— Тебе действительно хорошо с ним? — с горечью спросил Ярблек, обращаясь к кому-то.
— Он свет очей моих, — послышался из темноты голос Веллы. — С ним мне, по крайней мере, не нужно каждую минуту хвататься за кинжал, чтобы защитить свою добродетель.
Ярблек шумно вздохнул.
— Я так и думал, что ты скажешь нечто в этом роде, — проворчал он.
— Моя госпожа, — произнесла Велла, приветствуя Полгару изящным реверансом, когда волшебница и жонглер рука об руку приблизились к тому месту, где туннель загораживала поросшая мхом груда обвалившихся камней.
— Велла, — произнесла Полгара с явным надракийским акцентом. — Да будут всегда твои ножи острыми и сверкающими.
Приветствие прозвучало довольно странно, и Гарион понял, что слышит слова старинного ритуала.
— И да будет у тебя всегда под рукой чем защититься от навязчивого внимания, — ответила надракийка, завершая ритуал приветствия.
— Что происходит наверху? — спросил Белгарат Ярблека.
— Они умирают, — коротко ответил тот, — иногда — целыми улицами.
— Вы не входили в город? — спросил его Шелк.
— Мы расположились лагерем за воротами. И выбрались из города как раз перед тем, как их заперли. Однако Долмар умер. Когда он понял, что болен чумой, он достал меч и упал на него.
Шелк вздохнул.
— Он был хороший человек, иногда, правда, плутовал, но все равно — хороший человек.
Ярблек печально кивнул.
— По крайней мере, он умер достойной смертью, — сказал он. — Здесь ступени, ведущие на улицу, — повысил он голос, указывая куда-то в темноту. — Сейчас поздно и наверху никого нет — разве что похоронные телеги и несколько умирающих, которые, спотыкаясь, ищут канаву потеплее, чтобы спокойно скончаться там. Но, друзья, быстрее. Надо идти быстрее. Пройдя эти улицы, мы снова окажемся под землей, значит — в безопасности.
— Этот туннель тянется до самой стены? — спросил Гарион.
Ярблек кивнул.
— И еще дальше — за нее. Он выходит к старой каменоломне. Кстати, ты никогда не рассказывал мне, как ты его обнаружил.
— Это один из моих маленьких секретов, Ярблек, — ответил жонглер. — Даже кристально честному человеку не помешает знать, как побыстрее выбраться из города, если вдруг запахнет жареным.
— Разумно, — сказал Шелк.
— Вам видней, — ответил Ярблек. — Пойдемте же отсюда.
Они подвели лошадей к ступенькам, ведущим наверх, и при свете фонаря Фельдегаста стали с трудом, шаг за шагом, затаскивать сопротивлявшихся животных вверх по ступенькам. Лестница вывела в шаткий сарай с покрытым соломой полом. Когда втащили последнего коня, Фельдегаст тщательно закрыл люк и набросал поверх него побольше соломы.
— Нет никакого проку от секрета, если каждый может его обнаружить, — объяснил он свои действия.
Теперь Ярблек стоял у двери, выглядывая в узкий переулок.
— Есть там кто-нибудь? — спросил Шелк.
— Лишь несколько трупов, — лаконично ответил надракиец. — И зачем умирать именно в переулках? — глубоко вздохнул он. — Ну ладно, пошли…
В переулке Гарион старался не смотреть на застывшие в неестественных позах тела жертв чумы, скорчившиеся у стен домов в придорожных канавах.
Ночной воздух был наполнен дымом от горящих домов, вонью горелого человеческого мяса. Ярблек понюхал воздух и тоже поморщился.
— Судя по запаху, телеги подобрали далеко не всех, — сказал он.
Беглецы дошли до перекрестка и оглядели улицу. Никого нет. Только мародеры грабят мертвых.
За углом они свернули на улицу, где горела добрая половина домов. Около одного из них стояла телега, и двое здоровенных мужиков с полным равнодушием бросали трупы в огонь.
— Стойте! — крикнул один из них. — Здесь чума!
— А ты не знаешь, что в этом проклятом городе везде чума? — ответил Фельдегаст. — Но все равно спасибо, что предупредил. Если не возражаешь, мы просто перейдем на ту сторону улицы. Послушайте, а вы-то что, не боитесь заразиться чумой? — спросил он.
— Мы уже ею переболели, — ответил один из них с коротким смешком. — В жизни мне никогда не было так плохо, но я не умер, а чумой, говорят, болеют только раз.
— Тогда вы счастливчики, — поздравил их Фельдегаст.
Они двинулись дальше, к следующему перекрестку.
— Далеко еще? — спросил Белгарат.
— Еще немного — и мы под землей, в безопасности, — обратился к нему Фельдегаст.
Дойдя до середины улицы, Гарион заметил движение у дверей какого-то дома и услышал слабый стон. В пламени пожарища он разглядел то, что там происходило. У порога лежало скорчившееся тело женщины, а рядом с ним плакал ребенок, совсем маленький, не старше года. В его глазенках застыл ужас.
Сенедра бросилась к ребенку, протянув вперед руки.
— Сенедра! — вскричал Гарион, пытаясь освободить руки от поводьев. — Нет!
Но прежде чем он смог броситься вслед за ней, его опередила Велла. Она схватила Сенедру за плечо и грубо заломила ей руки.
— Пусти! — визжала Сенедра. — Разве ты не видишь — это же ребенок! — Она попыталась освободиться.
Велла окинула маленькую королеву ледяным взглядом, а затем с размаху ударила ее по лицу. Гарион ужаснулся — никто никогда еще не бил Сенедру.
— Ребенок мертв, Сенедра, — с жестокой прямотой сказала ей Велла. — И если ты подойдешь к нему, ты тоже умрешь.
Она тащила ее прочь. Через ее плечо Сенедра все смотрела на хнычущего ребенка, протягивая к нему руки.
Бархотка подошла к ней и, обняв за плечи, повернула так, чтобы она не видела ребенка.
— Сенедра, ты должна прежде всего думать о своем собственном ребенке. Ты ведь не хочешь заразить его этой ужасной болезнью?
Сенедра полными слез глазами взглянула на нее.
— Или ты хочешь умереть, так и не увидев его?
Всхлипнув, Сенедра бросилась на грудь Бархотки и горько разрыдалась.
— Надеюсь, она на меня не обидится, — пробормотала Велла.
— У тебя хорошая реакция, Велла, — сказала ей Полгара, — и ты быстро соображаешь, когда нужно.
Велла пожала плечами.
— Я убедилась, что небольшая пощечина — лучшее лекарство от истерики.
— Да, это, как правило, действует, — согласилась ее собеседница.
Какое-то время они шли по улице, а затем, вслед за Фельдегастом, свернули в очередной вонючий переулок. На двери заколоченного склада он нащупал засов.
— Прошу вас, — произнес Фельдегаст, распахивая дверь, и все последовали за ним. По длинному скату они спустились в похожий на пещеру подвал, где Ярблек и маленький жонглер, отодвинув несколько ящиков, открыли вход в туннель.
Они ввели туда своих коней, а Фельдегаст задержался наверху, чтобы снова замаскировать ход.
— Вот так, — сказал он, самодовольно потирая руки. — Теперь никто не узнает, как мы отсюда выбрались. А теперь — в путь!
Мысли Гариона были далеко не лучезарны. Он сбежал от человека, с которым хотел бы дружить. И оставил его в городе, охваченном чумой и пожаром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96