Пьет шоколад, умирает.
– В мучениях, – вставил Рорк, догадавшись, что она разыгрывает в уме всю сцену.
– В мучениях. Потом две девочки уходят со своего классного часа на первом этаже, поднимаются сюда, видят сантехника, общаются с Доусоном, показывают пропуска и входят в кабинет истории.
– Можно вопрос? Почему твой радар не засек Доусона?
– Нет мотива, нет смысла, нет флюидов. Учительствует двадцать с лишним лет, из них пятнадцать здесь. Никаких подводных течений. Он это… Как это называется? По типу напоминает черепаху.
– Неторопливый и устойчивый.
– Точно, – кивнула Ева.
– Второй вопрос. Ты далеко ушла от директора Моузбли, хотя сама же доказала, что у нее был мотив.
– Верно. – На ходу ероша пальцами волосы, Ева вышла из кабинета истории. – Может, я жестоко ошибаюсь, но не вижу я ее в этой роли. Убийства на ее священной территории, в ее смену? Для нее это худший из кошмаров, страшнее разоблачения ее сексуальных похождений. У нее на глазах из школы утекают ученики, пресса говорит бог знает что. Может, она это сделала, может, думала, что сумеет как-то все развернуть, чтоб по ней не ударило, минимизировать ущерб. Но не похоже. И все-таки мне хочется ее поджарить за то, что прикинулась изнасилованной. Сука. – Ева нахмурилась. – На чем я остановилась?
– Две девочки входят в кабинет истории.
– Точно. Приди они на четверть часа раньше, у Фостера был бы шанс. А теперь он мертв, и они выбегают из класса с воплями. Доусон бросается на крик, видит, что случилось, вызывает директора.
– Вполне предсказуемая цепь событий.
– Вот именно. Теперь возьмем Уильямса.
Ева провела Рорка вниз, через фитнес-центр в зону бассейна.
– Неплохо, – заметил Рорк.
– Да, совсем неплохо. И для детей, и для учителей. Вот здесь Уильямс пересекается с Моузбли. Аллика Страффо тоже здесь, хотя и не пересекается. Согласно ее показаниям, она пришла повидаться с Уильямсом и, используя твою терминологию, прошла параллельным курсом по отношению к нему и Моузбли. Невольно подслушала их ссору.
Со своего места Ева видела выходы и входы в зону бассейна. Учителей. Учащихся.
– Она уходит, Моузбли уходит, тут есть пересечения между ней, Хэлливелл и Доусоном. Доусон входит и видит Уильямса. Во второй раз за одну неделю натыкается на труп.
– Поразительное совпадение.
– Знаю, знаю. Но и он, и медсестра, которую тоже вызывали на место в обоих случаях, находятся на периферии. Кто-то еще дошел до центра обоих кругов и остался незамеченным. – Ева сосредоточенно уставилась на поверхность воды. – Оба раза.
– Ты уверена, что это один и тот же человек?
– О, да, я уверена. Я даже уверена, что знаю, кто убийца, но у меня нет мотива. А в этом деле мотив важен, как ничто другое.
– Ну давай уже, колись.
Ева чуть было не сказала, но покачала головой:
– Давай не сейчас, хорошо? Мне хотелось бы посмотреть, как электронный гений вроде тебя докажет эту теорему, не подглядывая ответ в конце задачника. И с Мирой хочу все это обговорить. Пока что у меня ничего нет, кроме того, что я нутром чую. Первым делом надо накопать вещественные доказательства, прокачать версию с «походной кружкой».
– Мы пойдем за покупками?
– Просто проверим несколько мест, где такие модели продаются, в радиусе десяти кварталов.
– Смотри-ка, ты сказала «в радиусе». И кто из нас псих?
– Остряк-самоучка.
Рорк взял ее за руку.
– Вот это больше похоже на правду.
Для Евы это был не поход по магазинам, а обычная полицейская работа. Обычная полицейская работа, монотонная и скучная.
Она беседовала с продавцами, с менеджерами. С болтливыми и немеющими при виде полицейского, не понимающими, что к чему. Модель, о которой она расспрашивала, была популярной, пользующейся спросом. Не самой дешевой, но и не самой дорогой. Прекрасного качества, повторяли все подряд. Практичной, удобной, не знающей сносу и внешне привлекательной.
– За две недели до Рождества нам пришлось заказать новую партию, – сказал Еве жаждущий помочь молодой помощник менеджера. – Подходящий предмет для рождественского чулка, прекрасный подарок, если вы не успели подготовиться заранее. Они были у нас на распродаже. Расходились, как горячие пирожки. До сих пор прекрасно продаются. День святого Валентина. Бесплатная монограмма в сердечке или просто украшение в виде сердца.
– Замечательно! У вас есть записи? Я ищу проданный термос с гравировкой имени Крейг. – Ева произнесла имя по буквам.
– Сейчас проверю. Если куплено в кредит или на карточку, мы это фиксируем. Если за наличные – нет. Большинство людей наличными не пользуются: стоит им сюда прийти, как они не могут удержаться и начинают покупать множество вещей.
– Ясно.
Пока он проверял, Ева огляделась и заметила, что Рорк бродит по магазину, присматривается, изучает. То есть ведет себя именно так, как большинство людей, посещающих магазины.
– Мне очень жаль. – Похоже, помощник менеджера говорил искренне. Вид у него был сокрушенный. – У нас не зарегистрирована продажа данной модели – или любой другой модели – с гравировкой «Крейг» в любом написании за последние тридцать дней.
– Проверьте за предпоследние тридцать дней.
– О… – Теперь он расстроился. – Это займет несколько минут. Проверить можно только по основному компьютеру в конторе. Это ведь уже прошлый год. Вам придется подождать.
– Договорились. Я подожду.
Обернувшись, Ева увидела, что Рорк уже не просто осматривается в магазине, он покупает. Она стремительно пересекла магазин, лавируя среди прилавков с товарами.
– Ты что это творишь?
– Делаю покупку.
– Как? Зачем? – «Наверно, это своего рода болезнь», – решила она. – У тебя уже есть по шесть пар всего на свете.
Рорк лишь улыбнулся в ответ и забрал у продавца пакет с покупкой.
– Спасибо. А теперь, – он повернулся к Еве, – похоже, у меня будет на одну пару больше всего на свете. Что-нибудь нашла?
– Нет. Все еще проверяю. Я так и знала, что в конечном счете все сведется к наличным. Убийца все рассчитал. Он не оставит бумажный след. Чего проще – войти в один из этих магазинов, купить термос, доплатить за гравировку, расплатиться бумажными деньгами и выйти. Никто тебя не запомнит.
Помощник менеджера вернулся, рассыпаясь в извинениях.
– Мне очень жаль, я не смог найти то, что вы ищете. Могу поспрашивать, вдруг кто-нибудь из продавцов помнит.
– Да, это было бы здорово. Спасибо. Свяжитесь со мной, если что-то обнаружите.
Ева протянула свою визитную карточку.
– Вычеркиваем, – сказала она, выходя из магазина. – Но сделать это было необходимо.
– Вот, держи. – Рорк вынул из фирменного пакета пару перчаток. – Взамен тех, что ты успела потерять после Рождества.
– Я их не теряла. – И почему она вечно теряет перчатки? – Просто они где-то в другом месте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
– В мучениях, – вставил Рорк, догадавшись, что она разыгрывает в уме всю сцену.
– В мучениях. Потом две девочки уходят со своего классного часа на первом этаже, поднимаются сюда, видят сантехника, общаются с Доусоном, показывают пропуска и входят в кабинет истории.
– Можно вопрос? Почему твой радар не засек Доусона?
– Нет мотива, нет смысла, нет флюидов. Учительствует двадцать с лишним лет, из них пятнадцать здесь. Никаких подводных течений. Он это… Как это называется? По типу напоминает черепаху.
– Неторопливый и устойчивый.
– Точно, – кивнула Ева.
– Второй вопрос. Ты далеко ушла от директора Моузбли, хотя сама же доказала, что у нее был мотив.
– Верно. – На ходу ероша пальцами волосы, Ева вышла из кабинета истории. – Может, я жестоко ошибаюсь, но не вижу я ее в этой роли. Убийства на ее священной территории, в ее смену? Для нее это худший из кошмаров, страшнее разоблачения ее сексуальных похождений. У нее на глазах из школы утекают ученики, пресса говорит бог знает что. Может, она это сделала, может, думала, что сумеет как-то все развернуть, чтоб по ней не ударило, минимизировать ущерб. Но не похоже. И все-таки мне хочется ее поджарить за то, что прикинулась изнасилованной. Сука. – Ева нахмурилась. – На чем я остановилась?
– Две девочки входят в кабинет истории.
– Точно. Приди они на четверть часа раньше, у Фостера был бы шанс. А теперь он мертв, и они выбегают из класса с воплями. Доусон бросается на крик, видит, что случилось, вызывает директора.
– Вполне предсказуемая цепь событий.
– Вот именно. Теперь возьмем Уильямса.
Ева провела Рорка вниз, через фитнес-центр в зону бассейна.
– Неплохо, – заметил Рорк.
– Да, совсем неплохо. И для детей, и для учителей. Вот здесь Уильямс пересекается с Моузбли. Аллика Страффо тоже здесь, хотя и не пересекается. Согласно ее показаниям, она пришла повидаться с Уильямсом и, используя твою терминологию, прошла параллельным курсом по отношению к нему и Моузбли. Невольно подслушала их ссору.
Со своего места Ева видела выходы и входы в зону бассейна. Учителей. Учащихся.
– Она уходит, Моузбли уходит, тут есть пересечения между ней, Хэлливелл и Доусоном. Доусон входит и видит Уильямса. Во второй раз за одну неделю натыкается на труп.
– Поразительное совпадение.
– Знаю, знаю. Но и он, и медсестра, которую тоже вызывали на место в обоих случаях, находятся на периферии. Кто-то еще дошел до центра обоих кругов и остался незамеченным. – Ева сосредоточенно уставилась на поверхность воды. – Оба раза.
– Ты уверена, что это один и тот же человек?
– О, да, я уверена. Я даже уверена, что знаю, кто убийца, но у меня нет мотива. А в этом деле мотив важен, как ничто другое.
– Ну давай уже, колись.
Ева чуть было не сказала, но покачала головой:
– Давай не сейчас, хорошо? Мне хотелось бы посмотреть, как электронный гений вроде тебя докажет эту теорему, не подглядывая ответ в конце задачника. И с Мирой хочу все это обговорить. Пока что у меня ничего нет, кроме того, что я нутром чую. Первым делом надо накопать вещественные доказательства, прокачать версию с «походной кружкой».
– Мы пойдем за покупками?
– Просто проверим несколько мест, где такие модели продаются, в радиусе десяти кварталов.
– Смотри-ка, ты сказала «в радиусе». И кто из нас псих?
– Остряк-самоучка.
Рорк взял ее за руку.
– Вот это больше похоже на правду.
Для Евы это был не поход по магазинам, а обычная полицейская работа. Обычная полицейская работа, монотонная и скучная.
Она беседовала с продавцами, с менеджерами. С болтливыми и немеющими при виде полицейского, не понимающими, что к чему. Модель, о которой она расспрашивала, была популярной, пользующейся спросом. Не самой дешевой, но и не самой дорогой. Прекрасного качества, повторяли все подряд. Практичной, удобной, не знающей сносу и внешне привлекательной.
– За две недели до Рождества нам пришлось заказать новую партию, – сказал Еве жаждущий помочь молодой помощник менеджера. – Подходящий предмет для рождественского чулка, прекрасный подарок, если вы не успели подготовиться заранее. Они были у нас на распродаже. Расходились, как горячие пирожки. До сих пор прекрасно продаются. День святого Валентина. Бесплатная монограмма в сердечке или просто украшение в виде сердца.
– Замечательно! У вас есть записи? Я ищу проданный термос с гравировкой имени Крейг. – Ева произнесла имя по буквам.
– Сейчас проверю. Если куплено в кредит или на карточку, мы это фиксируем. Если за наличные – нет. Большинство людей наличными не пользуются: стоит им сюда прийти, как они не могут удержаться и начинают покупать множество вещей.
– Ясно.
Пока он проверял, Ева огляделась и заметила, что Рорк бродит по магазину, присматривается, изучает. То есть ведет себя именно так, как большинство людей, посещающих магазины.
– Мне очень жаль. – Похоже, помощник менеджера говорил искренне. Вид у него был сокрушенный. – У нас не зарегистрирована продажа данной модели – или любой другой модели – с гравировкой «Крейг» в любом написании за последние тридцать дней.
– Проверьте за предпоследние тридцать дней.
– О… – Теперь он расстроился. – Это займет несколько минут. Проверить можно только по основному компьютеру в конторе. Это ведь уже прошлый год. Вам придется подождать.
– Договорились. Я подожду.
Обернувшись, Ева увидела, что Рорк уже не просто осматривается в магазине, он покупает. Она стремительно пересекла магазин, лавируя среди прилавков с товарами.
– Ты что это творишь?
– Делаю покупку.
– Как? Зачем? – «Наверно, это своего рода болезнь», – решила она. – У тебя уже есть по шесть пар всего на свете.
Рорк лишь улыбнулся в ответ и забрал у продавца пакет с покупкой.
– Спасибо. А теперь, – он повернулся к Еве, – похоже, у меня будет на одну пару больше всего на свете. Что-нибудь нашла?
– Нет. Все еще проверяю. Я так и знала, что в конечном счете все сведется к наличным. Убийца все рассчитал. Он не оставит бумажный след. Чего проще – войти в один из этих магазинов, купить термос, доплатить за гравировку, расплатиться бумажными деньгами и выйти. Никто тебя не запомнит.
Помощник менеджера вернулся, рассыпаясь в извинениях.
– Мне очень жаль, я не смог найти то, что вы ищете. Могу поспрашивать, вдруг кто-нибудь из продавцов помнит.
– Да, это было бы здорово. Спасибо. Свяжитесь со мной, если что-то обнаружите.
Ева протянула свою визитную карточку.
– Вычеркиваем, – сказала она, выходя из магазина. – Но сделать это было необходимо.
– Вот, держи. – Рорк вынул из фирменного пакета пару перчаток. – Взамен тех, что ты успела потерять после Рождества.
– Я их не теряла. – И почему она вечно теряет перчатки? – Просто они где-то в другом месте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103