Предполагается, что в случае необходимости я стану великим лидером! Но каким образом? Что мне известно о военном деле? Я не солдат. Я — простой деревенский кузнец, а не какой-нибудь аристократ! Мне в жизни не приходилось никого за собой вести.
— Но ты же отлично проявил себя во Дворце, — заметил Дарсмит.
— Там я не проявил ничего, кроме здравого смысла, — решительно возразил Маллед.
— А может, от тебя больше ничего и не требуется? — высказал предположение Дарсмит. — Сдается мне, кроме как у тебя, здравого смысла ни у кого не имеется.
— Это верно, — согласился Маллед. — И это очень печально.
Они продолжали путь в дружелюбном молчании. А когда спустились по пандусу до уровня городских крыш, Маллед промолвил:
— Одним словом, этот, как все считают, дар богов для меня сплошная головная боль — и никакого удовольствия. Разговор с Баранмелем только подтвердил это. Он сообщил, что Баэл желает моей гибели и хочет, чтобы Зейдабар был стерт с лица земли, а Империя Домдар уничтожена. То ещё благоволение богов!
— Что? — Дарсмит споткнулся и упал бы, не подхвати его вовремя приятель. — Баэл что?!
— То, что я сказал, — ответил Маллед.
Дарсмит открыл рот, не в силах произнести ни слова.
— Но… но… — наконец выдавил он, — но боги создали Империю. Они остановили свой выбор на нас.
— И большинство из них нас все ещё поддерживают. Но Баэл — бог войны, а Домдар последние двести лет пребывал в мире. Он нас ненавидит и поддерживает олнамского колдуна с его мятежниками.
— Но тогда… но ты… — Дарсмит окинул диким взором пространство окрест, зацепился взглядом за широкий проспект, ведущий в сторону Агабдала, затем уставился в то место, где, по его расчетам, должен находиться военный лагерь.
— Но он ведь бог войны. Разве это не означает, что всегда побеждают те, кого он поддерживает?
— Не знаю. Однако не думаю, что поддержки Баэла достаточно, дабы преодолеть все препятствия. Я, например, по-прежнему остаюсь Богоизбранным Заступником, призванным защищать Империю. И никакой Баэл не способен отнять у меня этот титул. Я намерен использовать все свои возможности, которых пока не знаю, для того, чтобы встать на пути у Назакри. И кроме того, большинство богов все ещё на нашей стороне. Но Баэл, хоть и не может отнять “дар”, который скрепил своим когтем, способен принести много зла, — с горестным вздохом заключил Маллед.
— Что, к примеру? — спросил Дарсмит.
— Баранмель не смог этого сказать, и я тоже не знаю, — пожал плечами Маллед.
Дарсмит оглянулся на Вадевию, который шел за ними по пятам и с напряженным интересом вслушивался в слова Богоизбранного Заступника.
— И ты все ещё не желаешь иметь ничего общего с этим жрецом? — спросил Дарсмит.
— Против жреца я ничего не имею, — ответил Маллед. — Я лишь не хочу иметь дело с теми, кто считает, что внимание богов обязательно должно доставлять людям радость.
— О… — произнес Дарсмит. Увидев, как лицо Вадевии заливает краска стыда, он отвернулся и решительно заявил:
— Вот теперь я все понял!
Глава сорок седьмая
Вадевия с поразительным упорством следовал за молодыми кузнецами. Он не отставал лишь потому, что рядом с Малледом семенил Дарсмит. Будь Маллед один, он давно оставил бы жреца далеко позади. Но у Дарсмита ноги были обычной длины, а выносливость — как у любого другого смертного, и в результате жрец не отставал. Все трое шагали по лабиринту улиц Внешнего Города в направлении Гогрорского тракта.
Вадевия ничего не говорил, не пытался вмешаться в беседу, только молча следовал за ними.
Когда настало время ужина и приятели вошли в общий зал постоялого двора какой-то деревни, Дарсмит спросил:
— Ты не думаешь ночью сбежать, чтобы отвязаться от жреца?
Маллед обернулся и взглянул на старика, на его белый балахон, успевший почернеть от дорожной пыли.
— Нет, — ответил кузнец, который на протяжении нескольких миль корил себя за грубое обхождение с Вадевией. — Не желаете ли разделить с нами ужин? — обратился он к жрецу.
— С удовольствием, если мое общество будет вам не слишком противно.
Вместо ответа Маллед придержал дверь, пропуская старика вперед.
Ужин оказался не слишком веселым. Дарсмит и Вадевия изнемогали от усталости и почти не обращали внимания друг на друга, а Маллед, целиком погруженный в собственные мысли, ограничивался междометиями и нечленораздельным мычанием. Поданная им снедь тоже не вдохновляла — хлеб оказался черствым, лишенным всякого вкуса, тушеная баранина — жесткой и слишком жирной, чечевица и морковь — переваренными.
Пиво, однако, было отменное — темное, густое и крепкое. Маллед прикончил кварту и принялся за третью пинту. Поднеся кружку к губам, он вдруг замер, а потом обронил вопрос:
— Почему вы пошли за мной?
Дарсмит и Вадевия удивленно воззрились на него, не зная, кому отвечать первым.
— Я имею в виду вас, — уточнил Маллед, кивая на жреца. — Почему вы продолжали путь, после того как я бросил вас там, у ворот?
— Таков мой долг, — слегка замявшись, ответил он.
— Но почему?
— Во-первых, потому, что я причинил тебе зло, Маллед, и теперь в долгу перед тобой. Сидя в Великом Храме, я не смог бы вернуть тебе этот долг.
— Вы всего лишь пошутили, — отмахнулся кузнец. — Шутка не заслуживает столь длинного пути.
— Я имею в виду не только издевательство у ворот, — пояснил Вадевия. — Я говорю обо всем, что сотворил. Я явился к тебе в кузницу, уговорил оставить дом и семью, призвал тебя подчиниться воле богов, не имея даже понятия, в чем эта воля состоит.
— Вы всего лишь делали свою работу, — хрипло пробурчал Маллед, прежде чем приложиться к очередной кружке.
— Нет, — покачал головой Вадевия. — Это не совсем так. Несколько лет назад Верховный Жрец обратился ко всем жрецам с просьбой сообщить о местонахождении Богоизбранного Заступника, если таковое им известно. Я не ответил ему сам и попросил всех, кто знал о тебе, промолчать. Эту просьбу я мотивировал тем, что ты сам потребовал этого. Но позже я убедил тебя отправиться в Зейдабар, желая лично представить Верховному Жрецу Богоизбранного Заступника. Я действовал так, словно ты, избранник богов, принадлежишь мне и я не желаю ни с кем тобою делиться.
— Понимаю. — Маллед поднял кружку, чтобы сделать последний глоток. — Значит, вы отправились следом, дабы не спускать глаз со своей собственности?
— Да, — снова покраснев, ответил Вадевия.
Рука с кружкой замерла на полпути, и Маллед изумленно уставился на жреца.
— А я-то думал, что шучу, — молвил он. — Неужели это правда?
— Да, — опустил глаза Вадевия. — Мне стыдно признаваться, но это одна из причин, вынудившая меня последовать за тобой. Со старыми привычками, даже если знаешь, что они дурные, расставаться очень трудно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144
— Но ты же отлично проявил себя во Дворце, — заметил Дарсмит.
— Там я не проявил ничего, кроме здравого смысла, — решительно возразил Маллед.
— А может, от тебя больше ничего и не требуется? — высказал предположение Дарсмит. — Сдается мне, кроме как у тебя, здравого смысла ни у кого не имеется.
— Это верно, — согласился Маллед. — И это очень печально.
Они продолжали путь в дружелюбном молчании. А когда спустились по пандусу до уровня городских крыш, Маллед промолвил:
— Одним словом, этот, как все считают, дар богов для меня сплошная головная боль — и никакого удовольствия. Разговор с Баранмелем только подтвердил это. Он сообщил, что Баэл желает моей гибели и хочет, чтобы Зейдабар был стерт с лица земли, а Империя Домдар уничтожена. То ещё благоволение богов!
— Что? — Дарсмит споткнулся и упал бы, не подхвати его вовремя приятель. — Баэл что?!
— То, что я сказал, — ответил Маллед.
Дарсмит открыл рот, не в силах произнести ни слова.
— Но… но… — наконец выдавил он, — но боги создали Империю. Они остановили свой выбор на нас.
— И большинство из них нас все ещё поддерживают. Но Баэл — бог войны, а Домдар последние двести лет пребывал в мире. Он нас ненавидит и поддерживает олнамского колдуна с его мятежниками.
— Но тогда… но ты… — Дарсмит окинул диким взором пространство окрест, зацепился взглядом за широкий проспект, ведущий в сторону Агабдала, затем уставился в то место, где, по его расчетам, должен находиться военный лагерь.
— Но он ведь бог войны. Разве это не означает, что всегда побеждают те, кого он поддерживает?
— Не знаю. Однако не думаю, что поддержки Баэла достаточно, дабы преодолеть все препятствия. Я, например, по-прежнему остаюсь Богоизбранным Заступником, призванным защищать Империю. И никакой Баэл не способен отнять у меня этот титул. Я намерен использовать все свои возможности, которых пока не знаю, для того, чтобы встать на пути у Назакри. И кроме того, большинство богов все ещё на нашей стороне. Но Баэл, хоть и не может отнять “дар”, который скрепил своим когтем, способен принести много зла, — с горестным вздохом заключил Маллед.
— Что, к примеру? — спросил Дарсмит.
— Баранмель не смог этого сказать, и я тоже не знаю, — пожал плечами Маллед.
Дарсмит оглянулся на Вадевию, который шел за ними по пятам и с напряженным интересом вслушивался в слова Богоизбранного Заступника.
— И ты все ещё не желаешь иметь ничего общего с этим жрецом? — спросил Дарсмит.
— Против жреца я ничего не имею, — ответил Маллед. — Я лишь не хочу иметь дело с теми, кто считает, что внимание богов обязательно должно доставлять людям радость.
— О… — произнес Дарсмит. Увидев, как лицо Вадевии заливает краска стыда, он отвернулся и решительно заявил:
— Вот теперь я все понял!
Глава сорок седьмая
Вадевия с поразительным упорством следовал за молодыми кузнецами. Он не отставал лишь потому, что рядом с Малледом семенил Дарсмит. Будь Маллед один, он давно оставил бы жреца далеко позади. Но у Дарсмита ноги были обычной длины, а выносливость — как у любого другого смертного, и в результате жрец не отставал. Все трое шагали по лабиринту улиц Внешнего Города в направлении Гогрорского тракта.
Вадевия ничего не говорил, не пытался вмешаться в беседу, только молча следовал за ними.
Когда настало время ужина и приятели вошли в общий зал постоялого двора какой-то деревни, Дарсмит спросил:
— Ты не думаешь ночью сбежать, чтобы отвязаться от жреца?
Маллед обернулся и взглянул на старика, на его белый балахон, успевший почернеть от дорожной пыли.
— Нет, — ответил кузнец, который на протяжении нескольких миль корил себя за грубое обхождение с Вадевией. — Не желаете ли разделить с нами ужин? — обратился он к жрецу.
— С удовольствием, если мое общество будет вам не слишком противно.
Вместо ответа Маллед придержал дверь, пропуская старика вперед.
Ужин оказался не слишком веселым. Дарсмит и Вадевия изнемогали от усталости и почти не обращали внимания друг на друга, а Маллед, целиком погруженный в собственные мысли, ограничивался междометиями и нечленораздельным мычанием. Поданная им снедь тоже не вдохновляла — хлеб оказался черствым, лишенным всякого вкуса, тушеная баранина — жесткой и слишком жирной, чечевица и морковь — переваренными.
Пиво, однако, было отменное — темное, густое и крепкое. Маллед прикончил кварту и принялся за третью пинту. Поднеся кружку к губам, он вдруг замер, а потом обронил вопрос:
— Почему вы пошли за мной?
Дарсмит и Вадевия удивленно воззрились на него, не зная, кому отвечать первым.
— Я имею в виду вас, — уточнил Маллед, кивая на жреца. — Почему вы продолжали путь, после того как я бросил вас там, у ворот?
— Таков мой долг, — слегка замявшись, ответил он.
— Но почему?
— Во-первых, потому, что я причинил тебе зло, Маллед, и теперь в долгу перед тобой. Сидя в Великом Храме, я не смог бы вернуть тебе этот долг.
— Вы всего лишь пошутили, — отмахнулся кузнец. — Шутка не заслуживает столь длинного пути.
— Я имею в виду не только издевательство у ворот, — пояснил Вадевия. — Я говорю обо всем, что сотворил. Я явился к тебе в кузницу, уговорил оставить дом и семью, призвал тебя подчиниться воле богов, не имея даже понятия, в чем эта воля состоит.
— Вы всего лишь делали свою работу, — хрипло пробурчал Маллед, прежде чем приложиться к очередной кружке.
— Нет, — покачал головой Вадевия. — Это не совсем так. Несколько лет назад Верховный Жрец обратился ко всем жрецам с просьбой сообщить о местонахождении Богоизбранного Заступника, если таковое им известно. Я не ответил ему сам и попросил всех, кто знал о тебе, промолчать. Эту просьбу я мотивировал тем, что ты сам потребовал этого. Но позже я убедил тебя отправиться в Зейдабар, желая лично представить Верховному Жрецу Богоизбранного Заступника. Я действовал так, словно ты, избранник богов, принадлежишь мне и я не желаю ни с кем тобою делиться.
— Понимаю. — Маллед поднял кружку, чтобы сделать последний глоток. — Значит, вы отправились следом, дабы не спускать глаз со своей собственности?
— Да, — снова покраснев, ответил Вадевия.
Рука с кружкой замерла на полпути, и Маллед изумленно уставился на жреца.
— А я-то думал, что шучу, — молвил он. — Неужели это правда?
— Да, — опустил глаза Вадевия. — Мне стыдно признаваться, но это одна из причин, вынудившая меня последовать за тобой. Со старыми привычками, даже если знаешь, что они дурные, расставаться очень трудно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144