Они грелись у костра, пили чай из разовых термостаканчиков и ждали приказа.
– «Синие» подошли. Теперь, как и мы, мучаются этическими проблемами, – объяснил Ланьер.
– Вы им про крепость рассказали?
– Пока нет. Бурлаков обратился к нам, то есть к «красным», возможно, у него свои соображения.
Они дотащили носилки до вездехода.
– Кого принесли? – спросил Каланжо, откинув клапан спальника. – Это же Лобов. Ребята, у него всё брюхо разворочено. Живой труп.
– Вот мудила, – без злости выругался Борис– Мы же решали, кого первым тащить: парня с простреленной ногой или этого. Спросили еще: ты как, тяжелый? А он давай орать: меня несите! Даже не верится, что его в живот ранили, так громко орал. Может, симулирует?
– Не симулирует. Я сам рану видел. Трупак он живой, чужое место занял. На чудо надеется.
«Такие всегда выживают, соседей топят, сами выплывают, – усмехнулся про себя Ланьер. – С кем бы поспорить, что чудо случится?»
– Много еще раненых на той стороне? – спросил Каланжо.
– Хватает. В том месте (мы назвали его госпиталь, а надо бы – хоспис) мы насчитали двадцать пять. Трое уже умерли. Холодно. Мы навалили на них лапника и подсунули термопатроны. Уж не знаю, долго ли протянут.
Майор «синих» вытянул шею – прислушивался к разговору. Смысл понимал без перевода. Историку положено знать языки.
Майор подошел.
– Как далеко находится ваш «госпиталь» от моста? – По-русски он говорил прекрасно.
«Наверняка еще говорит на китайском и хинди, по-французски болтает с парижским прононсом, цитирует Гете по-немецки. Встроенный чип в мозгу, не нужно ничего учить, просто загружай очередную программу. Бонжур, гутен таг, пардон!»
– Метров пятьсот будет.
– Excuse me, – проговорил майор с какой-то виноватой улыбкой и поманил Каланжо в сторону, давая понять, что хочет переговорить с капитаном без посторонних ушей.
– Ага, конверсашка, понял, – кивнул Каланжо. Лицо у него сделалось несчастным и злым.
– Сразу видно, что парень хочет повесить на нас своих подбитых, – вздохнул Борис.
Раненного в живот запихали в вездеход и вкололи ему лошадиную дозу обезболивающего.
– Надо идти, – сказал Рузгин. Но медлил.
Подошел лейтенант «синих». Высоченный, тощий, сутулый. Если бы плечи расправил, стал бы великаном.
– Горяченького чайку хотите? – спросил на чистейшем русском «синий» и протянул термобанку с чаем.
– Еще один русский «синяк», – фыркнул Борис. – Ты откуда? В смысле, на той стороне где живешь?
– Антон Смирнофф, Нью-Йорк. Настройщик роботов.
– Большое яблоко, понятно, – кивнул Борис.
– Что вы делаете? Почему не уходите? – Антона трясло. Щеки у него отливали синевой, глаза слезились, капля висела на кончике длинного носа. Он был – воплощенное несчастье. Сколько евродоллов отдал бы сейчас за то, чтобы очутиться в своей мастерской, среди полуразобранных железных парней!
– Мы теперь вместо медсанбата. Раненых собираем. – Виктор отхлебнул чай. – Горячий... Как хорошо-то!
– У вас ботинок нет запасных? – поинтересовался Антон. – Я заплачу. На той стороне, разумеется. Господа, пятьсот евродоллов. Пятьсот – нормальная цена. – Антон застенчиво выставил ногу в продранном ботинке, наспех заклеенном пенобинтом.
– Я взял с собой три пары. Эта последняя. Ни у кого подходящего нет.
Размер обуви, как и рост, у Смирнова был солидный.
– Такие башмаки шьют на заказ, – усмехнулся Виктор. – Но среди нас нет башмачников.
Каланжо тем временем закончил «конверсашку» с майором, вернулся к своим.
– Извините, сэр, у нас тут военный совет, – хмуро глянул на Антона капитан.
– Я ботинки ищу, – Смирнов с надеждой посмотрел на капитана.
Зря, конечно, смотрел, размер обуви был явно другой.
– Парень, ты босиком беги, – посоветовал Каланжо. – Так быстрее.
– Ноу проблем. Счастливо, Удачи! – Антон пожал каждому руку и ушел.
Бедняга. Парень наверняка уже посчитал, что шансов добежать до ворот босиком у него меньше десяти процентов. Если и добежит, то ноги отморозит – это точно. Во сколько ему встанет реабилитация на той стороне?
– Слушайте, у майора деловое предложение, – сказал капитан.
– Мы не сомневались, – хмыкнул Борис.
– Он оставляет нам всю свою технику.
– А куда он ее еще может деть? В реку бросить? – поинтересовался Виктор.
– Тихо! Дайте сказать. Времени мало. Так вот, у него есть запас термопатронов, консервы и еще пропасть барахла. Он идет налегке на ту сторону. Берет с собой Бориса и сержанта.
– А мы на кой ляд сдались этому «синяку»? – неожиданно возмутился сержант. – Он небось на нас верхом хочет до врат проехать.
– Разговорчики, сержант! Вы идете до «госпиталя» вместе. Потом «синие» помогают нести наших раненых до моста. И уходят.
– Что взамен? – спросил Виктор, уже предвидя ответ.
– Мы забираем к себе в укрытие его раненых. Пять человек.
– Очень щедрое предложение.
– Он теряет около часа. Спасает несколько жизней, – заметил Виктор.
– Еще он оставляет нам врача, – добавил Каланжо.
– Ого! – Борис искренне удивился. – Какая щедрость!
– Ну что, соглашаемся? – спросил капитан.
– Вы – старший по званию, – напомнил Борис.
– Врата скоро закроются. Мы будем не столько воевать, сколько выживать. Все вместе. Независимо от званий.
– В принципе, мы ничего от этого договора не проигрываем. Сколько людей может выжить в этой мифической крепости, мы не знаем. Бурлаков говорил о сотне. Неизвестно, сколько людей у него уже есть. Двадцать он может принять. Обещал. Больше – не знаю. Нас и так уже больше двадцати. Так что все зависит от хозяина крепости, – сказал Ланьер. – В вездеходе мы можем провезти хоть «красных», хоть «синих». Без проблем. Весь вопрос – куда мы приедем.
«Может быть, никакой крепости и нет, – добавил про себя Виктор. – Я собираю смертников. М-да... Но в крайнем случае... в крайнем случае... пусть крепости и не существует. Но есть деревня пасиков, наш блиндаж. Устроим охрану, заселим домики, выкопаем остатки морковки из-под снега. Нас будет много, от маров отобьемся. В общем, выживем».
Класс.
Ему сделалось весело. Задача казалась не такой уж сложной. Если будет врач да медикаменты, они точно выживут. Он сможет. Он провел ребят через мортал. И сейчас спасет. Ланьер расправил плечи. Улыбнулся. Кивнул.
На Бурлакова почти не рассчитывал уже. Все просто. Все так и должно было быть.
– Значит, о'кей, – подвел итог Каланжо.
Виктор направился к колонне «синих».
– Эй, док! Who is a doctor here?
– Я – доктор, – из джипа вылез невысокий полный человек в камуфляже и толстой накидке. Смуглое лицо. Черные глаза. Полные губы. – А вы, сэр?
– Виктор Ланьер, – представился Виктор. – Вы действительно остаетесь с нами? Really?
– Не коверкайте язык, я прекрасно говорить по-русски.
Виктор почувствовал себя задетым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
– «Синие» подошли. Теперь, как и мы, мучаются этическими проблемами, – объяснил Ланьер.
– Вы им про крепость рассказали?
– Пока нет. Бурлаков обратился к нам, то есть к «красным», возможно, у него свои соображения.
Они дотащили носилки до вездехода.
– Кого принесли? – спросил Каланжо, откинув клапан спальника. – Это же Лобов. Ребята, у него всё брюхо разворочено. Живой труп.
– Вот мудила, – без злости выругался Борис– Мы же решали, кого первым тащить: парня с простреленной ногой или этого. Спросили еще: ты как, тяжелый? А он давай орать: меня несите! Даже не верится, что его в живот ранили, так громко орал. Может, симулирует?
– Не симулирует. Я сам рану видел. Трупак он живой, чужое место занял. На чудо надеется.
«Такие всегда выживают, соседей топят, сами выплывают, – усмехнулся про себя Ланьер. – С кем бы поспорить, что чудо случится?»
– Много еще раненых на той стороне? – спросил Каланжо.
– Хватает. В том месте (мы назвали его госпиталь, а надо бы – хоспис) мы насчитали двадцать пять. Трое уже умерли. Холодно. Мы навалили на них лапника и подсунули термопатроны. Уж не знаю, долго ли протянут.
Майор «синих» вытянул шею – прислушивался к разговору. Смысл понимал без перевода. Историку положено знать языки.
Майор подошел.
– Как далеко находится ваш «госпиталь» от моста? – По-русски он говорил прекрасно.
«Наверняка еще говорит на китайском и хинди, по-французски болтает с парижским прононсом, цитирует Гете по-немецки. Встроенный чип в мозгу, не нужно ничего учить, просто загружай очередную программу. Бонжур, гутен таг, пардон!»
– Метров пятьсот будет.
– Excuse me, – проговорил майор с какой-то виноватой улыбкой и поманил Каланжо в сторону, давая понять, что хочет переговорить с капитаном без посторонних ушей.
– Ага, конверсашка, понял, – кивнул Каланжо. Лицо у него сделалось несчастным и злым.
– Сразу видно, что парень хочет повесить на нас своих подбитых, – вздохнул Борис.
Раненного в живот запихали в вездеход и вкололи ему лошадиную дозу обезболивающего.
– Надо идти, – сказал Рузгин. Но медлил.
Подошел лейтенант «синих». Высоченный, тощий, сутулый. Если бы плечи расправил, стал бы великаном.
– Горяченького чайку хотите? – спросил на чистейшем русском «синий» и протянул термобанку с чаем.
– Еще один русский «синяк», – фыркнул Борис. – Ты откуда? В смысле, на той стороне где живешь?
– Антон Смирнофф, Нью-Йорк. Настройщик роботов.
– Большое яблоко, понятно, – кивнул Борис.
– Что вы делаете? Почему не уходите? – Антона трясло. Щеки у него отливали синевой, глаза слезились, капля висела на кончике длинного носа. Он был – воплощенное несчастье. Сколько евродоллов отдал бы сейчас за то, чтобы очутиться в своей мастерской, среди полуразобранных железных парней!
– Мы теперь вместо медсанбата. Раненых собираем. – Виктор отхлебнул чай. – Горячий... Как хорошо-то!
– У вас ботинок нет запасных? – поинтересовался Антон. – Я заплачу. На той стороне, разумеется. Господа, пятьсот евродоллов. Пятьсот – нормальная цена. – Антон застенчиво выставил ногу в продранном ботинке, наспех заклеенном пенобинтом.
– Я взял с собой три пары. Эта последняя. Ни у кого подходящего нет.
Размер обуви, как и рост, у Смирнова был солидный.
– Такие башмаки шьют на заказ, – усмехнулся Виктор. – Но среди нас нет башмачников.
Каланжо тем временем закончил «конверсашку» с майором, вернулся к своим.
– Извините, сэр, у нас тут военный совет, – хмуро глянул на Антона капитан.
– Я ботинки ищу, – Смирнов с надеждой посмотрел на капитана.
Зря, конечно, смотрел, размер обуви был явно другой.
– Парень, ты босиком беги, – посоветовал Каланжо. – Так быстрее.
– Ноу проблем. Счастливо, Удачи! – Антон пожал каждому руку и ушел.
Бедняга. Парень наверняка уже посчитал, что шансов добежать до ворот босиком у него меньше десяти процентов. Если и добежит, то ноги отморозит – это точно. Во сколько ему встанет реабилитация на той стороне?
– Слушайте, у майора деловое предложение, – сказал капитан.
– Мы не сомневались, – хмыкнул Борис.
– Он оставляет нам всю свою технику.
– А куда он ее еще может деть? В реку бросить? – поинтересовался Виктор.
– Тихо! Дайте сказать. Времени мало. Так вот, у него есть запас термопатронов, консервы и еще пропасть барахла. Он идет налегке на ту сторону. Берет с собой Бориса и сержанта.
– А мы на кой ляд сдались этому «синяку»? – неожиданно возмутился сержант. – Он небось на нас верхом хочет до врат проехать.
– Разговорчики, сержант! Вы идете до «госпиталя» вместе. Потом «синие» помогают нести наших раненых до моста. И уходят.
– Что взамен? – спросил Виктор, уже предвидя ответ.
– Мы забираем к себе в укрытие его раненых. Пять человек.
– Очень щедрое предложение.
– Он теряет около часа. Спасает несколько жизней, – заметил Виктор.
– Еще он оставляет нам врача, – добавил Каланжо.
– Ого! – Борис искренне удивился. – Какая щедрость!
– Ну что, соглашаемся? – спросил капитан.
– Вы – старший по званию, – напомнил Борис.
– Врата скоро закроются. Мы будем не столько воевать, сколько выживать. Все вместе. Независимо от званий.
– В принципе, мы ничего от этого договора не проигрываем. Сколько людей может выжить в этой мифической крепости, мы не знаем. Бурлаков говорил о сотне. Неизвестно, сколько людей у него уже есть. Двадцать он может принять. Обещал. Больше – не знаю. Нас и так уже больше двадцати. Так что все зависит от хозяина крепости, – сказал Ланьер. – В вездеходе мы можем провезти хоть «красных», хоть «синих». Без проблем. Весь вопрос – куда мы приедем.
«Может быть, никакой крепости и нет, – добавил про себя Виктор. – Я собираю смертников. М-да... Но в крайнем случае... в крайнем случае... пусть крепости и не существует. Но есть деревня пасиков, наш блиндаж. Устроим охрану, заселим домики, выкопаем остатки морковки из-под снега. Нас будет много, от маров отобьемся. В общем, выживем».
Класс.
Ему сделалось весело. Задача казалась не такой уж сложной. Если будет врач да медикаменты, они точно выживут. Он сможет. Он провел ребят через мортал. И сейчас спасет. Ланьер расправил плечи. Улыбнулся. Кивнул.
На Бурлакова почти не рассчитывал уже. Все просто. Все так и должно было быть.
– Значит, о'кей, – подвел итог Каланжо.
Виктор направился к колонне «синих».
– Эй, док! Who is a doctor here?
– Я – доктор, – из джипа вылез невысокий полный человек в камуфляже и толстой накидке. Смуглое лицо. Черные глаза. Полные губы. – А вы, сэр?
– Виктор Ланьер, – представился Виктор. – Вы действительно остаетесь с нами? Really?
– Не коверкайте язык, я прекрасно говорить по-русски.
Виктор почувствовал себя задетым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83