Улыбка была несколько натянутой.
Бузиан не мог вообразить, как близок был Маллед к тому, чтобы записаться добровольцем. Не знал он и того, что его последние слова о Нейле убедили кузнеца отказаться от этой мысли. Все рекруты были бездетны, только у двоих имелись жены, и всем было известно, что оба не в восторге от своих брачных уз.
У Малледа была Анва, и он не представлял себе более совершенной женщины. Маллед знал, что соседи упрекали её за слишком острый язычок, но он сам ни разу не становился объектом её злословия. Она стала смыслом его жизни и, в свою очередь, окружала его теплом и заботой.
У Малледа были Нейл, Пория и крошка Аршуи, и он любил их всех. Нейл обладал удивительной способностью изыскивать тысячи возможностей, чтобы извозиться в грязи. Помощь Бузиану в пахоте была сущей мелочью. Пория всегда была готова помочь матери в хозяйственных делах и постоянно рвалась нянчить Аршуи, самого симпатичного малыша из всех, кого Малледу доводилось видеть. Еще совсем крошка, он мог говорить целыми фразами. Даже мысль о том, чтобы оставить их и уйти в солдаты, была чистым безумием.
И вообще, с какой стати он сидит в трактире среди этих дурней, вместо того чтобы наслаждаться домашним уютом?
Проглотив залпом эль, он быстро направился к дверям, на ходу дружески хлопнув по плечу Оннела.
* * *
На четвертый день после визита лейтенанта и в последний день триады Рабиба Маллед в трактир не пошел, но Нейл сообщил ему за ужином, что там возникла драка и один будущий доброволец отказался от своей затеи.
И вот на пятый день и в первый день триады Миваи после полудня в Грозеродж под проливным дождем вступил лейтенант Грудар вместе с двумя своими спутниками; за ними следовали сорок — пятьдесят изрядно промокших волонтеров. Вскоре дождь прекратился, и на облачном небе появились просветы. На добровольцах вместо мундиров была самая разношерстная одежда, состоявшая в основном из пропитанных водой плащей, курток, блуз и штанов. Кое-кто был облачен в дорогие и модные одеяния — в Грозеродже таких не водилось, — а иные прибыли в настоящем рванье. У некоторых новобранцев через плечо или на поясе висели старинные мечи, принадлежавшие давно покинувшим этот мир предкам.
Из-за скверной погоды войско на подходе к Грозероджу не шло маршем, а еле-еле волочилось. Это никого не удивило: долгий путь из Йелдау, через Уамор и Давренародж, волонтеров, конечно, порядком измотал.
Весть о прибытии распространилась очень быстро, главным образом благодаря ребятишкам. Вскоре практически все жители Грозероджа собрались на площади, чтобы попрощаться с местными героями. В толпе, естественно, находились Маллед и Анва с детьми. Хмар был занят в кузнице и идти отказался, так как рисковал упустить миг закалки металла. Но мать Малледа, Мадейя, была здесь, так же как и дядя Спаррак с супругой и дочерью. Влайя с мужем стояли рядышком на другой стороне площади, и Маллед не сомневался, что и остальные сестрицы не пропустят столь торжественный момент.
Спаррак прошлым вечером принял окончательное решение — предпочел остаться дома. И вообще, ни один из тех, кто с самого начала не был уверен, встать ли ему под знамена Империи, в конечном итоге не встал. Когда лейтенант Грудар сделал перекличку, оказалось, что из первоначальной дюжины добровольцев лишь девять явились с дневным рационом и вещами.
Одним из этих девяти был Оннел, державший в руке ранец. Маллед надеялся, что в последнюю минуту приятель передумает, но этого не случилось. Там же находились Бузиан с Тимуаном и два брата-близнеца, Орзин и Озерга, жившие дальше по склону холма. Среди добровольцев были Незалс, Вориф, Гаур и Делазин.
Неддуел отказался, так же как четверо других, раньше заявлявших о своем желании.
Лейтенант, судя по его виду, удовлетворился девятью. Почему бы и нет, думал Маллед. Если армия сможет собрать по девять-десять человек с каждой деревни в Империи, её численность возрастет неизмеримо. Один только вид орды рекрутов из Йелдау и других поселений внушал уважение к мощи Империи. На площади сейчас чужаков было больше, чем Грозеродж обычно видит за полгода.
Такой огромной армии, какую собирает Империя, он явно не нужен, сказал себе Маллед. Его наконец-то отпустило то напряжение, которое он непрерывно ощущал с момента первого появления лейтенанта Грудара.
Волонтеры отдыхали и перекусывали на площади, рассевшись, где только позволяло место. Это дало возможность добровольцам Грозероджа собрать свои пожитки и попрощаться.
Большинство новоиспеченных солдат, видимо, прихватили с собою дневной рацион, но Бардетта была не из тех, кто упускает возможность зашибить деньгу. Когда добрая женщина объявила, что в трактире подают еду, раздались приветственные возгласы.
Бардетта не пыталась втиснуть все воинство в заведение. Вместо этого она и Зениша принялись разносить подносы с хлебом, сыром и элем по площади и раздавать их будущим защитникам Империи. Большинство из них оказались честными ребятами, бросали по одной-две монеты на подносы. Некоторые ели и пили на даровщину, но ни Бардетта, ни Зениша шума поднимать не стали.
Маллед догадался, у этих людей просто нет монет — у местных фермеров наличность обычно не водилась. Бардетта обслуживала таких фермеров в кредит и принимала оплату любыми продуктами. Однако эти люди не останутся здесь, чтобы погасить свои долги, думал Маллед. Но это проблема не его, а Бардетты, хотя, скорее всего, никакой проблемы нет. Женщины бойко сгребали монеты, собирали подносы и чуть ли не бегом направлялись в трактир, чтобы снова их наполнить. Маллед заметил, монет было довольно много — наверняка набралось на два-три вьерта. Бардетте повезло, что облака разошлись и выглянуло солнце. Дождь разводнял бы эль, мочил хлеб и сыр, и солдаты не столь охотно запускали бы руки в свои кошельки.
Грудар, казалось, тоже не очень торопился возобновить марш. Он сидел на ступенях дома Дейвиша, лениво жевал сушеное, со специями мясо и наблюдал за тем, как его подчиненные поглощают эль и хлеб, а самые свежие рекруты прощаются с друзьями и родичами. Сборщик налогов Вануир и второй солдат, имени которого Маллед не услышал, смешались с толпой, в то время как лейтенант держался в стороне.
Дети Малледа носились по лужам, и Анва не спускала с них глаз. Кузнец, воспользовавшись моментом, выскользнул из толпы и подошел к офицеру.
— Приветствую вас, — молвил он. — Вы позволите мне присесть рядом?
Грудар взглянул на него и, подвинувшись, ответил:
— Конечно.
— Меня зовут Маллед, — представился он, устраиваясь рядом с лейтенантом. — Я здешний кузнец.
— Лейтенант Грудар, — кивнул в знак приветствия офицер.
Маллед вежливо помолчал секунду-другую и спросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144
Бузиан не мог вообразить, как близок был Маллед к тому, чтобы записаться добровольцем. Не знал он и того, что его последние слова о Нейле убедили кузнеца отказаться от этой мысли. Все рекруты были бездетны, только у двоих имелись жены, и всем было известно, что оба не в восторге от своих брачных уз.
У Малледа была Анва, и он не представлял себе более совершенной женщины. Маллед знал, что соседи упрекали её за слишком острый язычок, но он сам ни разу не становился объектом её злословия. Она стала смыслом его жизни и, в свою очередь, окружала его теплом и заботой.
У Малледа были Нейл, Пория и крошка Аршуи, и он любил их всех. Нейл обладал удивительной способностью изыскивать тысячи возможностей, чтобы извозиться в грязи. Помощь Бузиану в пахоте была сущей мелочью. Пория всегда была готова помочь матери в хозяйственных делах и постоянно рвалась нянчить Аршуи, самого симпатичного малыша из всех, кого Малледу доводилось видеть. Еще совсем крошка, он мог говорить целыми фразами. Даже мысль о том, чтобы оставить их и уйти в солдаты, была чистым безумием.
И вообще, с какой стати он сидит в трактире среди этих дурней, вместо того чтобы наслаждаться домашним уютом?
Проглотив залпом эль, он быстро направился к дверям, на ходу дружески хлопнув по плечу Оннела.
* * *
На четвертый день после визита лейтенанта и в последний день триады Рабиба Маллед в трактир не пошел, но Нейл сообщил ему за ужином, что там возникла драка и один будущий доброволец отказался от своей затеи.
И вот на пятый день и в первый день триады Миваи после полудня в Грозеродж под проливным дождем вступил лейтенант Грудар вместе с двумя своими спутниками; за ними следовали сорок — пятьдесят изрядно промокших волонтеров. Вскоре дождь прекратился, и на облачном небе появились просветы. На добровольцах вместо мундиров была самая разношерстная одежда, состоявшая в основном из пропитанных водой плащей, курток, блуз и штанов. Кое-кто был облачен в дорогие и модные одеяния — в Грозеродже таких не водилось, — а иные прибыли в настоящем рванье. У некоторых новобранцев через плечо или на поясе висели старинные мечи, принадлежавшие давно покинувшим этот мир предкам.
Из-за скверной погоды войско на подходе к Грозероджу не шло маршем, а еле-еле волочилось. Это никого не удивило: долгий путь из Йелдау, через Уамор и Давренародж, волонтеров, конечно, порядком измотал.
Весть о прибытии распространилась очень быстро, главным образом благодаря ребятишкам. Вскоре практически все жители Грозероджа собрались на площади, чтобы попрощаться с местными героями. В толпе, естественно, находились Маллед и Анва с детьми. Хмар был занят в кузнице и идти отказался, так как рисковал упустить миг закалки металла. Но мать Малледа, Мадейя, была здесь, так же как и дядя Спаррак с супругой и дочерью. Влайя с мужем стояли рядышком на другой стороне площади, и Маллед не сомневался, что и остальные сестрицы не пропустят столь торжественный момент.
Спаррак прошлым вечером принял окончательное решение — предпочел остаться дома. И вообще, ни один из тех, кто с самого начала не был уверен, встать ли ему под знамена Империи, в конечном итоге не встал. Когда лейтенант Грудар сделал перекличку, оказалось, что из первоначальной дюжины добровольцев лишь девять явились с дневным рационом и вещами.
Одним из этих девяти был Оннел, державший в руке ранец. Маллед надеялся, что в последнюю минуту приятель передумает, но этого не случилось. Там же находились Бузиан с Тимуаном и два брата-близнеца, Орзин и Озерга, жившие дальше по склону холма. Среди добровольцев были Незалс, Вориф, Гаур и Делазин.
Неддуел отказался, так же как четверо других, раньше заявлявших о своем желании.
Лейтенант, судя по его виду, удовлетворился девятью. Почему бы и нет, думал Маллед. Если армия сможет собрать по девять-десять человек с каждой деревни в Империи, её численность возрастет неизмеримо. Один только вид орды рекрутов из Йелдау и других поселений внушал уважение к мощи Империи. На площади сейчас чужаков было больше, чем Грозеродж обычно видит за полгода.
Такой огромной армии, какую собирает Империя, он явно не нужен, сказал себе Маллед. Его наконец-то отпустило то напряжение, которое он непрерывно ощущал с момента первого появления лейтенанта Грудара.
Волонтеры отдыхали и перекусывали на площади, рассевшись, где только позволяло место. Это дало возможность добровольцам Грозероджа собрать свои пожитки и попрощаться.
Большинство новоиспеченных солдат, видимо, прихватили с собою дневной рацион, но Бардетта была не из тех, кто упускает возможность зашибить деньгу. Когда добрая женщина объявила, что в трактире подают еду, раздались приветственные возгласы.
Бардетта не пыталась втиснуть все воинство в заведение. Вместо этого она и Зениша принялись разносить подносы с хлебом, сыром и элем по площади и раздавать их будущим защитникам Империи. Большинство из них оказались честными ребятами, бросали по одной-две монеты на подносы. Некоторые ели и пили на даровщину, но ни Бардетта, ни Зениша шума поднимать не стали.
Маллед догадался, у этих людей просто нет монет — у местных фермеров наличность обычно не водилась. Бардетта обслуживала таких фермеров в кредит и принимала оплату любыми продуктами. Однако эти люди не останутся здесь, чтобы погасить свои долги, думал Маллед. Но это проблема не его, а Бардетты, хотя, скорее всего, никакой проблемы нет. Женщины бойко сгребали монеты, собирали подносы и чуть ли не бегом направлялись в трактир, чтобы снова их наполнить. Маллед заметил, монет было довольно много — наверняка набралось на два-три вьерта. Бардетте повезло, что облака разошлись и выглянуло солнце. Дождь разводнял бы эль, мочил хлеб и сыр, и солдаты не столь охотно запускали бы руки в свои кошельки.
Грудар, казалось, тоже не очень торопился возобновить марш. Он сидел на ступенях дома Дейвиша, лениво жевал сушеное, со специями мясо и наблюдал за тем, как его подчиненные поглощают эль и хлеб, а самые свежие рекруты прощаются с друзьями и родичами. Сборщик налогов Вануир и второй солдат, имени которого Маллед не услышал, смешались с толпой, в то время как лейтенант держался в стороне.
Дети Малледа носились по лужам, и Анва не спускала с них глаз. Кузнец, воспользовавшись моментом, выскользнул из толпы и подошел к офицеру.
— Приветствую вас, — молвил он. — Вы позволите мне присесть рядом?
Грудар взглянул на него и, подвинувшись, ответил:
— Конечно.
— Меня зовут Маллед, — представился он, устраиваясь рядом с лейтенантом. — Я здешний кузнец.
— Лейтенант Грудар, — кивнул в знак приветствия офицер.
Маллед вежливо помолчал секунду-другую и спросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144