Как на рекламной открытке. Местами сквозь песок проступали камни скального основания бухты. Кипарисы раскинули свои ветви, похожие на гигантский папоротник. Двое серфингистов в гидрокостюмах катались на досках среди пенных гребней волн. В прибрежном прибое резвились собаки. Их хозяева прогуливались рядом. Кричали чайки.
Кавано рассматривал людей на пляже, но ни один из них даже отдаленно не напоминал Прескотта.
Джэми повернула руль влево, и они поехали по живописной дороге, идущей вдоль моря. По ее сторонам стояли дома из грубо отесанного камня, окруженные деревьями. Монтеррейские сосны, как было написано в путеводителе. И старые дубы со стволами и ветвями, перекрученными морскими ветрами.
Джэми показала на скальный уступ справа:
- Вот дом, который мы видели в «Саммер-Плэйс».
Он действительно походил на корабль. Волны, постоянно омывавшие скалы перед домом, явно не пошли ему на пользу.
- Похоже, заброшенный, - сказал Кавано и вновь начал всматриваться в лица людей, гуляющих по пляжу и обочине дороги.
Прескотта среди них не было.
6
Они остановились на узкой тихой улочке, по обеим сторонам которой росли деревья. Когда Робинсон Джефферс и Уна обосновались в Кармеле, ее еще не было. Пройдя по мощеной дороге, они открыли деревянную дверь и зашли во двор.
Кавано прочел об этом месте очень много. Худой долговязый ирландец приложил титанические усилия, пытаясь построить здесь сооружение, словно сошедшее со страниц эпоса. Но, оказавшись здесь, Кавано с удивлением понял, насколько тут уютно. Яркие цветы и кустарник напоминали сад в английской деревне. Слева стояло каменное сооружение высотой в двенадцать метров. Джефферс назвал его «Башней Сокола». В ней были и винтовая лестница, и бойницы, и зубчатая стена наверху, с торчащим посередине дымоходом. Справа расположился невысокий каменный дом с аккуратной дощатой крышей и дымоходом из камня.
Мощенный кирпичами тротуар привел их к дверям дома. Внутри сидел пожилой мужчина. Он объяснил, что является сотрудником фонда, владеющего этой усадьбой.
- Хотите экскурсию? - спросил он.
- С удовольствием.
- Вы попали в аварию? - сочувственно спросил седой мужчина, посмотрев на лицо Кавано.
- Упал. Взял небольшой отпуск, чтобы выздороветь.
- Кармель прекрасно подходит для этого.
Комнаты дома, с таким трудом построенного Джефферсом, были небольшими и в то же время почему-то казались просторными. Вес камней, из которых он сложил дом, казалось, сжимал воздух внутри. От обшитых деревом стен шел холодок. Войдя в гостиную, Кавано начал рассматривать каменный камин, стоявший справа, а потом увидел стоящее в дальнем углу пианино. Из окон открывался вид на океан.
Экскурсовод провел их через комнату для гостей, кухню и ванную на первом этаже. Потом они стали осматривать спальни в мансарде. Робинсон любил сидеть здесь, когда писал стихи.
- Робин, мы здесь так его зовем, построил не слишком большой дом, чтобы он выдержал штормовой ветер, дующий с океана. У них с Уной были сыновья-двойняшки. Можете себе представить, насколько надо было любить друг друга, чтобы счастливо жить в такой тесноте и неудобстве. Они намеренно не проводили в дом электричество, вплоть до 1949 года. К тому времени они уже прожили здесь тридцать лет.
Кавано с удивлением почувствовал, что у него сжало горло.
- Обратите внимание на стихи, которые Робин выбил на этой балке. Это, правда, не его, а Спенсера. Любимые его строки, из «Королевы фей».
Как отдых средь трудов,
Как гавань средь морей,
Смерть упокоит дух
Уставший от скорбей .
Кавано почувствовал себя опустошенным.
- Пойдемте, если хотите, в Башню Сокола.
Размышляя о превалирующей в творчестве Джефферса безрадостной теме хрупкости человеческого существа в противовес мощи сил природы, Кавано удивлялся. Как могла у Джефферса возникнуть столь причудливая мысль, приведшая его к постройке этой башни? Он построил ее как место уединения для Уны и игровую площадку для своих сыновей, с подземельем и потайной винтовой лестницей, где дети могли бы прятаться. Из узких окон на верхнем этаже открывался вид на море.
- Уна умерла в 1950-м году от рака, Робин - в 1962-м, от множества различных болезней, - рассказывал экскурсовод. - Робин много курил, поэтому у него были больные легкие и кровеносные сосуды, но на самом деле он просто так и не оправился от смерти Уны. Я всегда считал, что истинной причиной смерти было его разбитое сердце. Уна умерла в шестьдесят шесть, Робин - в семьдесят пять. Кто-то может сказать, что они умерли рано, но они прожили наполненную жизнь. Я не рассказываю это детям, которых учителя приводят сюда на экскурсии, но вам расскажу. В молодости Робин и Уна отправляли детей спать в одну из спален в мансарде, а потом занимались любовью в комнате для гостей, на первом этаже, прежде чем оправиться спать во вторую спальню в мансарде. Они считали, что в той кровати, в которой они это делали, им когда-нибудь предстоит встретить смерть. И после смерти они покоятся вместе. Их прах похоронен в углу сада.
На улице послышался звук открываемых и закрываемых дверей машины. Кавано посмотрел в окно поверх цветов и деревянной изгороди и увидел, что рядом с калиткой остановился минивэн, из которого вышло многочисленное семейство.
- Вот копии некоторых его рукописей, - сказал экскурсовод. - Если у вас есть еще какие-нибудь вопросы...
- На самом деле да, - ответил Кавано, глядя на приближающихся людей. Отец семейства явно не мог быть Прескоттом. - Но это не относится к Робинсону Джефферсу.
Экскурсовод выжидающе кивнул.
- Я ищу одного человека. Практически уверен, что он недавно здесь побывал. Он настоящий фанатик Робинсона Джефферса.
Экскурсовод кивнул во второй раз, словно подтверждая, что любому человеку пристало быть фанатиком Робинсона Джефферса.
- Его зовут Дэниэл Прескотт.
Кавано сильно сомневался, что Прескотт назовется настоящим именем, но попытаться стоило.
- Впервые слышу.
- Ему чуть больше сорока, рост около метра восьмидесяти, носит очки и небольшую бородку, но вроде собирался отрастить ее побольше, - добавил Кавано, стараясь выдать все возможные варианты.
- Извините, но ничем не могу помочь, - ответил экскурсовод. - Под это описание подходит очень много мужчин, а здесь бывает столько народу, что их лица сливаются в моей памяти.
- Безусловно. Еще у него был избыток веса, и врачи посадили его на диету. Не видели ли вы человека лет сорока с небольшим, выглядящего так, будто он недавно хорошо сбросил вес?
- А как это проявляется?
- Немного обвисшая кожа на лице, в особенности под подбородком.
- Все равно, ничего не могу сказать. Если я увижу кого-нибудь, подходящего под ваше описание, следует ли мне передать ему что-то от вас?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
Кавано рассматривал людей на пляже, но ни один из них даже отдаленно не напоминал Прескотта.
Джэми повернула руль влево, и они поехали по живописной дороге, идущей вдоль моря. По ее сторонам стояли дома из грубо отесанного камня, окруженные деревьями. Монтеррейские сосны, как было написано в путеводителе. И старые дубы со стволами и ветвями, перекрученными морскими ветрами.
Джэми показала на скальный уступ справа:
- Вот дом, который мы видели в «Саммер-Плэйс».
Он действительно походил на корабль. Волны, постоянно омывавшие скалы перед домом, явно не пошли ему на пользу.
- Похоже, заброшенный, - сказал Кавано и вновь начал всматриваться в лица людей, гуляющих по пляжу и обочине дороги.
Прескотта среди них не было.
6
Они остановились на узкой тихой улочке, по обеим сторонам которой росли деревья. Когда Робинсон Джефферс и Уна обосновались в Кармеле, ее еще не было. Пройдя по мощеной дороге, они открыли деревянную дверь и зашли во двор.
Кавано прочел об этом месте очень много. Худой долговязый ирландец приложил титанические усилия, пытаясь построить здесь сооружение, словно сошедшее со страниц эпоса. Но, оказавшись здесь, Кавано с удивлением понял, насколько тут уютно. Яркие цветы и кустарник напоминали сад в английской деревне. Слева стояло каменное сооружение высотой в двенадцать метров. Джефферс назвал его «Башней Сокола». В ней были и винтовая лестница, и бойницы, и зубчатая стена наверху, с торчащим посередине дымоходом. Справа расположился невысокий каменный дом с аккуратной дощатой крышей и дымоходом из камня.
Мощенный кирпичами тротуар привел их к дверям дома. Внутри сидел пожилой мужчина. Он объяснил, что является сотрудником фонда, владеющего этой усадьбой.
- Хотите экскурсию? - спросил он.
- С удовольствием.
- Вы попали в аварию? - сочувственно спросил седой мужчина, посмотрев на лицо Кавано.
- Упал. Взял небольшой отпуск, чтобы выздороветь.
- Кармель прекрасно подходит для этого.
Комнаты дома, с таким трудом построенного Джефферсом, были небольшими и в то же время почему-то казались просторными. Вес камней, из которых он сложил дом, казалось, сжимал воздух внутри. От обшитых деревом стен шел холодок. Войдя в гостиную, Кавано начал рассматривать каменный камин, стоявший справа, а потом увидел стоящее в дальнем углу пианино. Из окон открывался вид на океан.
Экскурсовод провел их через комнату для гостей, кухню и ванную на первом этаже. Потом они стали осматривать спальни в мансарде. Робинсон любил сидеть здесь, когда писал стихи.
- Робин, мы здесь так его зовем, построил не слишком большой дом, чтобы он выдержал штормовой ветер, дующий с океана. У них с Уной были сыновья-двойняшки. Можете себе представить, насколько надо было любить друг друга, чтобы счастливо жить в такой тесноте и неудобстве. Они намеренно не проводили в дом электричество, вплоть до 1949 года. К тому времени они уже прожили здесь тридцать лет.
Кавано с удивлением почувствовал, что у него сжало горло.
- Обратите внимание на стихи, которые Робин выбил на этой балке. Это, правда, не его, а Спенсера. Любимые его строки, из «Королевы фей».
Как отдых средь трудов,
Как гавань средь морей,
Смерть упокоит дух
Уставший от скорбей .
Кавано почувствовал себя опустошенным.
- Пойдемте, если хотите, в Башню Сокола.
Размышляя о превалирующей в творчестве Джефферса безрадостной теме хрупкости человеческого существа в противовес мощи сил природы, Кавано удивлялся. Как могла у Джефферса возникнуть столь причудливая мысль, приведшая его к постройке этой башни? Он построил ее как место уединения для Уны и игровую площадку для своих сыновей, с подземельем и потайной винтовой лестницей, где дети могли бы прятаться. Из узких окон на верхнем этаже открывался вид на море.
- Уна умерла в 1950-м году от рака, Робин - в 1962-м, от множества различных болезней, - рассказывал экскурсовод. - Робин много курил, поэтому у него были больные легкие и кровеносные сосуды, но на самом деле он просто так и не оправился от смерти Уны. Я всегда считал, что истинной причиной смерти было его разбитое сердце. Уна умерла в шестьдесят шесть, Робин - в семьдесят пять. Кто-то может сказать, что они умерли рано, но они прожили наполненную жизнь. Я не рассказываю это детям, которых учителя приводят сюда на экскурсии, но вам расскажу. В молодости Робин и Уна отправляли детей спать в одну из спален в мансарде, а потом занимались любовью в комнате для гостей, на первом этаже, прежде чем оправиться спать во вторую спальню в мансарде. Они считали, что в той кровати, в которой они это делали, им когда-нибудь предстоит встретить смерть. И после смерти они покоятся вместе. Их прах похоронен в углу сада.
На улице послышался звук открываемых и закрываемых дверей машины. Кавано посмотрел в окно поверх цветов и деревянной изгороди и увидел, что рядом с калиткой остановился минивэн, из которого вышло многочисленное семейство.
- Вот копии некоторых его рукописей, - сказал экскурсовод. - Если у вас есть еще какие-нибудь вопросы...
- На самом деле да, - ответил Кавано, глядя на приближающихся людей. Отец семейства явно не мог быть Прескоттом. - Но это не относится к Робинсону Джефферсу.
Экскурсовод выжидающе кивнул.
- Я ищу одного человека. Практически уверен, что он недавно здесь побывал. Он настоящий фанатик Робинсона Джефферса.
Экскурсовод кивнул во второй раз, словно подтверждая, что любому человеку пристало быть фанатиком Робинсона Джефферса.
- Его зовут Дэниэл Прескотт.
Кавано сильно сомневался, что Прескотт назовется настоящим именем, но попытаться стоило.
- Впервые слышу.
- Ему чуть больше сорока, рост около метра восьмидесяти, носит очки и небольшую бородку, но вроде собирался отрастить ее побольше, - добавил Кавано, стараясь выдать все возможные варианты.
- Извините, но ничем не могу помочь, - ответил экскурсовод. - Под это описание подходит очень много мужчин, а здесь бывает столько народу, что их лица сливаются в моей памяти.
- Безусловно. Еще у него был избыток веса, и врачи посадили его на диету. Не видели ли вы человека лет сорока с небольшим, выглядящего так, будто он недавно хорошо сбросил вес?
- А как это проявляется?
- Немного обвисшая кожа на лице, в особенности под подбородком.
- Все равно, ничего не могу сказать. Если я увижу кого-нибудь, подходящего под ваше описание, следует ли мне передать ему что-то от вас?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98