– спросил Бурлаков.
– Нет, конечно. Раз вы вернулись...
– Глупый, точно глупый. Главная у нас Светлана Васильевна. Потому как сейчас ужинать позовет. Коли она нас ужином не накормит, то всем хана, – Григорий Иванович улыбнулся, руку положил Ланьеру на плечо. Разговаривал как с другом. Как с равным. Это льстило. – Был год, когда мы здесь жутко голодали. Мары в тот год разорили и сожгли все деревни в округе, люди к нам прибежали, а кормить нечем. Охотой много не добудешь внутри нашей зоны, а через мортал ходить на охоту сил уже не было. Мары на крепость несколько раз нападали. Мы траву собирали, деревья эти, что растут вокруг крепости, обдирали и листву варили. А ее есть невозможно, она жесткая, как галька, камни легче разжевать. Я тогда зуб сломал, – Бурлаков вздохнул. – Думал все, конец, до весны не дожить, ещё чуть-чуть, и начнем друг друга есть. Двое ушли в мортал, чтобы там сгинуть.
– Как вы спаслись? – спросил Виктор.
– Пасики к нам пришли. Пять человек, Светлана с ними. Рассказ их был банален и страшен. На них напали мары, многих убили – мужчин, женщин, детей. Скот поубивали, собак. Всего несколько человек успели спрятаться в сделанном заранее укрытии. Сидели там три недели, потом отважились и к нам пробрались. Я отправился на вездеходе со своими людьми в ту деревню. Оказалось, пасики запрятали припасы в тайнике: овощи, соленые и сушеные грибы, сухари, консервы – все осталось. Мародеры прихватили жратву из домов, оружие, тряпки какие-то, серебро и ушли. Мы потом две недели припасы в крепость возили. Я установил норму, чтобы люди после голодухи не обжирались. Светлана выдавала пищу. Кто не слушался, лез за второй порцией – тому поварешкой по лбу. От такого удара несчастные доходяги ей в ноги падали. Она нас выкормила, выходила и спасла. Так что Светлана здесь главная. Ты это запомни.
«Здесь замечательно, – думал Ланьер. – Но этот мир сделан под Бурлакова. На нем одном и держится. Бурлаков покачнется – мир рухнет».
2
«Я скоро привыкну ко всему этому. К свечам, полумраку и этой зале, к обильной пище и неспешным беседам», – думал Ланьер, сидя напротив хозяина. Теперь за хозяйским столом их было трое – Бурлаков, Виктор и Хьюго.
Ужинали скромно, сытно. Смотритель подвалов толстый Ганс принес кувшины с вином. Одно портило Виктору аппетит – то, что рядом с ним сидел Хьюго.
– Деревня пасиков, откуда пришла Светлана, и теперь обитаема и находится под нашей охраной. Овощи и мясо оттуда, – объяснял Бурлаков Виктору. – Но к Новому году мы обычно перегоняем скот и перевозим припасы в крепость, инвентарь и громоздкие вещи прячем. Сейчас мары терзают главный тракт, но вскоре они расползутся по боковым дорогам и начнут все крушить. Часть деревень окружена частоколом и стенами. Они зимуют и выдерживают серьезные осады. Но наши друзья отрицают насилие и просто уходят под нашу защиту.
– А сегодняшнее нападение? – спросил Виктор. – После того как их отбросили от крепости, эти люди могли ворваться в вашу беззащитную деревню.
– В данном случае пасикам нечего бояться, – покачал головой Бурлаков.
– В деревне есть охрана?
– Я отправил туда семерых человек.
– Слишком мало.
– Это нападение устроено лишь для того, чтобы испытать новых бойцов, – сказал Бурлаков. – Крепость для этого подходит. Деревня – нет. Какая доблесть в том, чтобы спалить несколько избушек?
– Все зависит от того, как представить дело. Можно посчитать, что это был целый укрепрайон, – улыбнулся Виктор. – Три четверти лавров «синих» или «красных» – хорошая программа в портале. Семь человек в отчете командующего операцией легко превратится в семьдесят.
Хьюго глянул на Виктора исподлобья:
– Здесь нет порталов и дурацких программ, чтобы выворачивать истину наизнанку и провоцировать ненужные столкновения. Все военные действия контролируют рыцари Валгаллы. Сами они не пойдут в деревню. А новичков мы всех перебили.
– Ну вот, так всегда, стоит попытаться трезво взглянуть на вещи, и все уже кричат: проклятые портальщики! Вы во всем виноваты. Знаете, со мной был случай в детстве. Захожу я в подъезд, а там наш сосед Павлуша, накушался какой-то отравы, стоит и блюет на пол. Увидел меня и давай орать, ругаться. Прибить даже хотел, но на ногах не стоял, поскользнулся в собственной блевотине и упал, Я был виноват: увидел, как он блюет на пол в подъезде.
– Он мог прибить тебя на другой день, – сказал Хьюго.
– Не мог. Он не помнил, что было накануне.
Бурлаков откинулся на спинку кресла и смотрел на своих помощников – возможно, сравнивал друг с другом?
– Виктор Павлович прав. В том смысле, что деревня в опасности. Каждый год в первые же дни после закрытия врат на нас нападают. Но обычно это лишь демонстрация силы. Такой серьезный штурм – впервые. Боюсь, никто не может больше гарантировать безопасность деревенским.
– Рыцари никогда не станут испытывать новичков в деревне пасиков! – надменно объявил Хьюго. – Тот, кто знает этот мир, никогда не вообразит такое...
– Да, не станут. Но кто-то из новичков захочет выслужиться перед Валгаллой и нападет на деревню по своей инициативе, – предположил Ланьер.
– Вы что-то знаете? – подозрительно прищурился Хьюго.
– Нет, всего лишь предвижу.
– Вот что, начнем эвакуацию завтра же, – решил Бурлаков. – Я отправлюсь в нашу деревню. Первым делом заберем детей. Остальные поселения надо предупредить, чтобы были настороже.
– Дети! Какое счастье! Опять эти монстрики будут сидеть в крепости три месяца, не будут расти, не будут взрослеть. И так они – капризные, избалованные твари, ни к чему не пригодные, – Хьюго говорил о детях как о врагах.
– Потерпим, – стоически отвечал Бурлаков. – А вы, Виктор, завтра повезете партию раненых в лес на реабилитацию. Реабилитация – хорошее слово. Оно мне нравится. Так вот, возьмите охрану и сигнальные заряды. В случае чего – подавайте знак.
– Ганс, еще вина! – зашумели за большим столом. – Кувшины пустые.
– Не дождетесь, – отозвался толстяк. – Старый закон: сколько Ганс вина принес, столько его и будет на столе. Два раза в подвал Ганс не спускается. Только на Рождество и на Новый год!
– Вино отличное!
– Конечно, отличное! Вам волю дай, за месяц вылакаете!
Бурлаков улыбнулся, прислушиваясь к перебранке.
– Вы слишком доверяете новичку, сэр! – выдавил Хьюго, глядя в бокал.
«Ага, сейчас наябедничает», – усмехнулся про себя Виктор. Ему в самом деле сделалось смешно, В обидчивой заносчивости Хьюго было что-то детское. Хотя опыт научил Ланьера, что подобные люди могут причинять серьезные неприятности.
– Этот человек впустил сегодня «синего» в крепость! – объявил Хьюго. – Хотя я запретил.
– Да, впустил, – подтвердил Виктор без тени смущения. – После поражения рыцари собирались убить парня, он кинулся бежать, я велел открыть ворота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
– Нет, конечно. Раз вы вернулись...
– Глупый, точно глупый. Главная у нас Светлана Васильевна. Потому как сейчас ужинать позовет. Коли она нас ужином не накормит, то всем хана, – Григорий Иванович улыбнулся, руку положил Ланьеру на плечо. Разговаривал как с другом. Как с равным. Это льстило. – Был год, когда мы здесь жутко голодали. Мары в тот год разорили и сожгли все деревни в округе, люди к нам прибежали, а кормить нечем. Охотой много не добудешь внутри нашей зоны, а через мортал ходить на охоту сил уже не было. Мары на крепость несколько раз нападали. Мы траву собирали, деревья эти, что растут вокруг крепости, обдирали и листву варили. А ее есть невозможно, она жесткая, как галька, камни легче разжевать. Я тогда зуб сломал, – Бурлаков вздохнул. – Думал все, конец, до весны не дожить, ещё чуть-чуть, и начнем друг друга есть. Двое ушли в мортал, чтобы там сгинуть.
– Как вы спаслись? – спросил Виктор.
– Пасики к нам пришли. Пять человек, Светлана с ними. Рассказ их был банален и страшен. На них напали мары, многих убили – мужчин, женщин, детей. Скот поубивали, собак. Всего несколько человек успели спрятаться в сделанном заранее укрытии. Сидели там три недели, потом отважились и к нам пробрались. Я отправился на вездеходе со своими людьми в ту деревню. Оказалось, пасики запрятали припасы в тайнике: овощи, соленые и сушеные грибы, сухари, консервы – все осталось. Мародеры прихватили жратву из домов, оружие, тряпки какие-то, серебро и ушли. Мы потом две недели припасы в крепость возили. Я установил норму, чтобы люди после голодухи не обжирались. Светлана выдавала пищу. Кто не слушался, лез за второй порцией – тому поварешкой по лбу. От такого удара несчастные доходяги ей в ноги падали. Она нас выкормила, выходила и спасла. Так что Светлана здесь главная. Ты это запомни.
«Здесь замечательно, – думал Ланьер. – Но этот мир сделан под Бурлакова. На нем одном и держится. Бурлаков покачнется – мир рухнет».
2
«Я скоро привыкну ко всему этому. К свечам, полумраку и этой зале, к обильной пище и неспешным беседам», – думал Ланьер, сидя напротив хозяина. Теперь за хозяйским столом их было трое – Бурлаков, Виктор и Хьюго.
Ужинали скромно, сытно. Смотритель подвалов толстый Ганс принес кувшины с вином. Одно портило Виктору аппетит – то, что рядом с ним сидел Хьюго.
– Деревня пасиков, откуда пришла Светлана, и теперь обитаема и находится под нашей охраной. Овощи и мясо оттуда, – объяснял Бурлаков Виктору. – Но к Новому году мы обычно перегоняем скот и перевозим припасы в крепость, инвентарь и громоздкие вещи прячем. Сейчас мары терзают главный тракт, но вскоре они расползутся по боковым дорогам и начнут все крушить. Часть деревень окружена частоколом и стенами. Они зимуют и выдерживают серьезные осады. Но наши друзья отрицают насилие и просто уходят под нашу защиту.
– А сегодняшнее нападение? – спросил Виктор. – После того как их отбросили от крепости, эти люди могли ворваться в вашу беззащитную деревню.
– В данном случае пасикам нечего бояться, – покачал головой Бурлаков.
– В деревне есть охрана?
– Я отправил туда семерых человек.
– Слишком мало.
– Это нападение устроено лишь для того, чтобы испытать новых бойцов, – сказал Бурлаков. – Крепость для этого подходит. Деревня – нет. Какая доблесть в том, чтобы спалить несколько избушек?
– Все зависит от того, как представить дело. Можно посчитать, что это был целый укрепрайон, – улыбнулся Виктор. – Три четверти лавров «синих» или «красных» – хорошая программа в портале. Семь человек в отчете командующего операцией легко превратится в семьдесят.
Хьюго глянул на Виктора исподлобья:
– Здесь нет порталов и дурацких программ, чтобы выворачивать истину наизнанку и провоцировать ненужные столкновения. Все военные действия контролируют рыцари Валгаллы. Сами они не пойдут в деревню. А новичков мы всех перебили.
– Ну вот, так всегда, стоит попытаться трезво взглянуть на вещи, и все уже кричат: проклятые портальщики! Вы во всем виноваты. Знаете, со мной был случай в детстве. Захожу я в подъезд, а там наш сосед Павлуша, накушался какой-то отравы, стоит и блюет на пол. Увидел меня и давай орать, ругаться. Прибить даже хотел, но на ногах не стоял, поскользнулся в собственной блевотине и упал, Я был виноват: увидел, как он блюет на пол в подъезде.
– Он мог прибить тебя на другой день, – сказал Хьюго.
– Не мог. Он не помнил, что было накануне.
Бурлаков откинулся на спинку кресла и смотрел на своих помощников – возможно, сравнивал друг с другом?
– Виктор Павлович прав. В том смысле, что деревня в опасности. Каждый год в первые же дни после закрытия врат на нас нападают. Но обычно это лишь демонстрация силы. Такой серьезный штурм – впервые. Боюсь, никто не может больше гарантировать безопасность деревенским.
– Рыцари никогда не станут испытывать новичков в деревне пасиков! – надменно объявил Хьюго. – Тот, кто знает этот мир, никогда не вообразит такое...
– Да, не станут. Но кто-то из новичков захочет выслужиться перед Валгаллой и нападет на деревню по своей инициативе, – предположил Ланьер.
– Вы что-то знаете? – подозрительно прищурился Хьюго.
– Нет, всего лишь предвижу.
– Вот что, начнем эвакуацию завтра же, – решил Бурлаков. – Я отправлюсь в нашу деревню. Первым делом заберем детей. Остальные поселения надо предупредить, чтобы были настороже.
– Дети! Какое счастье! Опять эти монстрики будут сидеть в крепости три месяца, не будут расти, не будут взрослеть. И так они – капризные, избалованные твари, ни к чему не пригодные, – Хьюго говорил о детях как о врагах.
– Потерпим, – стоически отвечал Бурлаков. – А вы, Виктор, завтра повезете партию раненых в лес на реабилитацию. Реабилитация – хорошее слово. Оно мне нравится. Так вот, возьмите охрану и сигнальные заряды. В случае чего – подавайте знак.
– Ганс, еще вина! – зашумели за большим столом. – Кувшины пустые.
– Не дождетесь, – отозвался толстяк. – Старый закон: сколько Ганс вина принес, столько его и будет на столе. Два раза в подвал Ганс не спускается. Только на Рождество и на Новый год!
– Вино отличное!
– Конечно, отличное! Вам волю дай, за месяц вылакаете!
Бурлаков улыбнулся, прислушиваясь к перебранке.
– Вы слишком доверяете новичку, сэр! – выдавил Хьюго, глядя в бокал.
«Ага, сейчас наябедничает», – усмехнулся про себя Виктор. Ему в самом деле сделалось смешно, В обидчивой заносчивости Хьюго было что-то детское. Хотя опыт научил Ланьера, что подобные люди могут причинять серьезные неприятности.
– Этот человек впустил сегодня «синего» в крепость! – объявил Хьюго. – Хотя я запретил.
– Да, впустил, – подтвердил Виктор без тени смущения. – После поражения рыцари собирались убить парня, он кинулся бежать, я велел открыть ворота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83