Скамья вращаясь пролетела по воздуху и врезалась в ограждающую очаг решетку. Дарсмит в изумлении замер с зажатой в зубах куриной костью, глядя, как его сотрапезник мчится к выходу, едва не опрокинув на бегу стол. Стол же был рассчитан на двенадцать кузнецов, а кузнецы, как известно, люди внушительных размеров. Так что этот предмет мебели никак нельзя было назвать изящной безделушкой.
Маллед распахнул дверь, впустив в помещение клубы холодного воздуха. Арсенал славился тем, что там рядом с горнами постоянно царила ужасающая жара, а во всех остальных помещениях властвовал страшный холод. В коридоре за дверью небольшая группа вела громкий спор. Трое крупных мужчин — не таких больших, как Маллед, но достаточно высоких — стояли спиной к нему и лицом к трем женщинам. На двоих были кожаные фартуки кузнецов, третий оказался солдатом в красной с золотом униформе. Одна женщина, высокая и темноволосая, была одета в добротную овчинную шубу, а две другие — в белые суконные плащи, накинутые поверх белоснежных мантий жриц.
Маллед мгновенно узнал женщину в шубе и меховой шапке.
— Анва! — крикнул он. — Ты-то что здесь делаешь?!
Она смотрела мимо мужчин прямо на него.
— Маллед! — воскликнула она. — Так вот ты где!
Анва пробралась меж двух здоровенных кузнецов и понеслась к мужу. У них хватило ума расступиться и дать ей дорогу. Лохматые мужики могли серьезно пострадать, окажись они на пути бегущего навстречу жене Малледа.
Следующие несколько минут в коридоре царило молчание. Обернувшись, кузнецы увидели, как Анва исчезла в объятиях Малледа. Один из мужиков деликатно кашлянул.
Ни Маллед, ни Анва не обратили на это ни малейшего внимания.
Кузнецы переглянулись.
— Что ж, — сказал наконец один, — похоже, его она и искала.
— Уж он точно знает все правила, — заметил второй.
— В таком случае нам с тобой здесь делать нечего, — бросил первый.
Пожав плечами, они дружно повернулись и затрусили по коридору.
Солдат же их примеру не последовал. Он остался стоять, не спуская глаз с Малледа и Анвы.
Жрицы встали справа и слева от солдата и тоже принялись ждать. Личико одной из них начало постепенно заливаться краской. За спиной Малледа из дверей возник Дарсмит.
Наконец супруги ослабили объятия и, глубоко вдохнув воздух открытыми ртами, воззрились друг на друга.
— Прошу прощения, — произнес солдат.
Маллед повернул голову и бросил на него вопросительный взгляд.
— Боюсь, эта женщина вошла в Арсенал без разрешения. Хотя вы с ней явно знакомы, я все-таки вынужден попросить её покинуть помещение.
— Мы оба уйдем, — заявил Маллед, прежде чем Анва успела воспротивиться. — Мы сможем поговорить и в другом месте.
— Вот и хорошо. Могу ли я проводить вас до дверей?
— Как вам будет угодно, — ответил кузнец.
— Маллед, — воскликнул Дарсмит, — что случилось? Может, мне пойти с тобой?
— Кончай свой обед. Я вернусь чуть позже.
Немного поколебавшись, Дарсмит вернулся в комнату отдыха.
Остальные — Маллед, Анва, две жрицы и солдат — прошагали по коридору, спустились по лестнице и, пройдя через лабиринт комнат и переходов, оказались на улице.
Пешеходы уже давно превратили снег, выпавший за триаду до сего дня, в грязь, и лишь на карнизах домов по обе стороны улицы оставались грязно-белые полосы. Из-за свирепого холода город был пустынным. Смельчаки, решившиеся покинуть дом, были закутаны в тяжелые одежды и не шли, а почти бежали. Резкие порывы ветра сдували остатки снега с карнизов и обжигали морозом лица и руки.
Маллед, посмотрев вслед удаляющемуся солдату, заметил:
— Похоже, неплохой парень.
— Этот противный маленький человечишка послал его вслед за нами, когда я отказалась ждать возвращения посыльного, — сказала Анва.
— А… — произнес Маллед. Он хорошо знал этого буквоеда, торчавшего у входа в Арсенал. Бросив взгляд на жриц, он спросил:
— Это их прислал к тебе Вадевия?
— Ее. — Анва указала на более высокую женщину. — Ее зовут Безида. Вторая — из Великого Храма в Зейдабаре. Ее имя Эзгора.
Безида была пухленькая, темноволосая и постоянно улыбалась. Эзгора, невысокая блондинка, при упоминании её имени слегка склонила голову.
Маллед вежливо поклонился в ответ.
— А где дети? — спросил он.
— Там, где им и положено быть. В Грозеродже, с твоими родителями, дядей Спарраком и ещё одной жрицей по имени Задаи. Маллед, а в этом городе можно найти местечко потеплее? — закончила она, дрожа от холода.
— Ну конечно! — Маллед огляделся, обнял Анву за плечи и развернул её лицом к ближайшему трактиру. — И мы что-нибудь выпьем. Вы ели сегодня?
Через двадцать минут все четверо уже сидели за небольшим столом у окна безымянного трактира, расположившегося напротив дворца Лорда Грауша. Три женщины слегка подкрепились, поглотив ученическое пособие Малледа за целую триаду. Успев пообедать, Маллед ограничился хлебом, сыром и двумя пинтами золотистого эля.
— Итак, — выпалил он, со стуком возвращая кружку на стол, — что же вы здесь делаете?
— Я пришла за тобой. — Анва положила огрызок зимнего яблока на тарелку. — До триады Баранмеля всего восемь дней, но ты ещё успеешь вернуться домой и провести праздник с детьми, вместо того чтобы торчать в этой грязной, холодной груде камней, которая почему-то называется Арсеналом.
— Но я ещё не закончил дела, — возразил Маллед. — Я учусь на оружейника. Буду ковать мечи. Для весенней кампании армии потребуется очень много мечей.
— Ты можешь ковать мечи и в Грозеродже, если на то пошло.
— Но мечи нужны здесь!
— А ты нужен мне в Грозеродже!
Маллед уставился на нее, потеряв на минуту дар речи.
— Тебя здесь держит вовсе не оружейное дело, — бросила Анва.
Маллед взглянул на жриц, которые до сих пор хранили молчание.
— Они знают, кто ты, — объяснила Анва. — Безида услышала об этом от Задаи, а Задаи узнала обо всем ещё в Бьекдау. Говорит, видела тебя у входа в храм, когда ты демонстрировал кому-то свое знаменитое письмо. Кроме того, Маллед, они жили со мной в Грозеродже, а там все всё знают. Это тебе прекрасно известно.
Маллед, помрачнев, ткнул большим пальцем в сторону второй жрицы.
— А она?
— Я ей сказала, — ответила Анва.
Кузнец нахмурился ещё сильнее.
— Маллед, если ты хотел сохранить все в тайне, тебе следовало остаться дома, а не тащиться сюда, — упрекнула его Анва. — В Грозеродже только о тебе и толкуют. Или, вернее, шепчутся, если я оказываюсь поблизости. Ведь всем известно — ты терпеть не можешь, когда об этом говорят. Но, Маллед, они действительно верят в то, что ты отмечен богами и отправился на войну! Естественно, со мной об этом не говорят. Они ждут известий, хотят услышать, как ты отрубил грязную башку этому олнамскому колдуну.
— Я пришел ковать мечи, — пробубнил Маллед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144