— Лорд Дузон и несколько кавалеристов отправились проверить, получится ли что-нибудь из этого.
— О… — ещё раз протянул Оннел, — значит, мы можем попытаться?
— Можем, — кивнул Орзин. — Но это означает долгий марш и их численное превосходство.
— Разве? — удивился Оннел. — Неужели их так много? Я говорю о мятежниках, а не о мертвяках.
— Так утверждают маги.
— Но я не видел там столько палаток, — сказал Оннел. — Неужели с наступлением темноты к ним подходят новые силы?
— Нет, — вздохнул Орзин и тут же поправился:
— Я хочу сказать, да. Кое-кто ещё подходит. Бродяги всякие. Но у большинства палаток просто нет — они спят вповалку на земле. Вообще-то их и армией назвать нельзя.
— В таком случае даже при их численном превосходстве мы сможем их разбить!
— Не исключено, — согласился Орзин. — Но я, честно говоря, не знаю, какой солдат из меня получился после нескольких триад учебы. Хотя у меня есть и палатка, и мундир. Они же, Оннел, прошли с боями через равнину от самой Говии…
— Это Бредущие в нощи прошли с боями! — возразил Оннел.
— Смертные тоже сражались, — не сдавался Орзин. — Ты ведь знаешь, Генерал Балинус преследовал их по равнине до первого снега… Неужели ты думаешь, будто он не додумался до того, чтобы атаковать их днем?
— Да, но у него было слишком мало людей.
— Но зато это были профессиональные солдаты, а не крестьянские парни и городские бездельники, которые записались добровольцами два сезона назад. Их послали на восток недоученными и заставили жиреть от лени всю зиму под Дривабором.
— От такой кормежки вряд ли разжиреешь. — Оннел скептически оглядел приятеля. — Ты что, считаешь, мы обречены на поражение?
— Нет, — покачал головой Орзин, — я так не думаю. Но считаю, мы не победим до тех пор, пока здесь не появится вся Имперская Армия. Когда на них обрушится все войско, а не шесть полков, мы их порубим. Поэтому наша задача сейчас — сдерживать их, пока Лорд Кадан не приведет войска из Зейдабара.
— И когда же это случится?
— Разве я похож на офицера? — усмехнулся Орзин.
— Хочу сам взглянуть. — Оннел посмотрел по сторонам, заметил на полу свой шлем, поднял его и встал.
На ногах он держался не так устойчиво, как хотелось. Постояв пару минут неподвижно, чтобы прийти в себя, он неуверенно шагнул по соломенному мату к клапану палатки.
Солнце ярко сияло, оживляя Гребигуату праздничным блеском. У кромки воды стоял одинокий пикет. Солдаты не сводили глаз с противоположного берега, где, по образному выражению Орзина, подобно дровам штабелями лежали Бредущие в нощи.
Оннел окинул взглядом свой лагерь. Ряды золотисто-желтых палаток тянулись во всех направлениях. Кое-где он заметил сторожевые посты… и никого более. Лагерь опустел — не видно ни учебных групп, ни праздно слоняющихся воинов.
— Куда все подевались? — возвысил он голос.
Ответа не последовало. Оннел повернулся и сунул голову в палатку.
Орзин расположился на своей койке, явно намереваясь вздремнуть.
— Где все? — спросил Оннел.
— Спят. Советую и тебе сделать то же самое, если, конечно, у тебя это получится после стольких часов отключки.
— Но сейчас же полдень!
— Мы дрались всю ночь, — пояснил Орзин. — Возможно, этим чудным делом нам предстоит заниматься и следующей ночью. В общем, отдыхаем, когда можем.
— Но… почему ты в таком случае не спал?
— Я вернулся с поста — меня сменил Бузиан. Вернулся и увидел, что ты пришел в себя.
— Но что… — Оннел ещё раз оглядел палатку, и до него наконец дошло — одеяло горбом на койке Тимуана означает, что под ним находится сам Тимуан. Парнишка дрыхнул без задних ног.
Кровать Бузиана пустовала.
Решив, что не мешало бы потолковать с Бузианом, Оннел сказал:
— Ну ладно, спи, договорим позже. — Опустив полог палатки, он зашагал прочь.
Вокруг царила тишина. Было слышно, как шелестит ветер в колосьях заброшенного пшеничного поля по периметру лагеря. Прикрыв глаза ладонью, Оннел обратил взор на восток.
Вражеский лагерь был не столь покоен. Там суетились люди, на кострах готовилась пища. Небольшая группа что-то копала в самом центре лагеря. Не новый ли нужник?
Ветер дул с северо-запада, отгоняя вонь разлагающейся плоти Бредущих в нощи. Но и без запаха их тела производили гнусное впечатление. “И где это Назакри раздобыл столько жмуриков? — с содроганием подумал Оннел. — Неужели он убил такое количество людей?”
Что-то привлекло его внимание, и он вглядывался — что именно. Одно тело в верхнем ярусе было облачено в красную с золотом одежду…
Цвет мундира Имперской Армии!
Вначале Оннел этого не заметил, но теперь смог насчитать ещё троих бывших солдат.
Удивляться здесь нечему, подумал он. Ведь Бредущие — это всего лишь похищенные тела, а мятежники сражаются с Генералом Балинусом вот уже несколько сезонов. Мертвый солдат, по существу, ничем не отличается от любого другого кадавра.
Однако в схватке будет крайне неприятно увидеть перед собой Бредущего в нощи, который при жизни был таким же, как ты, солдатом. Еще более угнетала мысль, что в случае гибели в битве его тело может пополнить этот штабель. Неожиданно голова у него закружилась. Чтобы устоять на ногах, ему пришлось ухватиться за высокий кол, удерживающий палатку. Оннел попытался внушить себе, что это всего-навсего отдаленный результат полученного в схватке удара. Немного придя в себя, он продолжал брести по лагерю.
В тишину вторгалось какое-то жужжание, и Оннел отправился на звук.
Наконец он обнаружил его источник и остановился как вкопанный, затем уселся на землю, поскольку ухватиться на сей раз было не за что. Он сидел скрестив ноги и в ужасе смотрел на поле позади лагеря.
Жужжание исходило от тучи мух, роящихся над погибшими прошлой ночью солдатами. Хорошо, что они не сложены штабелями подобно Бредущим в нощи на противоположном берегу, подумал Оннел. Но, с другой стороны, Бредущие лежали целиком, в то время как тела у лагеря были уложены в один ряд, а их отрубленные головы — в другой.
Так поступали с останками жмуриков. А теперь воинам Империи, павшим в битве, тоже отсекли головы, видимо, для того, чтобы они умерли окончательно и не смогли превратиться в нежитей.
Оннел смотрел на ряды обезглавленных мертвецов. Никого из них он узнать не мог, а бросить взгляд на лежащие отдельно головы с окровавленными, искаженными лицами ему не хватило духу.
Зрелище леденило кровь. Лицо войны оказалось более отталкивающим, чем он мог предположить. Однако это была не обычная война — приходилось сражаться с Бредущими в нощи и черной магией.
Кто-то должен остановить нежитей. Если это не удастся, то главная площадь Грозероджа скоро увидит ряды тел и отрубленные головы. Но Оннелу не под силу самому остановить Бредущих в нощи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144