Но мы не знаем, как поведут себя солдаты, когда дело дойдет до настоящей битвы, и какое магическое оружие сможет применить Назакри. Пока боевые действия ограничиваются отдельными стычками, в которых успех часто сопутствует нам.
— И вы не знаете, каким колдовским оружием может обладать Назакри? — мрачно поинтересовался Маллед.
— Этого не знает никто.
— Вы сказали, у нас нет порядочных мечей. Что же случилось с Имперским Арсеналом? — Маллед ещё с мальчишеских лет слышал рассказы о гигантских размерах этого заведения и о том, какое страшное оружие там хранится. — И разве не было призыва ко всем кузнецам?
— В Имперском Арсенале остались лишь голые стены, после того как выдали оружие шести полкам авангарда. А призыв к кузнецам вовсе не означает, что они явились на зов. Нетрудно убедить фермерских мальчишек завербоваться в армию. Ребятишкам просто негде применить себя. Но кузнецы — совсем другое дело. Им есть чем заняться, они себя ценят.
В этот миг вернулась жрица с подносом, заваленным едой. Там были ветчина, сыр, хлеб, яблоки и огромный кувшин с сидром. Она поставила поднос на стол, и Докар тут же набросился на еду, совершенно забыв о посетителях.
Маллед, наблюдая за тем, как помирающий от голода маг поглощает ветчину и хлеб, пытался осмыслить услышанное.
Его размышления были прерваны негромким покашливанием.
— Еды здесь хватит всем. — Жрица застенчиво протянула Малледу яблоко.
Глава двадцать третья
Азари Азакари задумчиво обвел взглядом лагерь повстанцев, затем повернулся к Алдасси, полирующему весьма сложный прибор с кристаллической структурой.
— Думаешь, он сработает? — спросил бывший попрошайка.
Алдасси оторвался от работы и, поймав взгляд Азари, в свою очередь, задал вопрос:
— А что должно сработать?
— План твоего отца, — ответил Азари и тут же прибавил:
— В том виде, в каком он существует.
Алдасси осмотрел лагерь, так же, как за минуту до этого сделал Азари. Он увидел уложенные ровными рядами тела Бредущих в нощи, разношерстные палатки, укрывавшие живых, патрули, охранявшие границы лагеря, и насыпь вокруг ямы, вырытой жмуриками по приказу Ребири Назакри прошлой ночью. На вопрос бывшего попрошайки Алдасси отвечать не торопился.
— Я хочу сказать, что начальный энтузиазм постепенно испаряется, — продолжал Азари. — Мне кажется, большинство наших людей понятия не имели, что между Матуа и Зейдабаром такое огромное расстояние.
— Знаю и думаю, отец тоже не точно оценил дистанцию. Путь оказался очень длинным… Но у наших людей нет иного выбора, — заключил Алдасси.
— Интересно, хватит ли им энтузиазма для драки, когда мы подойдем к стенам Зейдабара? — нарочито небрежно произнес Азари.
— Энтузиазма от них не потребуется, — не задумываясь, ответил Алдасси. — Город разрушат Бредущие в нощи. Или это свершит отец при помощи своей магии. Живым людям останется лишь охранять наших главных воителей днем и маршировать ночью. Наступит час, когда мы достигнем столицы Империи. — По мере того как он говорил, его речь становилась все более точной и грамотной. Его отец предпочитал изъясняться на старинном, более официальном диалекте, и, заговорив о целях Ребири, Алдасси стал непроизвольно излагать мысли в отцовской манере.
— Но захотят ли они продолжать путь?
— Разве их желание столь важно? — пожал плечами Алдасси. — Если кто-то вздумает дезертировать, отец и Бредущие в нощи поймают и убьют беглеца. Это всем известно. Они уже видели, как поступают с изменниками. — Алдасси обвел рукой пространство. — Да и куда здесь можно убежать?
С последним аргументом Азари был вынужден согласиться. Великая равнина между горами Говия и западными холмами оказалась не очень гостеприимной. Во все стороны вплоть до самого горизонта простирались поля ячменя и пшеницы с вкраплениями домов землевладельцев. Кочевники, населявшие эту территорию много лет назад, либо ушли, либо превратились в домдарских фермеров. Сейчас почти все они бежали от наступающей армии мертвяков. Фуражиры мятежников оббирали брошенные дома до последней нитки, такая же судьба ждала и поля, которые бывшие хозяева не успели сжечь. Один из таких домов возвышался футах в тридцати от собеседников, а сами они сидели на поле, под колышущимися на ветру бурыми колосьями.
— Значит, ты считаешь, мы дойдем до Зейдабара?
— Конечно, — кивнул Алдасси.
— И Зейдабар падет?
— Как может быть по-иному? — Алдасси всецело перешел на архаичные обороты речи, словно был участником традиционных для Олнами ритуальных межплеменных дебатов. — Моя семья жила с мечтой о реванше более трехсот лет, и вот в конце концов мой отец нашел способ отмщения. Отмщение свершится, ибо сами боги не позволили бы нам пройти столь далеко, если б не желали нам полного успеха.
— Но боги благоволят Домдару, — столь же выспренно произнес Азари. Он никогда не обучался древнему ритуалу ведения спора, но присутствовал несколько раз на дебатах. — Всем известно, что это именно так.
— В наше время все изменилось, — несколько помрачнев, возразил Алдасси.
— Ты в этом уверен? Я слышал, что благоволение богов подразумевает…
— Лично я ничего не подразумеваю, — оборвал его Алдасси. — Я просто объявляю тебе об этом. Божество беседует с моим отцом, направляет его действия, указывает Ребири Назакри на его Предназначение. Именно это божество позаботилось о том, чтобы мой отец обучился Новой Магии, и открыло ему возможность использовать её более эффективно, нежели могли предполагать обнаружившие Новую Магию дикнойцы.
— Божество… беседует с твоим отцом? Я знаю, что Ребири утверждает, будто его влечет какое-то Предназначение… — как-то неуверенно произнес Азари.
— Теперь ему известно, что по предназначенному пути его ведет божество. — Немного подумав, Алдасси продолжал:
— “Беседует” — возможно, это преувеличение. Божество, как считает отец, не обращается к нему лично с определенными словами, как это делали боги, обращаясь к домдарским оракулам. Тем не менее оно позволяет отцу понять, что от него требуется.
— Ты все время называешь бога “оно”, а не “он”. Почему?
— Потому что нам ничего не известно об этом божественном существе. Оно может быть богом, богиней или чем-то совершенно иным, — пожал плечами Алдасси. — Нам достаточно знать о его божественной сущности. Боги лишили Домдар своей милости. Их оракулы умолкли. А нам удалось освободить древние силы, заточенные богами в земном чреве. Мне не известно, что произошло. Может, старые, давно забытые боги моей страны низвергли с небес богов Домдара, или, может быть, сами боги Домдара, устав от грехов, совершенных Империей, отвернулись от нее. Причины меня не волнуют. Мне достаточно знать, что Домдар лишился божьей благодати, в то время как моего отца в его Предназначении ведет божество.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144
— И вы не знаете, каким колдовским оружием может обладать Назакри? — мрачно поинтересовался Маллед.
— Этого не знает никто.
— Вы сказали, у нас нет порядочных мечей. Что же случилось с Имперским Арсеналом? — Маллед ещё с мальчишеских лет слышал рассказы о гигантских размерах этого заведения и о том, какое страшное оружие там хранится. — И разве не было призыва ко всем кузнецам?
— В Имперском Арсенале остались лишь голые стены, после того как выдали оружие шести полкам авангарда. А призыв к кузнецам вовсе не означает, что они явились на зов. Нетрудно убедить фермерских мальчишек завербоваться в армию. Ребятишкам просто негде применить себя. Но кузнецы — совсем другое дело. Им есть чем заняться, они себя ценят.
В этот миг вернулась жрица с подносом, заваленным едой. Там были ветчина, сыр, хлеб, яблоки и огромный кувшин с сидром. Она поставила поднос на стол, и Докар тут же набросился на еду, совершенно забыв о посетителях.
Маллед, наблюдая за тем, как помирающий от голода маг поглощает ветчину и хлеб, пытался осмыслить услышанное.
Его размышления были прерваны негромким покашливанием.
— Еды здесь хватит всем. — Жрица застенчиво протянула Малледу яблоко.
Глава двадцать третья
Азари Азакари задумчиво обвел взглядом лагерь повстанцев, затем повернулся к Алдасси, полирующему весьма сложный прибор с кристаллической структурой.
— Думаешь, он сработает? — спросил бывший попрошайка.
Алдасси оторвался от работы и, поймав взгляд Азари, в свою очередь, задал вопрос:
— А что должно сработать?
— План твоего отца, — ответил Азари и тут же прибавил:
— В том виде, в каком он существует.
Алдасси осмотрел лагерь, так же, как за минуту до этого сделал Азари. Он увидел уложенные ровными рядами тела Бредущих в нощи, разношерстные палатки, укрывавшие живых, патрули, охранявшие границы лагеря, и насыпь вокруг ямы, вырытой жмуриками по приказу Ребири Назакри прошлой ночью. На вопрос бывшего попрошайки Алдасси отвечать не торопился.
— Я хочу сказать, что начальный энтузиазм постепенно испаряется, — продолжал Азари. — Мне кажется, большинство наших людей понятия не имели, что между Матуа и Зейдабаром такое огромное расстояние.
— Знаю и думаю, отец тоже не точно оценил дистанцию. Путь оказался очень длинным… Но у наших людей нет иного выбора, — заключил Алдасси.
— Интересно, хватит ли им энтузиазма для драки, когда мы подойдем к стенам Зейдабара? — нарочито небрежно произнес Азари.
— Энтузиазма от них не потребуется, — не задумываясь, ответил Алдасси. — Город разрушат Бредущие в нощи. Или это свершит отец при помощи своей магии. Живым людям останется лишь охранять наших главных воителей днем и маршировать ночью. Наступит час, когда мы достигнем столицы Империи. — По мере того как он говорил, его речь становилась все более точной и грамотной. Его отец предпочитал изъясняться на старинном, более официальном диалекте, и, заговорив о целях Ребири, Алдасси стал непроизвольно излагать мысли в отцовской манере.
— Но захотят ли они продолжать путь?
— Разве их желание столь важно? — пожал плечами Алдасси. — Если кто-то вздумает дезертировать, отец и Бредущие в нощи поймают и убьют беглеца. Это всем известно. Они уже видели, как поступают с изменниками. — Алдасси обвел рукой пространство. — Да и куда здесь можно убежать?
С последним аргументом Азари был вынужден согласиться. Великая равнина между горами Говия и западными холмами оказалась не очень гостеприимной. Во все стороны вплоть до самого горизонта простирались поля ячменя и пшеницы с вкраплениями домов землевладельцев. Кочевники, населявшие эту территорию много лет назад, либо ушли, либо превратились в домдарских фермеров. Сейчас почти все они бежали от наступающей армии мертвяков. Фуражиры мятежников оббирали брошенные дома до последней нитки, такая же судьба ждала и поля, которые бывшие хозяева не успели сжечь. Один из таких домов возвышался футах в тридцати от собеседников, а сами они сидели на поле, под колышущимися на ветру бурыми колосьями.
— Значит, ты считаешь, мы дойдем до Зейдабара?
— Конечно, — кивнул Алдасси.
— И Зейдабар падет?
— Как может быть по-иному? — Алдасси всецело перешел на архаичные обороты речи, словно был участником традиционных для Олнами ритуальных межплеменных дебатов. — Моя семья жила с мечтой о реванше более трехсот лет, и вот в конце концов мой отец нашел способ отмщения. Отмщение свершится, ибо сами боги не позволили бы нам пройти столь далеко, если б не желали нам полного успеха.
— Но боги благоволят Домдару, — столь же выспренно произнес Азари. Он никогда не обучался древнему ритуалу ведения спора, но присутствовал несколько раз на дебатах. — Всем известно, что это именно так.
— В наше время все изменилось, — несколько помрачнев, возразил Алдасси.
— Ты в этом уверен? Я слышал, что благоволение богов подразумевает…
— Лично я ничего не подразумеваю, — оборвал его Алдасси. — Я просто объявляю тебе об этом. Божество беседует с моим отцом, направляет его действия, указывает Ребири Назакри на его Предназначение. Именно это божество позаботилось о том, чтобы мой отец обучился Новой Магии, и открыло ему возможность использовать её более эффективно, нежели могли предполагать обнаружившие Новую Магию дикнойцы.
— Божество… беседует с твоим отцом? Я знаю, что Ребири утверждает, будто его влечет какое-то Предназначение… — как-то неуверенно произнес Азари.
— Теперь ему известно, что по предназначенному пути его ведет божество. — Немного подумав, Алдасси продолжал:
— “Беседует” — возможно, это преувеличение. Божество, как считает отец, не обращается к нему лично с определенными словами, как это делали боги, обращаясь к домдарским оракулам. Тем не менее оно позволяет отцу понять, что от него требуется.
— Ты все время называешь бога “оно”, а не “он”. Почему?
— Потому что нам ничего не известно об этом божественном существе. Оно может быть богом, богиней или чем-то совершенно иным, — пожал плечами Алдасси. — Нам достаточно знать о его божественной сущности. Боги лишили Домдар своей милости. Их оракулы умолкли. А нам удалось освободить древние силы, заточенные богами в земном чреве. Мне не известно, что произошло. Может, старые, давно забытые боги моей страны низвергли с небес богов Домдара, или, может быть, сами боги Домдара, устав от грехов, совершенных Империей, отвернулись от нее. Причины меня не волнуют. Мне достаточно знать, что Домдар лишился божьей благодати, в то время как моего отца в его Предназначении ведет божество.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144