В нем было тридцать три розы – почему столько, я не знала. Но я знала, кто мог мне их подарить. В доме Грека было множество незаметных, но необходимых вещей, которые в нужный момент оказывались под рукой. Вот и сейчас я нашла справочник “Вся Москва” и обнаружила в нем цветочную фирму “Чарли” – довольно солидная организация, если исходить из количества указанных телефонов и адреса. Я знала этот маленький переулок в самом центре Москвы. Набрав первый из номеров, я позвонила в фирму, чтобы узнать, кто сделал заказ на цветы по моему адресу. Но информации мне не дали, видите ли, мы уважаем анонимность клиента; черт возьми, прямо частное сыскное бюро!
Я с трудом нашла вазу, подходящую для такого количества цветов. Они слепили меня своей пунцовой плотью, это было похоже на поцелуи, украдкой сорванные с губ. За каждым бутоном мне чудился затылок Дана, аккуратно подстриженный, – это мог быть только он. Но тогда… Я даже зажмурилась, боясь представить, что – тогда. В любом случае, за этим должно последовать что-то еще. Телефонный звонок, например, – “Вам понравились мои розы?..”, приглашение в ресторан – “Это отличный коньяк, не возражаете, если я налью?..”, приглашение в съедаемую Адриатикой Венецию – “Монастырь Сан-Джорджо Маджоре вам должен обязательно понравиться”… Я даже невольно рассмеялась над своим разыгравшимся воображением. Кажется, ему больше всего нравится Испания.
Я стала ждать звонка, но Дан так и не позвонил.
А утром следующего дня в мой дом снова пришел молодой человек в тулупе и бейсболке и снова принес розы. Тридцать три, как и в первый раз.
Так продолжалось целую неделю. Теперь я оживала Только утром, смутно надеясь, что в цветах может оказаться записка, которая все мне объяснит. Но ничего, кроме цветов, не было. Они заполнили всю квартиру, и когда первые, самые первые, умерли – их место заняли другие. Это был непрекращающийся, похожий на постоянную смену поколений поток роз.
Пытка цветами измотала меня, я готова была позвонить Дану, всю неделю балансируя под дамокловым мечом этой готовности: “Приходи, дурачок, мне не нужны цветы, мне нужен ты…” Но так и не позвонила. Навсегда ушедшая в небытие Мышь давно бы струсила, но хладнокровная оболочка Евы, собрав все силы, решила выждать – что же будет дальше. Ведь это не может продолжаться вечно.
Приехавший в середине недели Серьга рассмешил меня огромным синяком под глазом: накануне уехал брат, и напоследок они устроили фирменную семейную драку без оглядки на голосящую братнину жену и пошлейшие правила гостеприимства.
Серьга выглядел грустным – я подумала было, что ему жаль расставаться с братом, но причина оказалась гораздо более прозаичной.
– Перхоть заела, – ероша волосы перед большим зеркалом, сказал Серьга, – не знаю, что и делать.
А увидев отраженные в зеркале букеты роз, несказанно удивился.
– Это еще что за плантация?
– Присылают каждый день.
– А-а… Я бы на твоем месте не расслаблялся. Когда присылают такое количество цветов – это значит только одно: на тебе никогда не женятся.
– Кто?
– Кто присылает. Такую прорву трудно потом будет совместить с семейными кастрюлями. Это тот ненормальный, да?
– Ненормальный?
– Ну да. Тот, кто спрашивал у меня адрес. Если ты, конечно, не подцепила какого-нибудь шейха из Эмиратов. Жаль, что я не баба, мне бы легче жилось. А вообще цветы – это дешевка, никакой полезности, только банки для них ищи, чтобы все поставить. Лучше бы он тебе шубу подарил. Из голубого песца.
…Молодого человека в овчинном тулупе звали Костик. Мы почти подружились, я даже поила его коньяком. Он покорил меня, когда сказал в свой третий визит: “Да у вас не одноразовый праздник, я смотрю, а настоящая фиеста!.."
Но ничего об отправлявшем цветы Костик не знал. А потом розы кончились. Я ждала их в обычное время, но ни Костик, ни букет больше не появились. Никакого праздника. Фиесте было отпущено лишь семь дней.
Я сразу почувствовала себя опустошенной. И даже позвонила Серьге, но того не оказалось дома. Целый день я ходила среди фиордов из цветов – некоторые букеты уже тронуло увядание, скоро они увянут все. Но ведь что-то же должно произойти?..
И это “что-то” произошло.
Ровно в семь вечера раздался звонок в дверь.
На пороге стоял Дан. Он улыбался. В руках у него был все тот же букет.
Ослепительный черный костюм лишь подчеркивал его элегантность. Я же была совсем не элегантна – джинсы и старый свитер.
– Здравствуйте, Ева, – сказал Дан, – вы меня узнаете?
– Их снова тридцать три? – спросила я, чувствуя, как силы медленно покидают меня.
– Да. – Он запрокинул голову и рассмеялся так по-мальчишески, что мне захотелось расцеловать его. – Значит, вы поняли, что это я? Простите, что так долго надоедал вам знаками внимания. Мне нужно было позвонить вам и как-то объясниться… Но я не знаю вашего телефона.
– Неужели? – Я постаралась вложить в ответ весь сарказм, но который только была способна, но ничего не получилось.
– Сдаюсь, сдаюсь, – примирительно сказал он. – Боялся показаться навязчивым. Я пришел, чтобы реабилитироваться… Что вы делаете сегодня вечером?
– Этим можно было поинтересоваться и без недельной цветочной артподготовки. Теперь, надеюсь, сезон цветов завершен?
– Нет. Я буду дарить вам цветы каждый день, – серьезно сказал Дан. – Потому что… Неважно почему. Так что выделаете сегодня вечером?
– Хотите пригласить меня в ресторан? Самый дорогой, должно быть, судя по любви к красивым жестам. Только я не люблю экзотическую кухню, увы. – Я решила держаться до последнего, не сразу же бросаться ему на шею и говорить “все это время я думала только о тебе…”.
– У меня сегодня день рождения.
– Извините, я не знала. – Боже мой, глупость какая, почему я должна знать? – Мне даже нечего подарить вам…
– Подарите мне себя, – улыбнулся Дан. – Или я слишком много прошу?
– Нет. Только не говорите банальностей.
– Я больше не буду. Хотя от этого трудно удержаться. Так вы согласны провести вечер со мной?
Он не сводил с меня глаз, его зрачки все так же были расширены и так же втягивали меня, как в воронку.
– Да. Я согласна.
– Тогда собирайтесь. – Он отогнул край рукава и посмотрел на часы. – Полчаса вам хватит? Я подожду вас в машине.
Он отдал мне цветы и ушел.
Я осталась стоять на пороге – оглушенная, очарованная, растерянная… Я понимала только одно – начинается самая необычная полоса в моей жизни; я могла прожить множество жизней Евы, и дочерей Евы, и дочерей дочерей Евы – и не узнать, что это такое.
…Минуты стояли перед моими глазами, крепко взявшись за руки, их было ровно тридцать, потом двадцать пять, двадцать, пятнадцать. Я все предавала и предавала то, чем жила все последние месяцы, то, ради чего вызвала Еву.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131