Рени покривила рот и сморгнула слезы. Нечего смотреть на старые снимки. Оба ее родителя мертвы - или почти мертвы. Это была жуткая мысль, но оттого не менее правдивая.
В ящике комода она нашла последнюю запасную батарейку, засунула в пульт и позвонила домой Эдди.
Ответил сам Эдди, чему Рени не удивилась - Матси, мать Эдди, больше времени проводила, пьянствуя с приятелями, чем дома с сыном. Отчасти потому Эдди давно отбился от рук, и, хотя по натуре он был неплохим парнем, Рени смотрела на их дружбу со Стивеном косо.
«Господи, да ты на себя глянь, - укорила она себя, ожидая, пока Эдди позовет ее брата, - старухой становишься - только и радости, что на всех ворчать».
- Рени?
- Да, Стивен, это я. С тобой все в порядке? Он тебя не ударил, нет?
- Нет. Куда старому алкашу меня поймать.
Несмотря на обуревавший ее гнев, Рени ощутила укол страха, услыхав, как Стивен говорит об отце.
- Слушай, ты можешь там остаться на ночь… ну, пока папа утихомирится? Дай я поговорю с матерью Эдди.
- Ее тут нет, но она сказала, что не против.
Рени нахмурилась.
- Все равно, попроси ее позвонить. Я с ней поговорить хочу. Стивен, не вешай трубку!
- Тут я. - Голос у него был мрачный.
- Что с Соки? Ты так и не сказал, он появился в школе после… ну, когда у вас были неприятности?
Стивен поколебался.
- Он болел.
- Знаю. Но в школу-то он пришел?
- Нет. Его предки в Дурбан умотали. Кажется, они там с какой-то тетушкой живут.
Рени побарабанила пальцами по пульту, пока не сообразила, что едва не оборвала связь.
- Стивен, включи, пожалуйста, видео.
- Сломалось. Эддина сестренка уронила блок.
Рени пришло в голову, что это может оказаться и враньем - может, Стивен с приятелем занимаются какой-нибудь дрянью и не хотят, чтобы их видели. Она вздохнула. До квартиры Эдди сорок минут на автобусе, а сил у нее никаких не осталось. Ни на что.
- Позвони мне завтра, когда вернешься из школы. Когда мама Эдди вернется?
- Скоро.
- А вы двое чем заниматься будете, пока она не вернется?
- Ничем. - В голосе брата определенно прозвучала нотка самозащиты. - Ну, по сети полазаем. Футбол посмотрим.
- Стивен… - начала Рени и осеклась. Ей не понравилась собственная вопросительная интонация. Как Стивену научиться самостоятельности, если она будет обходиться с ним, как с младенцем? Собственный отец всего пару часов назад засыпал его обвинениями, а потом вышвырнул из дома. - Стивен, я тебе верю. Позвони завтра, ладно?
- Ладно.
Телефон пискнул, и Стивен исчез.
Рени взбила подушку и вытянулась в кровати, пытаясь как-то унять боль в голове и шее. Она хотела сегодня вечером прочесть статью в специальном журнале - такие вещи всегда стоит иметь в загашнике на случай переаттестации, - но слишком вымоталась. Разогреть в микроволновке замороженный обед, посмотреть новости. И попытаться не ворочаться часами в кровати от беспокойства.
Еще один вечер псу под хвост.
* * *
- Вы взволнованы, миз Сулавейо. Я могу чем-то помочь?
У Рени перехватило дыхание.
- Меня зовут Рени. И так меня и называй, Ксаббу, а то я чувствую себя бабушкой.
- Извините. Я не хотел вас обидеть.
Узкое лицо бушмена было необычно серьезным. Он поднял галстук и начал внимательно изучать узоры на нем.
Рени стерла с экрана диаграмму, над которой трудилась последние полчаса, вытащила сигарету и сорвала зажигалку.
- Это ты извини. Я не имела права… В общем, я прошу прощения. - Она опустила плечи, глядя на плывущие перед небесно-синим экраном клубы дыма. - Ты ничего не рассказывал о своей семье. Почти ничего.
Рени ощутила на себе его пристальный взгляд. Подняла глаза - Ксаббу и впрямь смотрел на нее, так внимательно, будто из вопроса о семье с помощью дедукции узнал что-то о ее собственных проблемах. Недооценивать бушмена не стоило. Он уже осилил основы программирования и начинал залезать в области, от которых у многих других студентов случались истерики. Скоро он начнет задавать коды на уровне серьезного программиста. И все это - за каких-то несколько месяцев. Если ради этого он учился ночами, Рени не представляла, когда он вообще спит.
- Моя семья? - переспросил он. - В наших краях это слово означает нечто иное. У меня очень большая семья, но вы, я полагаю, имели в виду моих родителей.
- И сестер. И братьев.
- Родных братьев у меня нет, хотя есть двоюродные. Есть две младшие сестренки, обе еще живут с моим народом. Там живет и моя мать, хотя она нездорова. - Судя по выражению его лица, вернее, отсутствию всякого выражения, та была больна серьезно. - Отец мой умер много лет назад.
- Прости. Отчего он умер? Если ты не против, расскажи…
- Сердце его остановилось, - ответил Ксаббу просто, но холодность его тона насторожила Рени.
Ксаббу часто был формален в разговоре, но очень редко - замкнут. Она напомнила ему о боли, которой он не желал делиться. Что ж, это ей понятно.
- А каково это - расти у вас? Наверно, совсем не так, как здесь.
Улыбка вернулась, хоть и едва заметная.
- Я в этом не так уверен, Рени. В дельте мы живем большей частью под открытым небом, и это, конечно, совсем не то, что под городской крышей - знаете, мне до сих пор иногда трудно бывает заснуть. Тогда я выхожу спать в сад, чтобы ощущать ветер, видеть звезды. Моя квартирная хозяйка думает, что я немного помешан. - Он усмехнулся и прикрыл глаза. - Но в остальном, мне кажется, детство остается детством. Я играл, задавал вопросы обо всем, что меня окружало, порой делал то, что мне не разрешали, и бывал за это наказан. Каждый день я видел, как мои родители уходят на работу, а когда подрос - отправился в школу.
- Школу? В болотах Окаванго?
- Не ту, что знакома вам, Рени, - без электронных стен и шлемов ВР. В такую школу я попал намного позже. Моя мать и ее родственники учили меня всему, что мне следовало знать. Я не говорил, что у нас было одинаковое детство, - просто я не вижу принципиальной разницы. Когда меня впервые наказали за непослушание, я забрел слишком близко к реке. Моя мать боялась, что меня утащит крокодил. Полагаю, вас в первый раз наказали за что-то иное.
- Верно. Правда, электронных стен в школе не было и у меня. Когда я была девочкой, нам доставалась лишь пара устаревших микрокомпьютеров. Теперь такие поместили бы в музей.
- Мой мир тоже изменился со времен моего детства. Поэтому я и попал сюда.
- Что ты имеешь в виду?
Ксаббу покачал головой, неторопливо, с жалостью, будто это Рени была студенткой, вцепившейся в собственную нелепую теорию. Но когда он заговорил, то лишь для того, чтобы сменить тему.
- Рени, вы спрашиваете о моей семье из любопытства? Или какая-то собственная проблема не дает вам покоя? Вы выглядите опечаленной.
На мгновение Рени едва не поддалась искушению сказать: «Нет, у меня все прекрасно». Как-то не пристало учителю жаловаться студенту на домашние невзгоды, даже если оба, по сути, ровесники.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245