— Очень больно. Но бояться не стоит, ведь ты теперь знаешь об этой боли.
Во внутреннем дворе возвышался помост с несколькими столбами, обложенными хворостом.
Кроме Найдёныша, еще четыре ступениата выбрали смерть от огня. Их провели на помост и крепко привязали веревками к столбам — каждого свой даскайль.
— Неужели… — Найдёныш не хотел сейчас спрашивать, но подумал, что ведь может потом и не успеть задать вопроса, просто некому будет его задавать. — Учитель, неужели для того, чтобы стать чародеем, обязательно нужно умереть?
— Нет, — спокойно ответил господин М'Осс, накрепко затягивая последний из узлов. — Но для того чтобы понять это, умереть необходимо.
И он взглядом велел слуге подать факел. Учитель не солгал: было больно, очень больно.
В трактате «О неявных связях в мире» сказано: «В эрхастрии посвящение — это и есть смерть. Однако — и рождение тоже».
* * *
— Сильнейшее истощение. — Ясскен поднялся с колен и зачем-то вытер руки о кафтан. — Она жива, но будет спать самое меньшее — часов пять. А может, и сутки. Лучше ее не беспокоить.
К'Дунель, не церемонясь, выругался в полный голос, от всей души. Они находились неизвестно где, посреди глухого леса, явно вдалеке от людских поселений, почти без еды-воды, с тремя загнанными до полусмерти лошадьми и одной обморочной бабой. В общем, Сатьякал позаботился на славу, ничего не скажешь!
И вот что интересно: как теперь из этакой, фигурально выражаясь, позиции ты станешь догонять жонглера, а, капитан?
Он выругался еще раз — не полегчало. Сейчас бы хорошую понюшку порошка, но при Ясскене выказывать свое пристрастие к лепесткам кровяных цветочков К'Дунель не хотел: мало ли…
Полуприкрыв веками глаза, Жокруа взволнованно размышлял над тем, как выпутаться из ситуации, в которой он оказался. Ничего толкового на ум не приходило. Разве только одно: к чему тебе, капитан, свидетели того, что случилось в Сьемте? Убить трюньильца, перерезать горло Трасконн, пока она валяется без сознания… опять же без них ты сможешь двигаться намного быстрее.
Верно, верно, в лесу одинокого всадника могут подстерегать опасности разного рода, но от многих ли из этих опасностей тебя убережет такая компания?
Ясскен тем временем достал из ножен меч Трасконн и склонился над кабаргой.
— Эй, чем это вы там?..
— Помогите, — попросил тот. — Я… не мастер в отрубании голов.
— Она и так дохлая.
Трюньилец посмотрел на него, как на ребенка, утверждающего, что детей находят в капусте.
— Это ничего не меняет. Если Сатьякалу будет угодно… — Ясскен увидел предостерегающий жест капитана и осекся.
— Давайте, — К'Дунель протянул руку, и трюньилец вложил в нее рукоять меча Трасконн. Теперь достаточно было одного точного удара, чтобы покончить с трюньильцем. Капитан ударил.
* * *
Кто-то рисовал его — яркими, вязкими, безумными красками.
— Фриний!
Мир вставал на дыбы, корчился в огне бумажным листком.
— Фриний!
Мир выворачивал себя наизнанку — лентой Густа Ноппиуса, у которой, как известно, всего одна плоскость. И сколько б ты ни семенил по ней испуганным муравьем, всё равно дернешься в ту же точку, откуда начал свой бег. Сколько бы ты ни умирал…
— Фриний!
Голос бился в висках тупым настырным тараном. Перед глазами плыли разноцветные полосы. Кружилась голова.
— Фриний!
«Что за нелепое, бессмысленное слово? И почему кому-то понадобилось выкрикивать его у меня над ухом?»
— Фриний! Вставай же… Вставай.
«Ну зачем так орать?!»
Он разлепил один глаз, другой, прищурился, чтобы заставить их повиноваться; проморгался.
Комната (или всё-таки зал?..) казалась полутемной, но, похоже, просторной и пустой: каждый звук здесь рождался гулким и громким. Где-то рядом явно («кто-то же говорил со мной!») находился другой человек, но видно его не было.
— Кто здесь? — Язык не слушался, горло казалось прогнившим изнутри стволом древнего дерева, губы — набитыми свалявшимся пухом валиками. — Кто?..
— Я, — теперь он увидел говорившего, это был даскайль М'Осс.
— Что с вами, учитель? — Даскайль засмеялся:
— А что, по-твоему, со мной может быть?
— Вы очень неважно выглядите. У вас бледное лицо и почему-то дергается веко.
— Пройдет. Как себя чувствуешь ты, Фриний?
— Неплохо… — Он задохнулся от нахлынувших вдруг воспоминаний. Или, если уж точнее, от вспыхнувших. — А почему вы называете меня «Фриний»?
— Потому что отныне тебя так зовут. — Даскайль едва заметно, краешком губ, улыбнулся, но улыбка эта показалась Найдёнышу (Фринию?!..) настоящей и очень теплой. — Ты ведь прошел посвящение: умер и снова родился, — и тебе полагается новое имя.
Да, конечно, он знал об этой традиции, но совершенно забыл, что его это тоже касается.
— И что теперь?
— Теперь — отдыхай. Завтра тебе предстоит следующее испытание.
Только тогда Найдёныш… Фриний заметил, что его левую руку по-прежнему обнимает браслет ступениата.
Он заснул, и во сне заново взошел на костер. И еще раз
И еще…
* * *
Обезглавленную кабаргу (и тушу, и голову) К'Дунель и Ясскен отволокли подальше от дороги — Жокруа ни за что, даже при отсутствии других вариантов, не стал бы есть мясо этого зверя. Зато кружившая над ними ворона оказалась не так брезглива — она тотчас села рядом с тушей и принялась сосредоточенно выклевывать бусины оленьих глаз.
Усилия, затраченные на кабаргу, совсем доконали капитана. Так или иначе, а сразу же отправляться в путь они не могли, да и прежде следовало решить, какое направление им выбрать. Они находились у обочины дороги, которая, судя по звездам, тянулась с запада на восток. А вокруг раскинулся густой лес, куда люди явно захаживают нечасто… то есть мирные люди. С прочими же К'Дунель сейчас предпочел бы не встречаться.
— Уйдем подальше от кабарги, — предложил он. — К ней наверняка скоро потянется местное зверье.
— Ее бы закопать, — сказал Ясскен. И сам же покачал головой, понимая, что сил у них на этот подвиг не хватит.
— К утру уберемся отсюда, — пообещал К'Дунель. — Даже если Трасконн не придет в себя. Посажу перед собой в седло и поедем потихоньку.
Тем временем стемнело окончательно. Лошади стояли, натянув до предела поводья, и фыркали: похоже, им тоже хотелось убраться отсюда как можно скорее. То ли лошадкам не давал покоя запах мертвечины, то ли они уже чуяли приближение местных падальщиков. Так или иначе, К'Дунель с Ясскеном отыскали по ту сторону дороги небольшую поляну, куда и перевели животину. С Трасконн было больше возни, поскольку оба они изрядно подустали, пришлось соорудить из плаща и веток волокушу; хотя была у Жокруа мысль воспользоваться лошадьми, он отказался от нее. Ничего, не надорвемся, а конякам еще завтра предстоит далекий путь, верно, капитан?
Словом, кое-как переволокли сладко спящую Трасконн поближе к будущему лагерю, наломали еловых веток и устроили из них какой-никакой, но шалаш (больше, конечно, никакой);
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171
Во внутреннем дворе возвышался помост с несколькими столбами, обложенными хворостом.
Кроме Найдёныша, еще четыре ступениата выбрали смерть от огня. Их провели на помост и крепко привязали веревками к столбам — каждого свой даскайль.
— Неужели… — Найдёныш не хотел сейчас спрашивать, но подумал, что ведь может потом и не успеть задать вопроса, просто некому будет его задавать. — Учитель, неужели для того, чтобы стать чародеем, обязательно нужно умереть?
— Нет, — спокойно ответил господин М'Осс, накрепко затягивая последний из узлов. — Но для того чтобы понять это, умереть необходимо.
И он взглядом велел слуге подать факел. Учитель не солгал: было больно, очень больно.
В трактате «О неявных связях в мире» сказано: «В эрхастрии посвящение — это и есть смерть. Однако — и рождение тоже».
* * *
— Сильнейшее истощение. — Ясскен поднялся с колен и зачем-то вытер руки о кафтан. — Она жива, но будет спать самое меньшее — часов пять. А может, и сутки. Лучше ее не беспокоить.
К'Дунель, не церемонясь, выругался в полный голос, от всей души. Они находились неизвестно где, посреди глухого леса, явно вдалеке от людских поселений, почти без еды-воды, с тремя загнанными до полусмерти лошадьми и одной обморочной бабой. В общем, Сатьякал позаботился на славу, ничего не скажешь!
И вот что интересно: как теперь из этакой, фигурально выражаясь, позиции ты станешь догонять жонглера, а, капитан?
Он выругался еще раз — не полегчало. Сейчас бы хорошую понюшку порошка, но при Ясскене выказывать свое пристрастие к лепесткам кровяных цветочков К'Дунель не хотел: мало ли…
Полуприкрыв веками глаза, Жокруа взволнованно размышлял над тем, как выпутаться из ситуации, в которой он оказался. Ничего толкового на ум не приходило. Разве только одно: к чему тебе, капитан, свидетели того, что случилось в Сьемте? Убить трюньильца, перерезать горло Трасконн, пока она валяется без сознания… опять же без них ты сможешь двигаться намного быстрее.
Верно, верно, в лесу одинокого всадника могут подстерегать опасности разного рода, но от многих ли из этих опасностей тебя убережет такая компания?
Ясскен тем временем достал из ножен меч Трасконн и склонился над кабаргой.
— Эй, чем это вы там?..
— Помогите, — попросил тот. — Я… не мастер в отрубании голов.
— Она и так дохлая.
Трюньилец посмотрел на него, как на ребенка, утверждающего, что детей находят в капусте.
— Это ничего не меняет. Если Сатьякалу будет угодно… — Ясскен увидел предостерегающий жест капитана и осекся.
— Давайте, — К'Дунель протянул руку, и трюньилец вложил в нее рукоять меча Трасконн. Теперь достаточно было одного точного удара, чтобы покончить с трюньильцем. Капитан ударил.
* * *
Кто-то рисовал его — яркими, вязкими, безумными красками.
— Фриний!
Мир вставал на дыбы, корчился в огне бумажным листком.
— Фриний!
Мир выворачивал себя наизнанку — лентой Густа Ноппиуса, у которой, как известно, всего одна плоскость. И сколько б ты ни семенил по ней испуганным муравьем, всё равно дернешься в ту же точку, откуда начал свой бег. Сколько бы ты ни умирал…
— Фриний!
Голос бился в висках тупым настырным тараном. Перед глазами плыли разноцветные полосы. Кружилась голова.
— Фриний!
«Что за нелепое, бессмысленное слово? И почему кому-то понадобилось выкрикивать его у меня над ухом?»
— Фриний! Вставай же… Вставай.
«Ну зачем так орать?!»
Он разлепил один глаз, другой, прищурился, чтобы заставить их повиноваться; проморгался.
Комната (или всё-таки зал?..) казалась полутемной, но, похоже, просторной и пустой: каждый звук здесь рождался гулким и громким. Где-то рядом явно («кто-то же говорил со мной!») находился другой человек, но видно его не было.
— Кто здесь? — Язык не слушался, горло казалось прогнившим изнутри стволом древнего дерева, губы — набитыми свалявшимся пухом валиками. — Кто?..
— Я, — теперь он увидел говорившего, это был даскайль М'Осс.
— Что с вами, учитель? — Даскайль засмеялся:
— А что, по-твоему, со мной может быть?
— Вы очень неважно выглядите. У вас бледное лицо и почему-то дергается веко.
— Пройдет. Как себя чувствуешь ты, Фриний?
— Неплохо… — Он задохнулся от нахлынувших вдруг воспоминаний. Или, если уж точнее, от вспыхнувших. — А почему вы называете меня «Фриний»?
— Потому что отныне тебя так зовут. — Даскайль едва заметно, краешком губ, улыбнулся, но улыбка эта показалась Найдёнышу (Фринию?!..) настоящей и очень теплой. — Ты ведь прошел посвящение: умер и снова родился, — и тебе полагается новое имя.
Да, конечно, он знал об этой традиции, но совершенно забыл, что его это тоже касается.
— И что теперь?
— Теперь — отдыхай. Завтра тебе предстоит следующее испытание.
Только тогда Найдёныш… Фриний заметил, что его левую руку по-прежнему обнимает браслет ступениата.
Он заснул, и во сне заново взошел на костер. И еще раз
И еще…
* * *
Обезглавленную кабаргу (и тушу, и голову) К'Дунель и Ясскен отволокли подальше от дороги — Жокруа ни за что, даже при отсутствии других вариантов, не стал бы есть мясо этого зверя. Зато кружившая над ними ворона оказалась не так брезглива — она тотчас села рядом с тушей и принялась сосредоточенно выклевывать бусины оленьих глаз.
Усилия, затраченные на кабаргу, совсем доконали капитана. Так или иначе, а сразу же отправляться в путь они не могли, да и прежде следовало решить, какое направление им выбрать. Они находились у обочины дороги, которая, судя по звездам, тянулась с запада на восток. А вокруг раскинулся густой лес, куда люди явно захаживают нечасто… то есть мирные люди. С прочими же К'Дунель сейчас предпочел бы не встречаться.
— Уйдем подальше от кабарги, — предложил он. — К ней наверняка скоро потянется местное зверье.
— Ее бы закопать, — сказал Ясскен. И сам же покачал головой, понимая, что сил у них на этот подвиг не хватит.
— К утру уберемся отсюда, — пообещал К'Дунель. — Даже если Трасконн не придет в себя. Посажу перед собой в седло и поедем потихоньку.
Тем временем стемнело окончательно. Лошади стояли, натянув до предела поводья, и фыркали: похоже, им тоже хотелось убраться отсюда как можно скорее. То ли лошадкам не давал покоя запах мертвечины, то ли они уже чуяли приближение местных падальщиков. Так или иначе, К'Дунель с Ясскеном отыскали по ту сторону дороги небольшую поляну, куда и перевели животину. С Трасконн было больше возни, поскольку оба они изрядно подустали, пришлось соорудить из плаща и веток волокушу; хотя была у Жокруа мысль воспользоваться лошадьми, он отказался от нее. Ничего, не надорвемся, а конякам еще завтра предстоит далекий путь, верно, капитан?
Словом, кое-как переволокли сладко спящую Трасконн поближе к будущему лагерю, наломали еловых веток и устроили из них какой-никакой, но шалаш (больше, конечно, никакой);
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171