Мы стояли рядом, и моя рука
обнимала ее за плечи. Но она не была черноволосой, золотокожей, с
миндалевидными глазами. Она была смуглой блондинкой, с карими глазами -
скандинавкой с примесью ватусси, ответственной за ее высокий рост и
светло-коричневую кожу.
Несколько секунд я изумленно таращился на куб, не веря
стереоизображению; затем швырнул его назад в ящик, встал с кровати и
направился в ванную. Ванна - еще один заимствованный у Земли термин.
Марсиане придумали лучший способ использования воды, нежели в громадном
количестве нагревать ее, сидеть в ней, развалившись, и затем куда-то
выливать. Водяная пыль из воздушных распылителей более эффективно очищает
кожу и удаляет запах. При этом не надо суетиться с полотенцем или
осушающим устройством.
В ванной я держал хороший набор медицинских аппаратов и препаратов.
Космонавты, путешествующие по разным мирам, находятся в зависимости от
медицинского удостоверения, поэтому они постоянно следят за своим
иммунитетом. Я исследовал себя более тщательно, чем всегда. Когда из
аппарата выскользнула диагностическая карта, я положил ее на светящийся
экран.
Симптомы: ночная испарина, долгий сон, нерациональное восприятие,
путаница в памяти. Я прибавил к этому перечню растущее напряжение, хотя и
не знал, было ли оно естественной реакцией на мое теперешнее состояние или
частью синдрома.
Возможные диагнозы: болезнь Лакхмана; лихорадка 3-й группы,
сопровождающаяся психическим расстройством (не для самолечения, подумал
я); лихорадка 2-й группы, у некоторых сопровождается шоковой реакцией (а
это уже обнадеживает). Успокаивающе краткий текст. Диагностические карты
были обычного больничного образца, разработанного для дистанционной
компьютерной диагностики.
Возможность болезни Лакхмана обеспокоила меня. Если коротко, то это
означало карантин с длительным лечением - не менее трех месяцев. Я смочил
слюной специальную регенерирующую облатку и полминуты почти со страхом
ждал реакции, то есть ее позеленения. Она осталась белой.
Лихорадка? Нервное возбуждение? Во всяком случае, совсем не то, что я
проверял. Температура тела отличалась на пятнадцать сотых градуса от
обычного утреннего уровня, но день уже далеко продвинулся вперед, и я,
вероятно, был в начале амплитуды моего вечернего подъема.
У некоторых шоковая реакция... Я внимательно просмотрел контрольный
лист и нашел себя во второй субсекции.
Какого рода шок я мог получить, чтобы так нарушился ход моих мыслей?
Я мучительно пытался вспомнить события вчерашнего вечера. Я выходил в
город, обедал в маленьком ресторане, где было несколько центавриан или,
возможно, медведиан.
Такого еще со мной никогда не случалось! Я не смог бы перепутать
центаврианина и медведианина даже на темной стороне Плутона! Тем не менее
я не мог вспомнить, кто из них был в ресторане.
Оба? Мысль казалась вполне приемлемой, тем более я не знал другого
ответа и решил вспоминать дальше. Из-за встречи с таким количеством
инопланетян в марсианском районе я решил сделать то, что как марсианин
должен был делать часто, но не делал уже несколько лет. Я пошел к Старому
Храму.
Затем был разговор о так называемой "науке" геральдике и о моей
родословной. Я, кажется, испытал чувство гордости за свое марсианское
происхождение, что согласовывалось с моим обычным образом мыслей, и, кроме
того, существовало не так уж много семейств, бывших уроженцами Марса шесть
поколений подряд. Какой-то ученый говорил о двенадцати поколениях, но я
всегда думал, что геральдика просеивает звездную пыль...
Я прижал руки к вискам. Куда все это меня заведет? К психиатру для
срочного лечения? Во мне боролись противоположные чувства: с одной
стороны, я весьма скептически относился к генеалогии, а с другой стороны,
я страшно гордился своим происхождением.
Я постепенно привел свои мысли в равновесие. Начнем сначала. Я был в
городе, и я шел к Старому Храму. Я...
Бесполезно. Я шлепнул руками по бедрам и пошел одеваться. Затем я
заказал завтрак. Был только один вывод из всех этих фактов: что-то
ускользнуло от меня. Почему - я не мог предположить. Одежда... Я убедился,
что все мои вещи на месте, включая ценности и документы, которыми могли
заинтересоваться грабители.
Забавно. Непонятно еще было, как я попал домой, хотя то, что я спал
так долго, наводило меня на определенную мысль. Но наркотик еще должен был
остаться в организме. Я помочился перед тем, как подумал, что не худо бы
проверить наличие наркотика в моче. А то, что я смог выжать после
завтрака, дало нейтральный результат.
Однако эти проблемы не слишком беспокоили меня. Все было так, словно
я принимал транквилизатор. И постепенно тревога, с которой я проснулся,
рассеялась. Я удовлетворился мыслью, что кто-то, по-видимому, дал мне
наркотик, и сейчас я испытывал последствия от его действия. Сегодня...
Сегодня, подумал я, может быть, снова пойти к Старому Храму, осмотреть
окрестности, взглянуть на пятнадцать знаменитых экспонатов. Освежить свою
память о них. В конце концов, они были самыми уникальными предметами на
Марсе.
Я спустился на нижний уровень жилого блока и прошел в фойе проверить
почтовый ящик. Я нашел конверт, адресованный мне, - письмо от моего
бродяги отца, содержащее полусердечное приглашение приехать на встречу с
ним в ближайшее время. Я остановился. Он сейчас был в Пегасе, а не в
Вояджере, но он не объяснял, почему перебрался туда. Он всегда
перемещался, словно шагал сквозь призрачные образы моих собственных
скитаний.
Может быть, это был страх, так как годы шли, а мы оба преуспевали все
меньше и меньше. Хорошо. Наверное, отец ревновал к моим успехам и
квалификации. Он был, как говорили марсиане, наемным рабочим, обычным
техником по обслуживанию, время от времени работающим как простой рабочий.
Конечно, мы могли бы больше и лучше работать в техническом
обслуживании. Были дыры в куполе, которые я видел...
Где? Я вздрогнул. Где я был, что видел дыру в крыше, через которую
сыпался песок?
Забытое детское воспоминание, решил я, вытянутое на поверхность
необычно ярким сном последней ночи, - вернее, этого утра, потому что я
вспомнил трех детей, игравших под дождем из мелкого песка.
- Рэй!
Нет, это нельзя назвать верным объяснением. Я...
- Рэй!
Тяжело дыша, ко мне приблизился сгорбленный старый Гэс Квизон,
заведующий этим блоком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
обнимала ее за плечи. Но она не была черноволосой, золотокожей, с
миндалевидными глазами. Она была смуглой блондинкой, с карими глазами -
скандинавкой с примесью ватусси, ответственной за ее высокий рост и
светло-коричневую кожу.
Несколько секунд я изумленно таращился на куб, не веря
стереоизображению; затем швырнул его назад в ящик, встал с кровати и
направился в ванную. Ванна - еще один заимствованный у Земли термин.
Марсиане придумали лучший способ использования воды, нежели в громадном
количестве нагревать ее, сидеть в ней, развалившись, и затем куда-то
выливать. Водяная пыль из воздушных распылителей более эффективно очищает
кожу и удаляет запах. При этом не надо суетиться с полотенцем или
осушающим устройством.
В ванной я держал хороший набор медицинских аппаратов и препаратов.
Космонавты, путешествующие по разным мирам, находятся в зависимости от
медицинского удостоверения, поэтому они постоянно следят за своим
иммунитетом. Я исследовал себя более тщательно, чем всегда. Когда из
аппарата выскользнула диагностическая карта, я положил ее на светящийся
экран.
Симптомы: ночная испарина, долгий сон, нерациональное восприятие,
путаница в памяти. Я прибавил к этому перечню растущее напряжение, хотя и
не знал, было ли оно естественной реакцией на мое теперешнее состояние или
частью синдрома.
Возможные диагнозы: болезнь Лакхмана; лихорадка 3-й группы,
сопровождающаяся психическим расстройством (не для самолечения, подумал
я); лихорадка 2-й группы, у некоторых сопровождается шоковой реакцией (а
это уже обнадеживает). Успокаивающе краткий текст. Диагностические карты
были обычного больничного образца, разработанного для дистанционной
компьютерной диагностики.
Возможность болезни Лакхмана обеспокоила меня. Если коротко, то это
означало карантин с длительным лечением - не менее трех месяцев. Я смочил
слюной специальную регенерирующую облатку и полминуты почти со страхом
ждал реакции, то есть ее позеленения. Она осталась белой.
Лихорадка? Нервное возбуждение? Во всяком случае, совсем не то, что я
проверял. Температура тела отличалась на пятнадцать сотых градуса от
обычного утреннего уровня, но день уже далеко продвинулся вперед, и я,
вероятно, был в начале амплитуды моего вечернего подъема.
У некоторых шоковая реакция... Я внимательно просмотрел контрольный
лист и нашел себя во второй субсекции.
Какого рода шок я мог получить, чтобы так нарушился ход моих мыслей?
Я мучительно пытался вспомнить события вчерашнего вечера. Я выходил в
город, обедал в маленьком ресторане, где было несколько центавриан или,
возможно, медведиан.
Такого еще со мной никогда не случалось! Я не смог бы перепутать
центаврианина и медведианина даже на темной стороне Плутона! Тем не менее
я не мог вспомнить, кто из них был в ресторане.
Оба? Мысль казалась вполне приемлемой, тем более я не знал другого
ответа и решил вспоминать дальше. Из-за встречи с таким количеством
инопланетян в марсианском районе я решил сделать то, что как марсианин
должен был делать часто, но не делал уже несколько лет. Я пошел к Старому
Храму.
Затем был разговор о так называемой "науке" геральдике и о моей
родословной. Я, кажется, испытал чувство гордости за свое марсианское
происхождение, что согласовывалось с моим обычным образом мыслей, и, кроме
того, существовало не так уж много семейств, бывших уроженцами Марса шесть
поколений подряд. Какой-то ученый говорил о двенадцати поколениях, но я
всегда думал, что геральдика просеивает звездную пыль...
Я прижал руки к вискам. Куда все это меня заведет? К психиатру для
срочного лечения? Во мне боролись противоположные чувства: с одной
стороны, я весьма скептически относился к генеалогии, а с другой стороны,
я страшно гордился своим происхождением.
Я постепенно привел свои мысли в равновесие. Начнем сначала. Я был в
городе, и я шел к Старому Храму. Я...
Бесполезно. Я шлепнул руками по бедрам и пошел одеваться. Затем я
заказал завтрак. Был только один вывод из всех этих фактов: что-то
ускользнуло от меня. Почему - я не мог предположить. Одежда... Я убедился,
что все мои вещи на месте, включая ценности и документы, которыми могли
заинтересоваться грабители.
Забавно. Непонятно еще было, как я попал домой, хотя то, что я спал
так долго, наводило меня на определенную мысль. Но наркотик еще должен был
остаться в организме. Я помочился перед тем, как подумал, что не худо бы
проверить наличие наркотика в моче. А то, что я смог выжать после
завтрака, дало нейтральный результат.
Однако эти проблемы не слишком беспокоили меня. Все было так, словно
я принимал транквилизатор. И постепенно тревога, с которой я проснулся,
рассеялась. Я удовлетворился мыслью, что кто-то, по-видимому, дал мне
наркотик, и сейчас я испытывал последствия от его действия. Сегодня...
Сегодня, подумал я, может быть, снова пойти к Старому Храму, осмотреть
окрестности, взглянуть на пятнадцать знаменитых экспонатов. Освежить свою
память о них. В конце концов, они были самыми уникальными предметами на
Марсе.
Я спустился на нижний уровень жилого блока и прошел в фойе проверить
почтовый ящик. Я нашел конверт, адресованный мне, - письмо от моего
бродяги отца, содержащее полусердечное приглашение приехать на встречу с
ним в ближайшее время. Я остановился. Он сейчас был в Пегасе, а не в
Вояджере, но он не объяснял, почему перебрался туда. Он всегда
перемещался, словно шагал сквозь призрачные образы моих собственных
скитаний.
Может быть, это был страх, так как годы шли, а мы оба преуспевали все
меньше и меньше. Хорошо. Наверное, отец ревновал к моим успехам и
квалификации. Он был, как говорили марсиане, наемным рабочим, обычным
техником по обслуживанию, время от времени работающим как простой рабочий.
Конечно, мы могли бы больше и лучше работать в техническом
обслуживании. Были дыры в куполе, которые я видел...
Где? Я вздрогнул. Где я был, что видел дыру в крыше, через которую
сыпался песок?
Забытое детское воспоминание, решил я, вытянутое на поверхность
необычно ярким сном последней ночи, - вернее, этого утра, потому что я
вспомнил трех детей, игравших под дождем из мелкого песка.
- Рэй!
Нет, это нельзя назвать верным объяснением. Я...
- Рэй!
Тяжело дыша, ко мне приблизился сгорбленный старый Гэс Квизон,
заведующий этим блоком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38