Хорошенькую ты дал нам наводку. Я не хочу сказать, что их там не было, но похоже…
Шерман резко его оборвал:
- Погоди-ка, Баррет. Вы закрыли глаза и все проспали, а потом, когда ничего не нашли, стали обвинять меня. Денежки были там, и это ваша вина, что вы их не обнаружили.
Тогда лучше тебе отправиться туда и показать тайник Корлису. Может, он до сих пор их там ищет.
- О, теперь он их не найдет. - Шерман подался вперед и выразительно поднял палец. - Когда вы вошли в дом, Ноултон был не один. В квартире вместе с ним была женщина и толстая пачка купюр. А вы из вежливости закрыли глаза и позволили ей уйти вместе с денежками.
Детектив уставился на него и требовательным тоном спросил:
- Как так получилось?
- Все очень просто, - отозвался Шерман, - и я могу это доказать. Я знаю, кто была эта женщина, и знаю, что она сделала с деньгами. Чего я не могу понять - так это того, как она выскользнула у вас из рук.
- Ты хочешь сказать, что, когда мы вошли, она была в квартире?
Шерман многозначительно кивнул.
Детектив выглядел озадаченным:
- Как же она… - Он замолчал, и на его лице вдруг появилось выражение понимания и досады. - Будь я проклят! - наконец воскликнул он. Потом объяснил уловку Ноултона - или мисс Уильямс - Шерману. - Старая хитрость. Но мы ее не ждали. Мы думали, что он один. Но куда она пошла? Что она сделала с деньгами? Кто она, наконец?
- Она села на паром и выбросила сверток с деньгами посередине Гудзона.
- Тогда они пропали.
- Да, благодаря вам.
- Но откуда ты все это узнал? Конечно, она…
- Тихо! - оборвал его Шерман. - Она - мой друг.
- Кажется, она не слишком ненавидит Ноултона, - сухо заметил детектив. - Так кто же она?
Шерман поморщился:
- Какая разница? Она знает достаточно, чтобы его можно было благодаря этим сведениям заслать далеко-далеко, и ей придется через все это пройти.
Детектив стал проявлять нетерпение.
- Но кто она такая? Мы должны ее сегодня вечером арестовать.
Последовала пауза, потом Шерман промолвил:
- Вы ее не арестуете.
Лицо детектива приняло вопросительное и удивленное выражение, и Шерман объяснил:
- Говорю тебе, она - мой друг. Может, лучше сказать, что я ее друг. Понимай это как хочешь, но ее нельзя арестовать. Вызови ее как свидетеля, и она расскажет тебе о Ноултоне все и даже больше. Я об этом позабочусь. Она не сможет просто так из этого выбраться. В любом случае, если вы ее арестуете, что это даст? У вас ничего против нее нет, и они оба будут все отрицать.
- Но если мы займемся ею всерьез, она расколется, - возразил его собеседник.
- Оставь это мне. Признаюсь, у меня тут есть свой личный интерес, и тебе надо это иметь в виду. Нет необходимости тебе напоминать…
- Нет, не надо, - оборвал его детектив. - Я сам все помню.
- Тем лучше для тебя.
Детектив наконец сдался и согласился сделать все, как хотелось его собеседнику. Шерман дал ему адрес и имя Лили и посоветовал послать ей повестку как можно скорее.
- А я хочу ее к этому подготовить, - объяснил он, когда детектив провожал его к дверям. - Завтра утром я обязательно с ней увижусь. Мы по возможности постараемся не позволить Ноултону узнать, что она выступает против него, и, думаю, нам это удастся. Ты услышишь обо мне завтра. Не собираешься в город?
Детектив сослался на дела и пожелал ему доброй ночи.
Шерман был вполне удовлетворен тем, как прошел день. Ноултон был в тюрьме, а Лиля - в его полной власти. Чего еще можно было желать? Сев в вагон надземки, он еще раз оценил ситуацию и, решив, что его враги прижаты к стенке, с облегчением вздохнул.
На Двадцать третьей улице он вышел из поезда и направился в сторону «Ламартина».
Его вела туда не сила привычки и не какая-либо особая цель. Больше всего ему в этот момент хотелось увидеть Лилю, но он посчитал, что для него же самого будет лучше, если она проведет ночь одна, в воспоминаниях о событиях предыдущего дня. Тогда у нее будет еще меньше сил, чтобы сопротивляться его требованиям.
Было начало одиннадцатого, и вестибюль был почти пуст. Ночь в «Ламартине» начиналась поздно и заканчивалась рано - под утро.
Несколько незнакомых Шерману людей толклись у входа, а служащий отеля зевал за своей стойкой. Весьма симпатичная особа, которая замещала мисс Хьюджес по ночам, барабанила пальцами по столу, жевала резинку и читала газету. Так как эти три дела делались одновременно, ее лицо имело сосредоточенное выражение.
Шерман подошел к ней:
- Никого из ребят здесь не было?
Она подняла глаза от газеты и буркнула:
- А?
У этой девицы была привычка никогда не понимать адресованный ей вопрос с первого раза и по крайней мере дважды переспрашивать. Тем самым она показывала свое превосходство тем, кто к ней обращался, вернее, свое равнодушие и нежелание флиртовать.
Наконец она спустилась с небес на землю и проинформировала Шермана, что два часа назад видела в вестибюле Дрискола и Бута. Говоря это, она беспрестанно жевала, не пропустив ни одного движения челюстями и ни разу не сбившись с ритма.
Шерман подождал полчаса, безуспешно пытаясь найти себе компаньона, чтобы погонять шары, и уже собрался было идти домой, как появились Дюмэн и Догерти.
Дюмэн окликнул Шермана, и они втроем пошли в бар. Шерман заказал себе виски, Догерти - цитрусовый коктейль с джином, а Дюмэн - абсент со льдом.
О человеке можно судить по тому, что он пьет. Дальше будет хорошо видно, что это именно так.
Бывший боксер был немного смущен - чувствовал себя виноватым перед Шерманом, которому дал обещание ничего не говорить Ноултону до следующего дня.
Возможно, он думал, что сам Шерман ведет честную игру.
- Надеюсь, ты уже отозвал свою ищейку.
Шерман вздрогнул.
- Что? О, да. Я говорил с ним вчера днем. Хорошая штука это виски. Частный детектив обошелся мне дороже, чем примадонна из балета. Бармен, плесни-ка мне еще.
- Так что теперь можно спокойно поговорить с Ноултоном?
- Насколько я могу понять, да.
- Почему я хотел это узнать… - колеблясь, начал Догерти, - дело в том, что я уже с ним поговорил. Не потому, что хотел сделать что-то в пику тебе, - ничего такого не было, не думай. Он пришел сюда около полудня, и была слишком хорошая возможность уладить дело. Кроме того, мисс Уильямс собиралась уйти с ним, и мне хотелось как-то этому помешать. Сначала мне было неловко, но только до того, как он сказал, что все отлично. И, слава господу, мы видели Ноултона в последний раз. Сейчас, наверное, он уже так далеко от старого доброго Нью-Йорка, что его не увидишь и с самого высокого небоскреба.
- Да ты ничего плохого не сделал. - Шерман взял со стойки сдачу.
- Все было самый лучший, - вступил в разговор Дюмэн. - Чем раньше - тем лучше. Он тихий негодяй. Ты бы его видель, когда с ним говориль Догерти!
Он не сказаль ни одно слово. Вышель хмурый.
Они молча пригубили из своих стаканов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Шерман резко его оборвал:
- Погоди-ка, Баррет. Вы закрыли глаза и все проспали, а потом, когда ничего не нашли, стали обвинять меня. Денежки были там, и это ваша вина, что вы их не обнаружили.
Тогда лучше тебе отправиться туда и показать тайник Корлису. Может, он до сих пор их там ищет.
- О, теперь он их не найдет. - Шерман подался вперед и выразительно поднял палец. - Когда вы вошли в дом, Ноултон был не один. В квартире вместе с ним была женщина и толстая пачка купюр. А вы из вежливости закрыли глаза и позволили ей уйти вместе с денежками.
Детектив уставился на него и требовательным тоном спросил:
- Как так получилось?
- Все очень просто, - отозвался Шерман, - и я могу это доказать. Я знаю, кто была эта женщина, и знаю, что она сделала с деньгами. Чего я не могу понять - так это того, как она выскользнула у вас из рук.
- Ты хочешь сказать, что, когда мы вошли, она была в квартире?
Шерман многозначительно кивнул.
Детектив выглядел озадаченным:
- Как же она… - Он замолчал, и на его лице вдруг появилось выражение понимания и досады. - Будь я проклят! - наконец воскликнул он. Потом объяснил уловку Ноултона - или мисс Уильямс - Шерману. - Старая хитрость. Но мы ее не ждали. Мы думали, что он один. Но куда она пошла? Что она сделала с деньгами? Кто она, наконец?
- Она села на паром и выбросила сверток с деньгами посередине Гудзона.
- Тогда они пропали.
- Да, благодаря вам.
- Но откуда ты все это узнал? Конечно, она…
- Тихо! - оборвал его Шерман. - Она - мой друг.
- Кажется, она не слишком ненавидит Ноултона, - сухо заметил детектив. - Так кто же она?
Шерман поморщился:
- Какая разница? Она знает достаточно, чтобы его можно было благодаря этим сведениям заслать далеко-далеко, и ей придется через все это пройти.
Детектив стал проявлять нетерпение.
- Но кто она такая? Мы должны ее сегодня вечером арестовать.
Последовала пауза, потом Шерман промолвил:
- Вы ее не арестуете.
Лицо детектива приняло вопросительное и удивленное выражение, и Шерман объяснил:
- Говорю тебе, она - мой друг. Может, лучше сказать, что я ее друг. Понимай это как хочешь, но ее нельзя арестовать. Вызови ее как свидетеля, и она расскажет тебе о Ноултоне все и даже больше. Я об этом позабочусь. Она не сможет просто так из этого выбраться. В любом случае, если вы ее арестуете, что это даст? У вас ничего против нее нет, и они оба будут все отрицать.
- Но если мы займемся ею всерьез, она расколется, - возразил его собеседник.
- Оставь это мне. Признаюсь, у меня тут есть свой личный интерес, и тебе надо это иметь в виду. Нет необходимости тебе напоминать…
- Нет, не надо, - оборвал его детектив. - Я сам все помню.
- Тем лучше для тебя.
Детектив наконец сдался и согласился сделать все, как хотелось его собеседнику. Шерман дал ему адрес и имя Лили и посоветовал послать ей повестку как можно скорее.
- А я хочу ее к этому подготовить, - объяснил он, когда детектив провожал его к дверям. - Завтра утром я обязательно с ней увижусь. Мы по возможности постараемся не позволить Ноултону узнать, что она выступает против него, и, думаю, нам это удастся. Ты услышишь обо мне завтра. Не собираешься в город?
Детектив сослался на дела и пожелал ему доброй ночи.
Шерман был вполне удовлетворен тем, как прошел день. Ноултон был в тюрьме, а Лиля - в его полной власти. Чего еще можно было желать? Сев в вагон надземки, он еще раз оценил ситуацию и, решив, что его враги прижаты к стенке, с облегчением вздохнул.
На Двадцать третьей улице он вышел из поезда и направился в сторону «Ламартина».
Его вела туда не сила привычки и не какая-либо особая цель. Больше всего ему в этот момент хотелось увидеть Лилю, но он посчитал, что для него же самого будет лучше, если она проведет ночь одна, в воспоминаниях о событиях предыдущего дня. Тогда у нее будет еще меньше сил, чтобы сопротивляться его требованиям.
Было начало одиннадцатого, и вестибюль был почти пуст. Ночь в «Ламартине» начиналась поздно и заканчивалась рано - под утро.
Несколько незнакомых Шерману людей толклись у входа, а служащий отеля зевал за своей стойкой. Весьма симпатичная особа, которая замещала мисс Хьюджес по ночам, барабанила пальцами по столу, жевала резинку и читала газету. Так как эти три дела делались одновременно, ее лицо имело сосредоточенное выражение.
Шерман подошел к ней:
- Никого из ребят здесь не было?
Она подняла глаза от газеты и буркнула:
- А?
У этой девицы была привычка никогда не понимать адресованный ей вопрос с первого раза и по крайней мере дважды переспрашивать. Тем самым она показывала свое превосходство тем, кто к ней обращался, вернее, свое равнодушие и нежелание флиртовать.
Наконец она спустилась с небес на землю и проинформировала Шермана, что два часа назад видела в вестибюле Дрискола и Бута. Говоря это, она беспрестанно жевала, не пропустив ни одного движения челюстями и ни разу не сбившись с ритма.
Шерман подождал полчаса, безуспешно пытаясь найти себе компаньона, чтобы погонять шары, и уже собрался было идти домой, как появились Дюмэн и Догерти.
Дюмэн окликнул Шермана, и они втроем пошли в бар. Шерман заказал себе виски, Догерти - цитрусовый коктейль с джином, а Дюмэн - абсент со льдом.
О человеке можно судить по тому, что он пьет. Дальше будет хорошо видно, что это именно так.
Бывший боксер был немного смущен - чувствовал себя виноватым перед Шерманом, которому дал обещание ничего не говорить Ноултону до следующего дня.
Возможно, он думал, что сам Шерман ведет честную игру.
- Надеюсь, ты уже отозвал свою ищейку.
Шерман вздрогнул.
- Что? О, да. Я говорил с ним вчера днем. Хорошая штука это виски. Частный детектив обошелся мне дороже, чем примадонна из балета. Бармен, плесни-ка мне еще.
- Так что теперь можно спокойно поговорить с Ноултоном?
- Насколько я могу понять, да.
- Почему я хотел это узнать… - колеблясь, начал Догерти, - дело в том, что я уже с ним поговорил. Не потому, что хотел сделать что-то в пику тебе, - ничего такого не было, не думай. Он пришел сюда около полудня, и была слишком хорошая возможность уладить дело. Кроме того, мисс Уильямс собиралась уйти с ним, и мне хотелось как-то этому помешать. Сначала мне было неловко, но только до того, как он сказал, что все отлично. И, слава господу, мы видели Ноултона в последний раз. Сейчас, наверное, он уже так далеко от старого доброго Нью-Йорка, что его не увидишь и с самого высокого небоскреба.
- Да ты ничего плохого не сделал. - Шерман взял со стойки сдачу.
- Все было самый лучший, - вступил в разговор Дюмэн. - Чем раньше - тем лучше. Он тихий негодяй. Ты бы его видель, когда с ним говориль Догерти!
Он не сказаль ни одно слово. Вышель хмурый.
Они молча пригубили из своих стаканов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52