– На всю жизнь.
– Ну, это слишком… На месте этих руин мы выстроим новые дома… – Штеккер двинулся к выходу. Уже. на улице счел необходимым пояснить: – Моя профессия – каменщик, знаете, как руки истосковались по настоящей работе?
Было темно, сеял мелкий, холодный дождь. Штеккер съежился, поднял воротник шинели. Произнес ворчливо:
– Паскудная погода, скорее бы снег. – Тихонько засмеялся. – Хотя я лично за такую погоду. Порядочный шпик носа на улицу не высунет. Итак, до послезавтра…
Через день состоялась встреча Карла Кремера с Фридрихом Ульманом.
Карл спустился в подвал, но никого не увидел. Осветил фонариком облупленные стены, взглянул на часы. Шесть… За спиной кто-то зашевелился. Кремер выключил фонарик, шагнул в глубь подвала.
– Не волнуйтесь, это мы, – глухо донесся из темноты хриплый голос фельдфебеля. – Кстати, идите-ка сюда, это может вам пригодиться.
Штеккер осветил возле лестницы узкий, как щель, закоулок, полузаваленный битым кирпичом.
– Удобная позиция, – пояснил. – Я стою здесь. Вы входите и ничего не видите, а сами остаетесь на виду.
– А у вас все здорово продумано! – с уважением сказал Карл.
– К вашим услугам, – усмехнулся Штеккер.
В глубине закоулка Карл заметил старого человека в рабочей куртке и шляпе с обвисшими полями. Он смотрел строго и, казалось, отчужденно. А может, это лишь показалось – руку пожал крепко, словно пробовал силу. Спокойные, неторопливые движения, весь облик его напомнил Зарембу. От него и пахло, как от Зарембы, машинным маслом, ржавчиной и крепким табаком. Карл сразу почувствовал расположение к этому кряжистому пожилому человеку.
– Товарищ Ульман в курсе дел, – начал Штеккер, когда они расположились на доске под стеной. – Он из того самого поселка. Можете доверять ему, как мне.
Ульман кашлянул.
– Давайте ближе к делу, – сказал спокойно. – Вам нужно разведать подходы к заводу синтетического горючего? Я правильно понял товарища Штеккера?
– Вернее, нащупать его уязвимое место, – пояснил Кремер. – Ежедневно завод дает эшелон бензина. На этом нужно поставить точку.
– Это – цель. – Ульман положил руку Карлу на колено; даже через одежду чувствовалось, какая твердая и мозолистая эта рука, – а нам нужно найти пути к ее выполнению. Сегодня я не могу сказать что-либо утешительное – все это для меня неожиданно… Есть, правда, один вариант…
Ульман умолк, потянулся за сигаретами. Карл предложил свои.
– Генеральские… – сказал Ульман не то одобрительно, не то осуждающе. – Вариант такой… Живет у нас в поселке один старик. Он – шахтер, сейчас – на пенсии. Хороший человек, нашей закалки. Когда строили завод, он был мобилизован. – Ульман снова помолчал, лишь вспыхивала и гасла во тьме красная точечка сигареты. – На той территории были шахты. Большинство из них давно выработаны, заброшены и завалены. Старый Гибиш знает их как свои пять пальцев. Может, он и выведет нас…
Карл несколько секунд обдумывал предложение Ульмана. В этом плане было что-то неопределенное, туманное, но перспективное. Кремер накрыл ладонью руку Ульмана – большую, шершавую.
– Когда можно надеяться на результаты?
Ульман встал, сделал несколько шагов и подозвал к себе Карла. В закоулке у самого входа поднял кирпич. Узкий луч фонарика осветил под ним хорошо замаскированный тайник.
– Наведайтесь сюда дня через четыре, – сказал, подумав. – Здесь найдете сообщение о том, когда встретимся.
– Как подумаю, – начал Кремер, – ежедневно – эшелон цистерн с бензином…
– Они проходят через наш узел, молодой человек, – похлопал его по плечу Ульман. – Я сам формирую составы. Думаете, это сладко?
* * *
Дожди прекратились, повеял ветер и высушил мокрую землю. Конец ноября, пора бы уже и снегу выпасть, а зимой и не пахнет. Тепло, трава зеленеет…
Ульман лежал под колючим кустом ежевики, на котором темнели ягоды. И в двух шагах не разглядеть было Фридриха – он здесь знал каждую тропинку с детства: вместе с другими ребятами тряс дикие груши, до крови царапал руки и лицо, доставая терпкие ягоды ежевики, устраивал со всеми вместе на пологих склонах холмов настоящие военные сражения…
Как давно это было! И не верится теперь, что было… Неужели это он тогда носился в коротких штанишках и сандалиях из грубой кожи, которые почему-то не выдерживали и месяца – разваливались, вызывая гнев и упреки отца? Потом, когда у Горста разваливались сандалии, Фридрих старался не сердиться, хотя порой и хотелось стегнуть ремешком курносого мальчонку, который не умеет и не хочет беречь вещи…
Ульман повернулся на другой бок. Теперь хорошо видно дикую грушу, с которой он как-то упал и разбил голову. Потекла кровь, мальчишки, испугались, а ему совсем не было страшно и хотелось даже смеяться.
Тогда здесь, в полукилометре, была шахта. Иногда, когда надоедали игры, они сидели на холме и смотрели, как машина-подъемник выплевывает пар, как крутятся вверху ее колеса, наматывая тросы, как пыхтят паровозы, которые тащат составы с углем.
От шахтного двора остались только груды поросшего травой кирпича, рельсы давно сняли, и только старожилы могли отличить теперь бывшую железнодорожную насыпь от обычных неровностей местного ландшафта.
Из-за кустов шиповника послышалось сопение: кто-то взбирался по крутому склону. Фридрих выглянул из своего укрытия, тихонько свистнул. Гибиш выругался:
– Чертово место!
Лег вверх лицом, подложив под голову портфель. Отдышавшись, спросил:
– Харчей взял с собой?
Ульман похлопал ладонью по тощему рюкзаку.
– Есть немного…
– А лопата?
– Все как договорились! – рассердился Фридрих. – Чего придираешься?
– Потому как под землю идем, – спокойно ответил Гибиш, – и неизвестно, что нас там ждет…
Ульман закинул за плечи рюкзак.
– Пошли?
Гибиш шагал впереди. Пробирались между кустами согнувшись. Начиналась запретная зона, можно было случайно наткнуться на эсэсовский патруль.
– Вон там, за холмиком, – указал рукой Гибиш. Остановился, вытер нот с лица. – Отдохнем.
Впереди высились вершины, голые, с редкими соснами. Изрезанная оврагами неровная местность переходила в плоскогорье. Справа, внизу, просматривалась асфальтовая лента шоссе.
Они обошли холм. Гибиш постоял, оглядываясь, и полез в чащу ежевики. Ульман, прикрыв лицо от колючих стеблей, продирался следом. За чащей начиналась поляна. В стороне, между низкими деревцами, песчаный склон с еле заметным входом в пещеру. Гибиш влез туда, поманил Ульмана. Пещера лишь со стороны казалась маленькой: ход расширялся и исчезал в темноте. Повеяло влагой, воздух был густой, и дышалось тяжело.
Гибиш положил портфель на сухой песок возле выхода.
– Здесь мы в полной безопасности, – сказал и лег прямо на землю. – Закусим, отдохнем и в дорогу…
Фридрих развязал рюкзак, достал заранее приготовленные бутерброды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83