось маленькой пье­сой в трех актах, где менялись только декорации – и второе действующее лицо.
Он же сам всегда оставался звездой шоу.
Слай обожал путешествия и имел несколько альбомов с открытками, которые покупал в разных уголках мира. Иногда он перелистывал их, потягивая вино и с улыбкой вспоминая разные мелкие подробности. Обед в летнем Париже после того, как он отправил на тот свет владельца завода по изготовлению электронной аппаратуры; вид из окна на дождливый вечер в Праге перед тем, как он задушил американского представителя…
Хорошие воспоминания!
Слай не сомневался, что нынешняя работа, хотя и задержит его в Нью-Йорке, но зато снабдит воспо­минаниями не менее приятными…
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Утром Ева сидела за столом в Главном полицей­ском управлении и просматривала данные, которые Фини переслал ей вчера вечером. Она спала всего несколько часов, но после трех чашек крепкого кофе у нее сформировалось определенное представление о Сильвестре Йосте.
Профессиональный преступник. Сын мелкого торговца оружием и умственно отсталой женщины, имевшей склонность к угону машин и разрезанию их владельцев на куски пружинным ножом. Она умер­ла от передозировки наркотиков в тюремной больнице, когда ее сыну было тринадцать лет.
Очевидно, Слай решил продолжить семейную традицию, используя собственный стиль расправы с жертвами. Впрочем, в детстве он тоже забавлялся с ножом и даже отрезал ухо социальному работнику через две недели после того, как его поставили на учет, а позже избил и попытался изнасиловать одну из девочек в его группе. Однако истинное свое при­звание Слай обрел в удушении, по-видимому практикуясь на собаках и кошках, прежде чем перейти к человеческим особям.
В пятнадцать лет Слай сбежал из своей группы, решив, что достаточно подготовлен к реальной жиз­ни. Сейчас ему было пятьдесят шесть; за все это вре­мя он только год провел за решеткой, но подозре­вался в сорока трех убийствах.
Ева просмотрела файлы, предоставленные ФБР, Интерполом, Центром изучения преступной дея­тельности, и пришла к выводу, что информация о нем была весьма поверхностной. Подозреваемый наем­ный убийца не имел ни семьи, ни друзей, ни сооб­щников, ни постоянного адреса. Его излюбленным оружием служила серебряная проволока, но среди приписываемых ему жертв были и задушенные руками, шелковыми шарфами и позолоченным шнуром. Однако они относились к раннему периоду деятель­ности – видимо, до выработки индивидуального сти­ля. Жертвы были обоих полов, всех возрастов, рас и социальных групп. Убийства часто сопровождались пытками и изнасилованием.
«Отличная работка, верно, Слай? И, держу пари, не дешевая. – Ева откинулась на спинку стула, глядя на компьютерное изображение Йоста. – Но кто, черт возьми, нанял тебя для убийства молоденькой гор­ничной, живущей с матерью и сестрой в Хобокене?»
Ева встала и прошлась по своей каморке. У нее даже мелькнула мысль, что Слай ошибся, но в это не слишком верилось. Играя в убийство сорок один год, редко попадаешь не в ту мишень, так что Йост, скорее всего, совершил именно то, что ему поручили. Но тогда кто же такая Дарлин Френч и с кем она была связана? А может, на самом деле метили в Рорка? Но, хотя смерть горничной огорчила его и созда­ла определенные профессиональные неудобства, для него это была капля в море.
Приходилось снова вернуться к жертве. Может быть, Дарлин что-то видела или слышала, не созна­вая значения этого? В отелях проворачивается нема­ло деловых операций. Но даже если так, зачем рас­правляться с девушкой в такой вызывающе драма­тичной манере? Убрать ее потихоньку – и дело с концом. Несчастный случай или попытка ограбле­ния, все огорчены, копы выражают сочувствие – и обо всем можно забыть.
Хотя версия о том, что Дарлин случайно стало известно нечто важное, не казалась Еве вероятной, она решила сегодня же вернуться в отель и проверить, кто останавливался в номерах, где работала девушка, последние несколько недель.
Остановившись у окна, Ева наблюдала за утрен­ней суетой. Надвигался час пик, автобусы сновали туда-сюда, развозя пассажиров, которым не хватало возможностей или здравого смысла работать дома. В воздухе висел цилиндр, ощетинившийся антенна­ми, – сведения о транспортных пробках передава­лись по радио тем, кто уже в них застрял.
«Журналистам нужно чем-то заполнить эфир», – подумала Ева. Она уже проигнорировала звонки полдюжины репортеров, которые надеялись на ком­ментарии по поводу вчерашнего убийства. Посколь­ку начальство пока не дало указания сделать заявления для средств массовой информации, она предо­ставила иметь дело с журналистами Рорку. Никто луч­ше его с этим не справился бы.
Не отворачиваясь от окна, Ева услышала знако­мый скрип полицейских ботинок по старому лино­леуму.
– Сэр?
– В автобусе сидит женщина с целой охапкой цве­тов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78