Он стучал в такт своим словам ножом по столу, и звенело у меня в
ушах. И было страшно глядеть на перекошенное от злости лицо генерала.
Женщина, обеспокоенная шумом, выглянула в дверь, он успокоительно
махнул ей рукой, и она снова скрылась.
- Ладно, - сразу как-то остыл генерал, - давай о деле поговорим.
Значит, сержанты...
Я шел к нему узнать о том, как создавалось дело с Шуговым по поводу
исчезновения листиков из Устава, и для меня приятной неожиданностью
прозвучало это заявление генерала - о сержантах. Я сразу подхватил тему о
них и стал жаловаться, сколько отписок получил: ничего не сдвинулось с
места после того, как я получил список от Мамчура.
- Давай план нарисуем, как действовать тебе. Люди настоящие нужны. И
их надо уважать. И помогать им надо. Вызволить мы их вызволим. Я уже
кое-что сделал.
Он стал инструктировать меня, как теперь далее писать о
сержантах-пограничниках, как говорить с каждым - он мне дал загодя
приготовленный список, и к каким людям я должен обратиться.
Когда мы закончили разговор о сержантах, безвинно еще на ту пору
томившихся в тюрьмах, я спросил:
- Товарищ генерал! А как вы его, Шугова, взяли тогда с Боевым
Уставом? Как вычислили? И как это делается профессионалами? Конечно, в
пределах возможного.
- Опять тебе жидок наплел по поводу ямы, которую я якобы вырыл Павлу
Афанасьевичу Шугову? Да брешет еврейчик!
- И все-таки... Я читал дело.
- Кто тебе его давал? Шмаринов?
- Нет, другой человек.
- Другой дать не мог. Только Шмаринов. И то потому, что в волейбол
вместе играли.
- Видите, знаете обо мне - как профессионал. Значит, и то, с Уставом,
изготовляли умно и хорошо.
- Беда наша, что много тогда их числилось по делу. Но то, что Шугов
ушел потом, лишний раз подтвердило, что искали мы тогда у них на курсе не
случайно... Но ты когда-либо представлял, как все там произошло? Вот
гляди. Я хочу тебе понравиться, ха-ха-ха! Честно! За то, что ты о болотных
сапогах мне информацию подарил... Так гляди! Скажем, во всяком военном
учебном заведении, на ту пору, когда учился Шугов, книжки секретные
выдавались так. Отвечал за них кто-то один, он шел в секретную часть, брал
под расписку книги на группу, приносил их в класс. Эти книги он потом и
раздавал каждому слушателю-курсанту под расписку. После того, как занятия
кончались, каждый должен был сдать свою книгу. Ее - по существующему
закону - надо было досконально проверить. Но кто проверяет! Книга и книга.
Тут-то враг и воспользовался. По одному листику хвать из каждой книжки -
целый Устав. А его только выпустили. А американская разведка охотится за
ним. Почему русские в последней войне победили? Какой опыт заложен в
Устав? По страничке, выходит, - нате вам!
- Но неужели Шугов это мог сделать один?
- Думаю, что наладил он с кем-то уже тогда связь. Вдвоем легче.
Выходит, скажем, из класса кто-то. В туалет, допустим. Шмыг незаметно из
его Устава листик!
- Но на глазах же всех!
- Да ты знаешь, для чего берут эти учебники? Чтобы положить на стол,
а самим в курилке анекдоты трепать. В это время и работал Шугов. Может, с
напарником. Напарник смотрел, а Шугов - вырывал или вырезал аккуратно. К
тому времени он научился аккуратно работать.
...Теперь я хорошо знаю, как все было. По маленькой крошке, одна к
одной, собрал я данные в "Деле Шугова" о пропаже Боевого Устава. Как ни
странно, рассказал мне об этом всесильный Железновский. И рассказал в то
самое взлетное, как он выразился, для С. время. О периоде падения
Н.С.Хрущева написано предостаточно. Но почти нигде не упоминается о том,
кто "валил" его - кроме Брежнева, Суслова и других, что были на виду.
Черновую-то работу делали такие, как генерал С. Они собирали компромат. К
примеру, такой, как эти злосчастные сапоги болотные во всесильном на то
время здании ЦК компартии республики. На даче С. собрался в тот день
прилета уже опального Хрущева отряд штурмовиков, готовых по приказу С.
идти и громить все, что прикажут громить. Они ждали лишь сигнала.
К сожалению, был среди штурмовиков и сержант Шаруйко. Тот самый, что
служил на заставе Павликова, а потом, разом со своими боевыми товарищами
по оружию, отмерял сотни километров тюремных дорог.
Но об этом позже. Сейчас я следую рассказу Железновского.
Я был в ту осень на известинском совещании, и Железновский нашел меня
в гостинице поздно вечером. Как он открыл мою дверь, объяснить не могу.
Может, я не закрывал ее. Все может быть.
Но помню: Железновский подошел ко мне, когда я сидел у телевизора,
сзади и тихо сказал:
- Ну здравствуй!
Я вздрогнул и обернулся.
- Не боись, - засмеялся Железновский одними губами. - Помнишь, ты как
говорил?
- Не боюсь уже, - нервно засмеялся и я. - Чего прокрался?
- Привет тебе принес. Догадался?
- От Лены? - встрепенулся я. - Как она себя чувствует?
- Чего ты забеспокоился так о чужой женщине?
- Твоей, что ли?
- Нет, не моей и не твоей. А генерала, как мы называем его с тобой,
С.
- Вали на бедного старикана.
- О-о! Он нам даст фору! Боевик! Бабы от него в восторге. Он их
умеет, говорит, ласкать. А мы с тобой ласкать их не умеем.
- Не плачь, ты-то в этом поднаторен.
- Это генерал рассказывал при встрече с тобой?
- Нет, о тебе лично он не говорил. Но и без него наслышан.
- Сплетни собираешь?
- Только тебе, что ли, собирать на меня компромат?
- Да хотел бы я тогда!.. Ты бы в один миг сгорел со своей этой
компашкой. Ты бы тоже стал врагом народа. Сознался бы, что был в свои
четырнадцать лет басмачом, убивал комиссаров и комиссарш, вырезал им на
спине звездочки.
Я встал резко, выключил телевизор.
- Не надо, - запротестовал Железновский. - Пусть орет. Ничего не
разберут, если записывают... Эй, вы! Все равно ни шиша не разберете! -
Железновский топнул ногой. - Так слушай ты, коротконожка с розовыми
крылышками! Слушай! Ты верно говоришь о ней и очень правильно реагируешь,
когда говорят о ней. Ты загораешься, глаза сверкают... Впервые твоей
женщине, ты это знай, нанес сильнейший удар этот твой С. Он все расписал.
Как по нотам. Знай, дело с Уставом - блеф. Самый настоящий фокус. Таких
фокусов много устраивал мой брат. С. устроил с помощью наших ребят этот
фокус с Уставом. Он увидел твою женщину...
- Брось выпендриваться! - крикнул я. - Рассказывай по-человечески.
Факты! Факты!
- Не ори, ты не генерал, а я не твой подчиненный. Лучше слушай.
Детали? Ты что, хочешь иметь их? Нарисовать? Их тебе преподнести на
блюдечке? Да нет фактов!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61