- А еще тебе ничего не нужно? Может, тебе дать данные о моем новом
шефе?
Он отложил в сторону чемодан и неожиданно сказал:
- Впрочем, пока здесь - успеешь?
- Успею.
Железновский с дна чемодана вытащил толстую папку, взял из нее самую
тонкую папку и подал мне.
- Только не понимаю, зачем тебе?
Я взял папку под мышку и стал доставать из бокового кармана записку.
- Возьми. Тут и о тебе.
Железновский, удивленно глядя на меня, взял записку, развернул, долго
читал, потом сел на табуретку.
- Спасибо. Я Лену люблю. Ты проницательный парень. Давно усек, что к
чему. - Он, наверное, не помнил, что говорил в пьянке о любви к ней.
- Да, я догадался давно, - схитрил, будто никогда у нас не было
разговора о Лене. Еще тогда догадался. Пойти со мной и потанцевать - это
одно, а пойти и быть любимой... - Я не сказал опять ему о палатке, о
недавних его словах о Лене. Он - что? Он не помнит, что говорит?
- Ты думаешь, что она меня любит? Нет, нет! Эта каша у Шугова из-за
нее. Только из-за нее! Она никого не может любить. Только играет.
- И ты говоришь, что любишь ее? - не выдержал я нашей игры.
- Люблю, - стал ерничать он. - Но уже не так. Любить, когда она жена
коменданта, - это одно, - засмеялся он, - а любить, когда она жена врага
народа - совсем другое. Ты разве это не ощущаешь? - Теперь мне уже не
казалось, что он передо мной не хочет себя связывать с ней.
- Что-то есть. Но что-то и тянет. - Я тоже решил ему подыграть.
- Видишь! А я - серьезно говорю... Хотя... Серьезно многие говорят...
В том числе и я. - Железновский саркастически ухмыльнулся. - Ну - читай,
читай! А то не успеешь. За мной вот-вот придет машина... - И неожиданно
одарил: - Ты теперь уже за себя не бойся.
- Так у вас? Обещание - так твердое?
- Так, так! - отмахнулся от меня Железновский.
Я долго помнил наизусть, знал потом жизнь предателя Родины полковника
Шугова Павла Афанасьевича. Потому что всегда было надо сопоставлять эту
жизнь с жизнью Елены Мещерской. Как складывается она, жизнь, рядом с ней?
Почему так, а не по-другому? Любовь вначале. Идет в них, идет рядом.
Любовью дышат двое. И постепенно, как из прохудившегося мешка, высыпается
золотая россыпь любви. И вот уже нет этой россыпи, одна пустая
мешковина...
Он, Шугов, родился...
Я жадно вчитывался в листки, которые аккуратно были подшиты один к
одному, пронумерованы и прошнурованы, и составляли папочку, заведенную на
человека, дослужившегося до полковника и сменившего мундир свой на
заграничный костюм.
Рождение... Так... Это обычно... Место рождения? Это тоже обычно.
Тысячи людей рождаются в деревнях, ходят потом в школу, хорошо учатся. Они
обгоняют друг друга в учебе. Но так распорядилась директор школы, некая
Анна Ивановна Синюхина. Она настояла на том, чтобы самое почетное звание
первого ученика было отдано не Шугову, а Елене Мещерской. Правда, принята
в школу недавно; но - уважительная причина: отец ее не выбирает место
жительства - этим ведает партия. Зиновия Борисовича Мещерского недавно
единогласно избрали секретарем райкома партии; в районе этом и находится
школа, где с успехом, оказывается, занимается Елена Мещерская - дочь
секретаря райкома.
Все шло у Шугова по накатанной... Но - стоп! Почему же вмешалась
директор школы и переиграла первого и второго учеников? Оказывается, не
все так гладко в биографии Шугова (фамилию его Елена Мещерская так и не
взяла). По сигналу, пришедшему со стороны, Синюхина, когда речь зашла о
якобы подтасовке документов на звание первого и второго учеников,
вынуждена была доказывать, что у безусловно способного, даже очень
способного ученика - так, не гладко, не гладко. Его дед ссылался, как
кулак. Правда, ссылался на самый короткий срок - вроде ошибка. Но ошибки,
ее ведь так не бывает. Дыма без огня не бывает, как и огня без дыма тоже
не найдешь. Дед не сразу поступил в колхоз, волокитил, был молчун. Потому
внуку и досталась роль второго ученика.
Я быстро осилил тексты (сокращенные) трех писем, клеймивших позором
единоличника Афанасия Афанасьевича Шугова. Отец однажды на колхозной
сходке якобы буркнул соседу, что, мол, дошли до хреновой жизни и как из
нее выпутаться, уж и не знаешь. На что сосед, мол, ему резонно заметил:
жидковаты люди стали, и ты, в частности. Твой отец, гляди, на пуп подымает
все, а ты только и норовишь чуток приподнять.
При проверке, правда, оказалось, что отец говорил не о самой жизни в
круговом порядке, а о председателе колхоза, который - раздолбай и работать
не умеет. Вскоре слова отца подтвердились: председателя уличили в
жульничестве, отдали под суд и загнали туда, где Макар телят пасет. На
письме том и резолюция: оказался, сволочь, прав! За язык бы - привлечь. Да
нету повода!
Я похохотал над откровенной резолюцией. Может, какой шутник ее
подмахнул, чтобы избавиться от лишнего копания и в бумагах, и на месте
событий.
Еще было несколько "но", тревожившее кадровиков. Но им оставалось
лишь коротко, в некоторой мере разумно к жизни полковника Шугова все
пришпилить, зафиксировать. Мне показалось, ими, этими "но", пренебрегли в
известном училище, куда поступил после окончания школы будуший полковник.
Здесь шли о нем отличные характеристики. Между прочим, помогал поступать в
это училище Шугову Зиновий Борисович Мещерский: аккуратные довоенные
кадровики не могли избавить документы будущего офицера от личной и
письменной просьбы секретаря райкома партии - де, знайте, если мы ошиблись
в нем, Шугове, то первый повод к ошибке преподнес нам партиец с солидным
стажем.
Впрочем, кадровики не дремали. К личной просьбе в письменном виде
Мещерского была прилеплена докладная какого-то Иванова, который
свидетельствовал, что у партийца Мещерского - заинтересованность в Шугове:
прочит он свою дочь в жены нынешнего курсанта. Резолюция на докладной
Иванова гласила: "Присмотреться! Проследить!" И позже, когда Шугов
все-таки женился на Лене Мещерской, на резолюции Иванова добавлена вторая
резолюция: "Ничего страшного, просто хорошая семья".
Есть еще одна докладная по этому поводу, она появилась позже. Кто-то
писал по поводу женитьбы, увязывая в ней накрепко Мещерского, так и
работавшего первым секретарем райкома. Отца, - писал аноним, - дочь
беспокоила своей тихой и непримиримой (так Мещерский выражался в узком
кругу, и это зафиксировано) оппозицией. Секретарь райкома и в то же время
отец своей дочери вытащил ее из такой компании, где (далее все подчеркнуто
красными чернилами) проповедовалась неприятие режима, что существует уже
не только на одной шестой части земли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61