Он редко молился, но сейчас начал просить бога, чтобы пульт у него в кармане подал сигнал об открытии ворот. О том, что Ева возвращается домой.
– Принести тебе что-нибудь поесть? – спросил появившийся в дверях Соммерсет.
– Нет.
– От нее ни слова?
– Нет. И не седлай своего любимого конька, пожалуйста. Я тебе не позволю гарцевать на нем здесь. Я ни в чем не виноват. Я ничего такого не делал.
Но его ярость разбилась о невозмутимость Соммерсета, как волна об утес.
– Ты ничего не сделал, чтобы это предотвратить.
– Что предотвратить? – Рорк повернулся волчком. Наконец-то можно на кого-то излить свое бешенство. – Помрачение рассудка у моей жены? Ее внезапное превращение в одержимую ревностью фурию?
– Вполне разумную реакцию твоей жены на махинации коварной интриганки. Которые ты бы и сам распознал, не будь ты так твердо уверен, что ты всегда и во всем прав.
– Бред! Думать, что я могу предпочесть ей Мэгги, – это, по-твоему, разумно? И никаких махинаций не было, не морочь мне голову.
– Съемка была проведена в нужное время в нужном месте.
– Что, черт побери, это значит?
– Безупречно спланирована, безупречно выполнена, – все так же холодно и невозмутимо продолжал Соммерсет. – Она всегда это умела.
– Ты хочешь сказать, она все это подстроила? С какой целью?
– Ты здесь. Один. В бешенстве. Сходишь с ума, не знаешь, где твоя жена, что будет с твоим браком. – Соммерсет не обращал внимания на кота, хотя тот вился у его ног. – Смею полагать, лейтенант пребывает где-то точно в таком же состоянии. Рорк, это называется «математическая точность».
– Это чушь собачья. – Но слова Соммерсета заронили зернышко сомнения в его душу. – В этом нет никакого смысла. Что она выигрывает?
– Возмездие и развлечение.
– Возмездие за что? – Рорк почувствовал, что и впрямь сходит с ума. – Может, ты забыл, но это она меня бросила. Она меня предала и бросила в подвешенном за яйца состоянии.
– Нет, я этого не забыл. Рад, что ты тоже не забыл.
– Хватит с меня разговоров о Магдалене в этом доме. И заметь, не я их начинаю.
Весь кипя от бешенства, Рорк вышел и спустился в спортзал, чтобы выместить злость в спарринг-матче со спортивным роботом. Он выбился из сил, но легче ему не стало. Внутри у него все было одной саднящей раной. Он смыл с себя пот, смыл кровь с содранных костяшек пальцев, переоделся и поднялся на лифте к себе в кабинет. Надо заняться работой, сказал он себе. Он поработает, и если ее не будет дома через час, тогда он…
Он понятия не имел, что делать.
И когда он увидел свет под дверью ее кабинета, его охватила такая слабость, весь мир накренился и чуть не рассыпался у него перед глазами, а потом снова встал на место. Но эта минута слабости заставила его снова полыхнуть гневом. Как будто все батареи у него внутри получили мощную подзарядку. Рорк ворвался в кабинет. Мысленно он уже сжимал кулаки, готовясь к бою.
Ева сидела за столом. Компьютер гудел, на экране мелькали перелистываемые данные. Ее глаза были закрыты. Под глазами на бледном лице залегли глубокие черные тени усталости.
Это измученное лицо с черными кругами под глазами чуть было не остановило его. Но тут ее глаза открылись.
– Лейтенант!
– Я работаю.
– Работа подождет. Отключить компьютер.
– Эй!
– Думаешь, так надо себя вести? Наказывать меня за преступления, которые я, по-твоему, совершил? Даже не пригласив меня на допрос?
– Слушай, я устала. Мне нужно…
– Как и я, разрази меня гром.
А ведь у него усталый вид, сообразила Ева. Такое с ним бывало нечасто.
– Ну так иди спать. Я собираюсь…
– Если ты собираешься опять от меня удрать… – Ева начала подниматься с кресла, и в голосе Рорка зазвучал металл, – советую тебе подумать хорошенько.
Ева расслышала угрозу в его голосе. Все-таки она хорошо его изучила, знала, как он опасен в гневе. Смертельный холод пробрал ее до костей.
– Я собираюсь сварить кофе.
– Ничего, подождешь. Я же ждал тебя полночи. Вот и ты подождешь. – Рорк шагнул к ней. Его глаза превратились в острые кинжалы. – Откуда мне знать, что ты не лежишь мертвая в каком-нибудь переулке? Откуда мне знать, что, открыв дверь в следующий раз, я не увижу на пороге копа и психолога, консультанта по преодолению утраты?
Неужели он боится, что она падет смертью храбрых, исполняя свой служебный долг? Еве такое ни на минуту в голову не приходило. Она вовсе не собиралась его наказывать. Ей просто хотелось как-нибудь дотянуть до конца дня. Поэтому она покачала головой.
– Тебе следовало бы мне доверять. Я могу позаботиться о себе.
– Правда? Я должен тебе доверять? А с какой такой радости? После того, как ты оказала мне столь безграничное доверие? Ты не имела права пропускать меня через все это. Не говоря уж о том, что у тебя не было никаких причин.
– Могу сказать тебе то же самое.
– Что я тебе сделал? Через что тебе пришлось пройти из-за меня? – Рорк оперся руками о стол и наклонился к ней: – Что я такое сделал, черт меня побери? Только поконкретнее, пожалуйста.
– Ты смотрел на нее.
В его глазах плавился синий лед, но на миг в них отразилось полное изумление.
– Что ж, поскольку за последние пару дней меня не поразила слепота, я смотрел на многих женщин. Можешь меня кастрировать.
– Только не надо делать из меня идиотку. Я же не слепая. Я вижу. Я кое-что знаю. И не смей подшучивать надо мной по этому поводу. Ты смотрел на нее. И на секунду, в тот первый миг, когда ты снова ее увидел, ты отдал ей то, что должно принадлежать мне.
– Ты ошибаешься.
– Нет, не ошибаюсь! – Ева вскочила, теперь они смотрели друг другу прямо в глаза. – Я опытный наблюдатель, и я знаю твое лицо, знаю твои глаза. Я знаю, что видела.
– И твоя полицейская подготовка подсказывает тебе, что я взглянул на нее – сама же говоришь, что это длилось всего секунду! – и это достаточная причина, чтобы вызвать у тебя безумный приступ ревности?
– Это не ревность. Хотела бы я, чтобы это была просто ревность. Хотела бы я, чтобы все было так глупо, так примитивно и определенно. Но это не ревность. Это страх. – Ева рухнула обратно в кресло. В ее голосе послышались слезы. – Это страх.
Это его остановило, заставило выпрямиться.
– Неужели ты действительно в это веришь? Что я мог отказаться от того, что у нас есть? От того, что мы есть? Что я мог променять тебя на нее? Хоть на миг, хоть мысленно? Неужели я тебе не говорил, неужели не доказал, что ты для меня – все?
Ева отчаянно старалась успокоиться, найти нужные слова.
– Она не такая, как другие. Между вами есть связь, и это важно. Ты это знаешь, и я это знаю. А хуже всего то, что она это знает. У вас есть своя история. Это же видно. Это настолько очевидно, что, когда я сегодня пришла на работу, люди смотрели на меня с жалостью. Через свой собственный «загон» к своему кабинету я шла, как сквозь строй.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103