Лучше всего, наверное, было бы просто выскочить из трактира, но ему хотелось дослушать рассказ Гремаяна.
Кроме того, он ждал появления Анвы.
— Ну ладно. — Маллед нагнулся, вернул упавший стол на место и поднял с пола опустевшую кружку. Затем, поманив Зенишу, он обратился к Гремаяну:
— Ты, кажется, о чем-то рассказывал?
Послышался нервный смешок.
— Я рассказывал о том, — ответил торговец несколько неуверенно, опуская руку к голенищу, — что на востоке, по слухам, открыли новый вид магии.
— Да кому это нужно! — фыркнул бойкий крестьянин. — Вот если эта магия заставит снова заговорить оракулов — тогда другое дело. А так — что нам до того, чему научились жрецы!
— Вот-вот! — Гремаян выпрямился, вдохновленный всеобщим вниманием. — Самое интересное здесь то, что новая магия доступна не только жрецам, но и простым людям. А это, что и говорить, не больно радует их, то бишь жрецов и храмовых чародеев, да, похоже, они ничего не могут поделать.
Несколько человек заговорили разом, и понять что-либо стало невозможно. Посовещавшись немного, они поручили задавать вопросы Неддуелу.
— Ну, и что же умеет эта новая магия? Способна ли она предсказывать будущее, как это делали оракулы?
— Нет-нет, — покачал головой Гремаян. — Во всяком случае, я этого не заметил. Говорят, те самые новые маги умеют летать, как птицы, исцелять раны, заставлять камни светиться и совершать много других дел, но видеть будущее не могут. А если и могут, так ещё хуже, чем астрологи.
— Летать?
— Подобно богам?
— Богохульство!
— Безумие!
И снова десятки глоток загалдели одновременно.
Малледа среди галдящих не было. Он предпочитал слушать.
От него не ускользнул тот факт, что более пожилые крестьяне, и Неддуел в частности, этим известием подавлены, в то время как молодежь, и он в том числе, просто заинтригованы. Видимо, пожилые люди более привычны к существующему порядку вещей и опасаются любых перемен.
Он вспомнил, как взрослые тревожились и причитали, услышав весть об отказе оракулов отвечать на вопросы. В тот год по окончании страды, когда урожай был собран и уложен в закрома, Неддуел возглавил делегацию, отправившуюся в Бьекдау с протестом.
Вернулись домой, можно сказать, ни с чем. Жрецы, неохотно подтвердив, что боги отказываются отвечать, пустились в пространные объяснения. Мол, боги решили, что люди должны меньше зависеть от указаний свыше и больше полагаться на себя. Когда делегаты начали выражать несогласие, служители богов велели стражникам попросту выгнать их из храма.
Насколько Малледу было известно, в то время некоторые даже призывали разрушить святилище в Давренародже, что являлось совершенной глупостью уже хотя бы потому, что там никогда не было никаких оракулов. Другие предлагали отправиться маршем на Зейдабар, в чем было, конечно, больше смысла, но Зейдабар находился от них не в одной сотне миль, и, кроме того, оттуда уже начали поступать сообщения о бунтах, тотчас подавленных Императорской Гвардией.
Одним словом, все эти протесты ни к чему не привели. Страшных напастей, несмотря на молчание оракулов, не произошло, и триады покатились обычной чередой. Империя выстояла с помощью солдат и магических сил, которыми по-прежнему обладали жрецы.
В народе, однако, прошел слух, что теперь, когда боги замолчали, лучшие дни Империи Домдар остались в прошлом.
Императрица Беретрис взошла на престол в ту пору, когда большинство присутствующих ещё не родились, — во всяком случае, задолго до рождения отца Малледа, Хмара. Домдар правил миром на памяти многих поколений, и никто, естественно, не помнил тех времен, когда власть богов была неоспорима, а Сотня Лун блуждала в небе по своим запутанным и сложным путям. Кругом царил мир, царил дольше, чем мог припомнить любой из ныне живущих.
Да, люди не привыкли к переменам. Им даже страшно подумать, что не только жрецы, но и они сами могут обучиться новой магии.
Но ведь это же безумно интересно и совсем не опасно! Любопытно, что испытывает человек, летая, как птица?
Покачав головой, Маллед отхлебнул эля.
У него не было желания идти за тысячи миль на восток, в горы Говия, чтобы обучиться магии. Он надеялся благополучно прожить до конца своих дней здесь, в Грозеродже. Уже сейчас он незаменимый партнер отца в кузнице, а когда Хмар постареет и отойдет от дел, он будет единственным кузнецом в деревне. Женится на Анве, если сумеет уговорить её и её родителей. Если же с Анвой ничего не получится, возьмет в жены какую-нибудь красивую девушку из местных, построит дом по другую сторону кузницы и станет растить дюжину детишек. Раз в год будет совершать паломничество в Бьекдау, чтобы выразить свое почтение Дремегеру — богу-заступнику тех, кто работает с металлом. Может быть, в один прекрасный день он выберется и в Зейдабар взглянуть на Императрицу, а ещё когда-нибудь ему посчастливится наблюдать восшествие на престол и коронацию одного из троих её детей.
Когда в трактир заглянула Анва, Гремаян в очередной раз втолковывал слушателям, что не знает, как действует новая магия. Маллед залпом осушил кружку и поспешил к девушке.
Увидев его, она заулыбалась, но молвила коротко:
— Я ищу отца.
Маллед молча указал на Драгена и его дружков — в присутствии Анвы он терял дар речи.
Прошло не меньше часа, прежде чем им удалось вывести Драгена из трактира. Анва поддерживала его с одной стороны, Маллед с другой. Когда их руки соприкоснулись за спиной Драгена, Маллед вздрогнул — в него словно вонзили иглу. У девушки была маленькая нежная ручка, и Маллед, в этот миг забыв о пьяненьком Драгене, захотел сжать её крепче. Но, увы, сделать это не было никакой возможности.
Пока они доставляли Драгена домой, стало темнеть, а ливень превратился в настоящий потоп. И Маллед, и Анва промокли до костей. Мать девушки, бросив мгновенный взгляд на парня, предложила ему задержаться, чтобы немного обсохнуть.
Маллед пришел в восторг. Они сидели рядышком возле очага, положив Драгена в угол рядом с трубой. Волосы Анвы висели слипшимися сосульками, но и такая она казалась Малледу прекрасной. Он в упоении созерцал линию её подбородка и капельку воды, свисавшую с кончика носа.
Анва повернулась и, поймав его взгляд, зарумянилась от смущения. Однако в первый раз за все время их знакомства никто из них не отвернулся.
* * *
Через десять дней состоялась помолвка, и Маллед забыл о всякой магии, кроме той, которой одаряют боги юных возлюбленных. Он сидел в трактире рядом с Анвой, обнимая её за плечи, и все его приятели с воодушевлением восприняли радостную новость.
— И пусть Баранмель спляшет на твоей свадьбе, — вопил Оннел. Их ссора давным-давно была забыта.
Все собравшиеся хором произнесли традиционное благословение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144
Кроме того, он ждал появления Анвы.
— Ну ладно. — Маллед нагнулся, вернул упавший стол на место и поднял с пола опустевшую кружку. Затем, поманив Зенишу, он обратился к Гремаяну:
— Ты, кажется, о чем-то рассказывал?
Послышался нервный смешок.
— Я рассказывал о том, — ответил торговец несколько неуверенно, опуская руку к голенищу, — что на востоке, по слухам, открыли новый вид магии.
— Да кому это нужно! — фыркнул бойкий крестьянин. — Вот если эта магия заставит снова заговорить оракулов — тогда другое дело. А так — что нам до того, чему научились жрецы!
— Вот-вот! — Гремаян выпрямился, вдохновленный всеобщим вниманием. — Самое интересное здесь то, что новая магия доступна не только жрецам, но и простым людям. А это, что и говорить, не больно радует их, то бишь жрецов и храмовых чародеев, да, похоже, они ничего не могут поделать.
Несколько человек заговорили разом, и понять что-либо стало невозможно. Посовещавшись немного, они поручили задавать вопросы Неддуелу.
— Ну, и что же умеет эта новая магия? Способна ли она предсказывать будущее, как это делали оракулы?
— Нет-нет, — покачал головой Гремаян. — Во всяком случае, я этого не заметил. Говорят, те самые новые маги умеют летать, как птицы, исцелять раны, заставлять камни светиться и совершать много других дел, но видеть будущее не могут. А если и могут, так ещё хуже, чем астрологи.
— Летать?
— Подобно богам?
— Богохульство!
— Безумие!
И снова десятки глоток загалдели одновременно.
Малледа среди галдящих не было. Он предпочитал слушать.
От него не ускользнул тот факт, что более пожилые крестьяне, и Неддуел в частности, этим известием подавлены, в то время как молодежь, и он в том числе, просто заинтригованы. Видимо, пожилые люди более привычны к существующему порядку вещей и опасаются любых перемен.
Он вспомнил, как взрослые тревожились и причитали, услышав весть об отказе оракулов отвечать на вопросы. В тот год по окончании страды, когда урожай был собран и уложен в закрома, Неддуел возглавил делегацию, отправившуюся в Бьекдау с протестом.
Вернулись домой, можно сказать, ни с чем. Жрецы, неохотно подтвердив, что боги отказываются отвечать, пустились в пространные объяснения. Мол, боги решили, что люди должны меньше зависеть от указаний свыше и больше полагаться на себя. Когда делегаты начали выражать несогласие, служители богов велели стражникам попросту выгнать их из храма.
Насколько Малледу было известно, в то время некоторые даже призывали разрушить святилище в Давренародже, что являлось совершенной глупостью уже хотя бы потому, что там никогда не было никаких оракулов. Другие предлагали отправиться маршем на Зейдабар, в чем было, конечно, больше смысла, но Зейдабар находился от них не в одной сотне миль, и, кроме того, оттуда уже начали поступать сообщения о бунтах, тотчас подавленных Императорской Гвардией.
Одним словом, все эти протесты ни к чему не привели. Страшных напастей, несмотря на молчание оракулов, не произошло, и триады покатились обычной чередой. Империя выстояла с помощью солдат и магических сил, которыми по-прежнему обладали жрецы.
В народе, однако, прошел слух, что теперь, когда боги замолчали, лучшие дни Империи Домдар остались в прошлом.
Императрица Беретрис взошла на престол в ту пору, когда большинство присутствующих ещё не родились, — во всяком случае, задолго до рождения отца Малледа, Хмара. Домдар правил миром на памяти многих поколений, и никто, естественно, не помнил тех времен, когда власть богов была неоспорима, а Сотня Лун блуждала в небе по своим запутанным и сложным путям. Кругом царил мир, царил дольше, чем мог припомнить любой из ныне живущих.
Да, люди не привыкли к переменам. Им даже страшно подумать, что не только жрецы, но и они сами могут обучиться новой магии.
Но ведь это же безумно интересно и совсем не опасно! Любопытно, что испытывает человек, летая, как птица?
Покачав головой, Маллед отхлебнул эля.
У него не было желания идти за тысячи миль на восток, в горы Говия, чтобы обучиться магии. Он надеялся благополучно прожить до конца своих дней здесь, в Грозеродже. Уже сейчас он незаменимый партнер отца в кузнице, а когда Хмар постареет и отойдет от дел, он будет единственным кузнецом в деревне. Женится на Анве, если сумеет уговорить её и её родителей. Если же с Анвой ничего не получится, возьмет в жены какую-нибудь красивую девушку из местных, построит дом по другую сторону кузницы и станет растить дюжину детишек. Раз в год будет совершать паломничество в Бьекдау, чтобы выразить свое почтение Дремегеру — богу-заступнику тех, кто работает с металлом. Может быть, в один прекрасный день он выберется и в Зейдабар взглянуть на Императрицу, а ещё когда-нибудь ему посчастливится наблюдать восшествие на престол и коронацию одного из троих её детей.
Когда в трактир заглянула Анва, Гремаян в очередной раз втолковывал слушателям, что не знает, как действует новая магия. Маллед залпом осушил кружку и поспешил к девушке.
Увидев его, она заулыбалась, но молвила коротко:
— Я ищу отца.
Маллед молча указал на Драгена и его дружков — в присутствии Анвы он терял дар речи.
Прошло не меньше часа, прежде чем им удалось вывести Драгена из трактира. Анва поддерживала его с одной стороны, Маллед с другой. Когда их руки соприкоснулись за спиной Драгена, Маллед вздрогнул — в него словно вонзили иглу. У девушки была маленькая нежная ручка, и Маллед, в этот миг забыв о пьяненьком Драгене, захотел сжать её крепче. Но, увы, сделать это не было никакой возможности.
Пока они доставляли Драгена домой, стало темнеть, а ливень превратился в настоящий потоп. И Маллед, и Анва промокли до костей. Мать девушки, бросив мгновенный взгляд на парня, предложила ему задержаться, чтобы немного обсохнуть.
Маллед пришел в восторг. Они сидели рядышком возле очага, положив Драгена в угол рядом с трубой. Волосы Анвы висели слипшимися сосульками, но и такая она казалась Малледу прекрасной. Он в упоении созерцал линию её подбородка и капельку воды, свисавшую с кончика носа.
Анва повернулась и, поймав его взгляд, зарумянилась от смущения. Однако в первый раз за все время их знакомства никто из них не отвернулся.
* * *
Через десять дней состоялась помолвка, и Маллед забыл о всякой магии, кроме той, которой одаряют боги юных возлюбленных. Он сидел в трактире рядом с Анвой, обнимая её за плечи, и все его приятели с воодушевлением восприняли радостную новость.
— И пусть Баранмель спляшет на твоей свадьбе, — вопил Оннел. Их ссора давным-давно была забыта.
Все собравшиеся хором произнесли традиционное благословение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144