- ничего подобного.
- Все равно намерены бойкотировать?
- безусловно. я же вам говорил. И Нунну говорил. Не желаю иметь с
новым корпусом ничего общего. Нечего мне там делать. я достаточно загружен
самаритянской программой. твердишьтвердишь одно и тоже с утра до вечера.
- будут неприятности.
- ну и пусть.
На помост подняли увесистый мешок с песком и уложили на плоту бок о
бок с "самаритянином".
- Майна! - рявкнул Мак-Интош.
Плот взметнулся над водой и стал без рывков опускаться. снова
наступила гулкая тишина.
- А здесь ведь логическая неувязка, - ни с того ни с сего заявил
Голдвассер, и голос его загудел под самой крышей.
- Вира! - рявкнул Мак-Интош.
Всплеск воды слился с отголосками слов "неувязка" и "вира", их пошло
бросать от стены к стене, от резервуара к потолку. Пока плот
восстанавливал равновесие, "самаритянин" и мешок бесстрастно созерцали
друг друга. Когда плот стало захлестывать, "самаритянин" ухватил мешок и
попытался измерить объем его черепа. Он сделал было свои четыре экономных
движения, но, сбитый с толку не похожей на череп формой мешка, помедлил,
принял какое-то решение, задумчиво пожужжал и замер в неподвижности.
- умница, - тихонько выдохнул Мак-Интош.
Плот погрузился лишь частично. Но постепенно вода покрывала
"самаритянина" и мешок, а те стоически смирялись с судьбой. Первым исчез
под водой мешок. За ним, напоследок окинув мир безропотным взглядом
мученика, исчез и "самаритянин". Набухший, съежившийся, темный, искаженный
в воде предмет неотвратимо опускался на дно.
- ну вот, надеюсь, теперь у вас нет возражений против
"самаритянина-2", сказал Мак-Интош. - Видите, он даже не пытается
жертвовать собой ради мешка.
- Вижу, - ответил Голдвассер, - но, Мак-Интош, вы ведь добились
только того, что ко дну пошли оба.
- эх, Голдвассер, - сказал Мак-Интош, - какой же вы закоренелый
циник.
5
Нунн положил на письменный стол ракетку для сквоша, которую не
выпускал из рук. Заодно, раз уж он оказался у письменного стола, стоило
уточнить по календарю дату Хенлея. Затем выбрал клюшку в сумке для гольфа
(она лежала в углу кабинета) и начал практиковаться в подаче с метки -
колышка, поставленного среди ковра.
Он был человек благоразумный. Знал, что ответственный руководитель
должен лелеять свои способности руководителя. и потому всю текучку
перекладывал на плечи секретарши, мисс Фрам, а сам целиком посвящал
рабочий день тому, чтобы сохранять форму. Он придерживался тщательно
составленного расписания игр, готовился к играм, смывал с себя усталость
после игр, следил, как играют другие, разговаривал об играх и продумывал
разговоры об играх. Пока мисс Фрам вкалывала в приемной - проверяла
выплату денег служащим, нанимала новых лаборантов, препиралась с
представителями профсоюза, боровшимися за равноправие в столовой, - Нунн у
себя в кабинете смазывал крикетную биту, отвлекаясь лишь, чтобы послать
мисс Фрам за билетами на полицейский чемпионат по боксу или в магазин
спорттоваров за очередной дюжиной воланов. Так он сохранял бодрость духа
до той поры, когда придется вершить дела, достойные его ответственного
руководства.
Кроме того, игры - дело важное еще и по другой причине. они дают тему
для разговоров с подчиненными. Нунн, как он часто подчеркивал, сам-то не
был кибернетиком. большую часть жизни он подвизался на интеллектуальной
службе офицера армейской контрразведки, оттаптывал пальцы ног безвестным
смутьянам в безвестных колониях занятие, привившее ему здравые
практические навыки командования людьми и подхода к ним. В качестве
руководителя он обнаружил, что игры - тема, на которую можно поговорить со
всяким. Об играх он разговаривал со своими подчиненными-рядовыми. Об играх
он разговаривал со смутьянами при допросе, чтобы разрядить обстановку,
прежде чем оттаптывать им пальцы ног. Об играх он разговаривал со всеми
начальниками отделов в институте. солдаты, черномазые, долгогривые
интеллигенты - ва из одного теста сделаны. Заговори с ними об играх сразу
беспомощно умолкают.
Об играх он разговаривал и с директором - привычка, ставшая главным
стержнем в жизни Нунна. Нунн положил на место клюшку для гольфа и на
цыпочках прокрался по ковру к двери, сообщающейся с директорским
кабинетом. Он наклонился, заглянул в замочную скважину. директор восседал
за столом - крупный неуклюжий мужчина за письменным столом с зеркально
отполированной и совершенно голой крышкой. Нунн всматривался в директора с
благоговейным ужасом. Массивное тело абсолютно неподвижно. Локти покоятся
на столе, ладони сцеплены, большие пальцы плотно прижаты к губам, словно
директор вот-вот издаст разбойничий посвист. Маленькие блекло-голубые
глазки на широком лице устремлены в одну точку стола - туда, где обычно
стоит держатель для авторучки. Невозможно догадаться, какие чудеса
автоматизационной, философской, кибернетической, семантической,
организационной и поистине космологической мысли свершаются в этой
массивной голове. Человек явно героических качеств, хотя каких именно -
неизвестно, ибо по отдельности они терялись в бескрайней возвышенности
целого. собственно, одним из немногих его доподлинно индивидуальных
качеств (а вспомнить, что таковые у него имеются, стоило превеликого
труда) была фамилия, а именно Чиддингфолд.
Нунн питал глубочайшее уважение к Чиддингфолду. В разговорах с
начальниками отделов называл его "герр директор" или "большой белый вождь"
- так крайне религиозные люди покровительственно упоминают о боге и его
окружении, желая показать, что они с этой компанией на самой короткой ноге
и им нет нужды заботиться о показной почтительности. по той же причине
Нунн держался с Чиддингфолдом более или менее как с ровней. Его
жизнерадостную болтовню о свернутых шеях, разбитых коленках и выколотых
глазах Чиддингфолд неизменно выслушивал с вежливой натянутой улыбкой.
Точно так же выслушивал он и веселые служебные сплетни, которыми Нунн тоже
развлекал директора: предположения, что Ребус - на самом деле мужчина,
Голдвассер - женщина, а Хоу - существо среднего пола. Но директор только
улыбался натянутой улыбкой, и его бледно-голубые глаза кротко таращились
на солнечное сплетение Нунна.
Нунн не впадал в еретическое заблуждение и не ждал, что Чиддингфолд
как-нибудь проявит свое могущество. человеком, который на деле заправляет
институтом, на деле выносит решения, он считал себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44