Таргор вынул из ножен Жизнегуб. Прохладный свет луны окрасил руны серебристой голубизной.
- Будь Ксалиса Тол жива, ты бы ей понравился, маленький вор. Мне говорили, что у нее имелся целый гарем невысоких и хорошо сложенных парней вроде тебя. С какой стати ей менять привычки? Лишь потому, что она умерла?
- Не шути так! Слова «обрученный с Ксалисой Тол» стали синонимом скверной сделки - несколько дней сводящего с ума блаженства, а затем годы мук. - Вор прищурился. - В любом случае ей предстоит встреча не со мной. Если ты передумал, что ж, хорошо, но я не пойду туда вместо тебя.
- Я не передумал, - оскалился Таргор. - Я только подшутил над тобой - уж больно ты был бледен. Но, наверное, твоя бледность из-за лунного света. Ты захватил свиток Нантеора?
- Да. - Пифлит сунул руку в седельную сумку и извлек кусок кожи, свернутый в толстый рулон. Таргор, похоже, догадался, что это за кожа. - Я едва не угодил на клыки кабана-оборотня, когда его добывал, - добавил Пифлит. - И помни, ты обещал, что с ним ничего не случится. Его уже ждет покупатель!
- Ничего не случится… со свитком. - Таргор взял его, слегка встревоженный: свиток словно извивался в руке. - А теперь следуй за мной. Тебе ничего не грозит: ты будешь оставаться на безопасном расстоянии.
- На безопасном расстоянии - это означает, по ту сторону гор, - жалобно простонал Пифлит, но все же зашагал следом.
Туман окружил путников подобно толпе попрошаек, хватая за ноги холодными щупальцами. Вскоре они приблизились к огромному кольцу из камней, отбрасывающему широкие тени на залитый лунным светом туман.
- Да существует ли на свете магический артефакт, достойный такого риска? - тихо спросил Пифлит. - Насколько ценна маска Ксалисы Тол для тебя, ведь ты не волшебник?
- Ровно настолько, насколько она ценна для волшебника, нанявшего меня, чтобы украсть ее, - ответил Таргор. - Пятьдесят бриллиантов по империалу каждый.
- Пятьдесят! О боги!
- Да. А теперь заткнись.
Таргор еще не договорил, а ветер вновь донес до них странную музыку - зловещее, негармоничное взвизгивание флейт. Пифлит выпучил глаза, но промолчал. Парочка прокралась между двумя ближайшими камнями, игнорируя вырезанные на них символы, и остановилась у подножия большого кургана.
Воин вновь посмотрел на вора, взглядом подкрепляя приказ молчать, потом наклонился и стал орудовать Жизнегубом, словно обычным крестьянским инструментом. Вскоре Таргор вырезал и снял широкую полосу дерна. Когда он начал разбирать открывшуюся под дерном каменную стену, из отверстия пахнуло гниением и странными ароматами. На холме встревоженно заржали лошади.
Сделав достаточно большую для своих широких плеч дыру, Таргор знаком велел своему компаньону подать ему свиток Нантеора. Когда он развернул его и прошептал слова, которым его научил волшебник, - слова, которые он выучил, не понимая смысла, - нарисованные на свитке символы вспыхнули красным; одновременно тускло-красное свечение вспыхнуло и в глубине кургана. Когда оно угасло, а руны на свитке тоже перестали светиться, Таргор свернул свиток и протянул его Пифлиту. Потом вынул кремень с кресалом, запалил принесенную с собой ветку - под яркой луной факел ему не был нужен - и пролез через дыру в гробницу Ксалисы Тол. Обернувшись, он в последний раз увидел по ту сторону прохода силуэт встревоженного Пифлита, очерченный лунным светом.
Первое впечатление от внутренности кургана оказалось одновременно и устрашающим, и ободряющим. В дальнем конце помещения виднелось еще одно отверстие - на сей раз в виде двери странной формы, - ведущее вниз, снова в темноту: большой курган был лишь чем-то вроде прихожей над подземельем. Но ничего другого Таргор и не ожидал. В старинной книге его клиента-волшебника место, где Ксалиса Тол замуровала себя перед смертью, описывалось как «лабиринт».
Таргор снял с пояса мешочек и высыпал его содержимое на ладонь. Светящиеся семена, каждое из которых было лишь пылинкой света в этом темном месте, укажут ему обратный путь, и ему не придется бродить под землей вечно. Таргор слыл одним из отчаяннейших храбрецов, но и он желал встретить день своей смерти под открытым небом. Его отец, проживший почти всю жизнь в полурабстве на железных рудниках Боррикара, погиб при обвале туннеля. То была страшная и недостойная человека смерть.
Прокладывая себе путь среди свисающих с потолка влажных белых корней и приближаясь к двери в дальнем конце помещения, Таргор заметил нечто странное и неожиданное: в двух-трех шагах справа от двери что-то мерцало, словно угли затухающего костра, хотя не отбрасывало никакого света на земляные стены. На его глазах мерцание разгорелось, ярко вспыхнуло и превратилось в висящее в воздухе отверстие, испускающее желтый свет. Зарычав, воин поднял Жизнегуб, гадая, уж не сработали ли отвлекающие его чары, но руны на клинке не вспыхнули от присутствия магии, а воздух в кургане пахнул лишь влажной землей и - едва заметно - чем-то мумифицированным, то есть как и обычно в погребальных камерах.
Он замер, напрягая мышцы до железной твердости, ожидая появления из этой магической двери какого-нибудь демона или колдуна. Так ничего и не дождавшись, он приблизился к сияющему отверстию и протянул к нему руку. Тепла он не ощутил, лишь свет. Еще раз оглядевшись вокруг - без осторожности Таргор не пережил бы столько смертельно опасных приключений, - он наклонился и заглянул в яркий портал.
Таргор ахнул, не веря своим глазам.
Тянулись долгие секунды. Он не шевелился. Не подал он признаков жизни и тогда, когда Пифлит, просунув голову в отверстие, позвал его - сперва тихо, а потом все громче и тревожнее. Воин словно окаменел, превратившись в обтянутый черной кожей сталагмит.
- Таргор! - Пифлит уже кричал, но товарищ его словно и не слышал. - Музыка заиграла снова, Таргор! - Через секунду вор встревожился еще больше. - Сюда кто-то идет! Охранник гробницы! Таргор!
Наемник стряхнул с себя притягательную силу золотого свечения и покачнулся, словно пробуждаясь от глубокого сна. Затем - ошеломленный Пифлит наблюдал за ним с ужасом - обернулся к иссохшему трупу некогда великого воина, вышедшему из темной двери в дальней стене кургана. Движения Таргора были еще более медленными и сонными. Он едва успел поднять Жизнегуб, как закованная в броню мумия обрушила ему на голову ржавый боевой топор, расколов череп до первого позвонка.
Таргор шевельнулся в серой пустоте. В памяти еще звучали изумленные крики Пифлита. Его изумление было не меньшим.
«Я мертв! Я мертв! Но как я могу быть мертв?»
В такое было невозможно поверить.
«То был лич. Тупой и неуклюжий лич. Я убивал их тысячами. Ну как меня могло прикончить подобное ничтожество?»
Несколько секунд он отчаянно всматривался в омывающее его серое ничто, но не обнаружил никаких решений, никаких задач.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245