Из этих разномастных частей он соорудил рюкзак, который сидел на плечах гораздо лучше.
Родэ подошел к руднику, а Пибоди, как мешок, лежал в углу и смотрел потухшими глазами на то, что делает Форестер. Он не съел своей порции фасоли и даже не позаботился о том, чтобы поддержать огонь в сарае. Форестер, когда вошел, бросил презрительный взгляд на Пибоди, но ничего не сказал. Взяв топор, он вновь вышел наружу, нарубил щепок от досок, принесенных Родэ, и возобновил костер.
Вернулся Родэ. Отряхивая снег с ботинок, он сказал:
– Я нашел для О'Хары подходящую штольню. Если противник переберется все же на эту сторону, О'Хара должен всех привести сюда. В лагере обороняться бесполезно.
Форестер кивнул.
– Я тоже так думаю, – сказал он, вспоминая, как они "брали" этот лагерь, спустившись с гор.
– Большинство штолен, – продолжал Родэ, – идет прямо в глубь горы. Но одна имеет резкий поворот – метрах в пятидесяти от входа. Там можно укрыться от винтовочного огня.
– Пошли посмотрим повнимательнее, – предложил Форестер.
Родэ повел его за сараями к руднику и показал штольни. Их было шесть.
– Вот эта, – указал он на одну из них.
Форестер подошел поближе. Вход в туннель был не больше, чем десять футов в высоту и примерно столько же в ширину, – просто дыра, проделанная взрывом в скале. Он вошел и медленно двинулся внутрь. Свет быстро тускнел, и вскоре стало совсем темно. Он вытянул руки и нащупал каменную стенку. Туннель резко повернул влево, и, оглянувшись назад, Форестер увидел, как скрывается из вида светлое пятно входа. Он остановился и пошел назад. С чувством облегчения различил впереди силуэт крупной фигуры Родэ на фоне голубого неба и вскоре оказался рядом с ним.
– Ничего себе жилище! – сказал он. – Мурашки по коже ползут.
– Возможно, это потому, что тут умирали люди, – сказал Родэ.
– Умирали?
– Да, и много. Правительство закрыло этот рудник, когда сеньор Агиляр был президентом.
– Удивительно, что Лопец не пытался ничего выжать отсюда.
Родэ пожал плечами.
– Запустить вновь этот рудник стоило бы огромных денег. Да и когда он действовал, особой выгоды от него не было. Скорее, это был эксперимент по организации работ на большой высоте. Рано или поздно его все равно бы закрыли.
Форестер оглянулся.
– Когда О'Хара придет сюда, у него будет мало времени. Что, если построить здесь для него защитную стенку перед входом? В одном из сараев оставим для него записку.
– Хорошая мысль, – согласился Родэ. – Камней тут полно.
– Это надо делать втроем. Пойду приволоку Пибоди.
Он пошел к сараю и застал Пибоди в той же позе в углу, тупо смотрящим в стену.
– Пошли, голубчик, – сказал он. – Вставайте-ка и с песней на работу.
Глаза Пибоди блеснули.
– Оставьте меня в покое, – хрипло проговорил он.
Форестер наклонился, схватил Пибоди за лацканы пальто и оторвал его от пола.
– А ну-ка вставайте, ничтожный негодяй! Я же сказал вам, что вы будете подчиняться приказам и быстро. Учтите, что у меня точка кипения ниже, чем у Родэ, поберегитесь!
Пибоди стал слабо отбиваться, и Форестер, резко встряхнув его, полуживого, швырнул на стену.
– Я болен, – сползая вниз и хватая ртом воздух, пролепетал Пибоди, – мне трудно дышать.
– Вы можете ходить, можете подносить камни, – сказал Форестер, не обращая никакого внимания на стенания Пибоди. – Дышите вы в это время или нет, меня не интересует. Лично я предпочел бы, чтобы вы и впрямь прекратили дышать. Ну так что, сами пойдете или мне вытолкать вас отсюда?
Бормоча всевозможные ругательства, Пибоди с трудом поднялся и шатаясь побрел к двери. Форестер направил его к туннелю и велел собирать камни и подносить их к входу. Это было тяжелое испытание, и ему самому приходилось часто останавливаться и отдыхать, но он неотступно следил за Пибоди и безжалостно погонял его.
Они таскали камни, а Родэ сооружал стенку. Когда стемнело, они прекратили работу, и Форестер, тяжело оседая на землю, окинул мутным взором однорядную каменную кладку.
– Не бог весть что, – проговорил он, – но, надеюсь, сойдет. – И начал хлопать себя по бокам. – Господи, холодина-то какая!
– Нам надо вернуться в жилище, – заметил Родэ. – Сделали все, что могли.
Они отправились в сарай и подогрели себе тушенки. Пибоди опять отказался от еды, но Форестер и Родэ заставили себя есть, давясь пропитанным соусом мясом.
II
Форестер спал плохо, лишь время от времени впадая в тяжелую дремоту. Тогда его посещали жуткие сны, полные зловещих предзнаменований. Судя по всему, другие тоже почти не спали и постоянно ворочались на своих местах. Родэ дважды вставал, подходил к двери и выглядывал наружу. Светила полная луна, и Форестер видел, что Родэ пристально вглядывался в вершины гор.
Странно, но когда он встал, усталости почти не чувствовалось. Дышать стало намного легче. Еще день – еще бы один день, и самочувствие было бы куда лучше, можно было бы думать о перевале с уверенностью. Но времени не было, и эти мысли пришлось отбросить.
В тусклом свете утра он увидел, как Родэ завязывает вокруг ног сделанные из одеяла обмотки. Он стал делать то же самое. Никто из них не произнес ни слова. Закончив с обувью, он пошел в угол, где посапывал Пибоди, и стал его тормошить.
– Убрр... прг... – проворчал Пибоди неразборчиво.
Форестер вздохнул и носком ботинка двинул Пибоди по ребрам. Это подействовало. Он сел и начал ругаться. Форестер молча повернулся и отошел от него.
– Кажется, ничего, – сказал Родэ с порога. Он вновь внимательно смотрел на горы.
Но в его голосе Форестер все же услышал нотку сомнения. Небо было кристально чистым, и вершины, начавшие золотиться от восходящего солнца, ярко, как бриллианты, сверкали на фоне еще темного неба. Форестер спросил:
– Что-то все-таки не то?
– Очень ясно, – сказал Родэ. И опять в его голосе прозвучало сомнение. – Пожалуй, слишком ясно.
– Как мы пойдем? – спросил Форестер.
– Перевал вон за той горой. Мы должны ее обойти и там выйти на него. После этого будет легче. Самое главное – эта сторона.
Вершина, на которую показывал Родэ, освещенная утренним светом, казалась такой близкой, что хотелось потрогать ее рукой. Он вздохнул с облегчением.
– Ну, это выглядит не так страшно.
Родэ фыркнул.
– Вы даже не представляете себе, как это будет страшно. – Он отвернулся. – Давайте поедим.
Пибоди вновь отказался есть, и тогда Форестер, поймав многозначительный взгляд Родэ, произнес угрожающим тоном:
– Вы будете есть, даже если мне придется затолкать пищу вам в глотку. Мне надоели ваши штучки, Пибоди. Предупреждаю вас: если вы упадете от слабости, если задержите нас хотя бы на минуту, мы бросим вас.
Пибоди метнул на него полный ненависти взгляд, но взял теплую банку тушенки и стал есть с отвращением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
Родэ подошел к руднику, а Пибоди, как мешок, лежал в углу и смотрел потухшими глазами на то, что делает Форестер. Он не съел своей порции фасоли и даже не позаботился о том, чтобы поддержать огонь в сарае. Форестер, когда вошел, бросил презрительный взгляд на Пибоди, но ничего не сказал. Взяв топор, он вновь вышел наружу, нарубил щепок от досок, принесенных Родэ, и возобновил костер.
Вернулся Родэ. Отряхивая снег с ботинок, он сказал:
– Я нашел для О'Хары подходящую штольню. Если противник переберется все же на эту сторону, О'Хара должен всех привести сюда. В лагере обороняться бесполезно.
Форестер кивнул.
– Я тоже так думаю, – сказал он, вспоминая, как они "брали" этот лагерь, спустившись с гор.
– Большинство штолен, – продолжал Родэ, – идет прямо в глубь горы. Но одна имеет резкий поворот – метрах в пятидесяти от входа. Там можно укрыться от винтовочного огня.
– Пошли посмотрим повнимательнее, – предложил Форестер.
Родэ повел его за сараями к руднику и показал штольни. Их было шесть.
– Вот эта, – указал он на одну из них.
Форестер подошел поближе. Вход в туннель был не больше, чем десять футов в высоту и примерно столько же в ширину, – просто дыра, проделанная взрывом в скале. Он вошел и медленно двинулся внутрь. Свет быстро тускнел, и вскоре стало совсем темно. Он вытянул руки и нащупал каменную стенку. Туннель резко повернул влево, и, оглянувшись назад, Форестер увидел, как скрывается из вида светлое пятно входа. Он остановился и пошел назад. С чувством облегчения различил впереди силуэт крупной фигуры Родэ на фоне голубого неба и вскоре оказался рядом с ним.
– Ничего себе жилище! – сказал он. – Мурашки по коже ползут.
– Возможно, это потому, что тут умирали люди, – сказал Родэ.
– Умирали?
– Да, и много. Правительство закрыло этот рудник, когда сеньор Агиляр был президентом.
– Удивительно, что Лопец не пытался ничего выжать отсюда.
Родэ пожал плечами.
– Запустить вновь этот рудник стоило бы огромных денег. Да и когда он действовал, особой выгоды от него не было. Скорее, это был эксперимент по организации работ на большой высоте. Рано или поздно его все равно бы закрыли.
Форестер оглянулся.
– Когда О'Хара придет сюда, у него будет мало времени. Что, если построить здесь для него защитную стенку перед входом? В одном из сараев оставим для него записку.
– Хорошая мысль, – согласился Родэ. – Камней тут полно.
– Это надо делать втроем. Пойду приволоку Пибоди.
Он пошел к сараю и застал Пибоди в той же позе в углу, тупо смотрящим в стену.
– Пошли, голубчик, – сказал он. – Вставайте-ка и с песней на работу.
Глаза Пибоди блеснули.
– Оставьте меня в покое, – хрипло проговорил он.
Форестер наклонился, схватил Пибоди за лацканы пальто и оторвал его от пола.
– А ну-ка вставайте, ничтожный негодяй! Я же сказал вам, что вы будете подчиняться приказам и быстро. Учтите, что у меня точка кипения ниже, чем у Родэ, поберегитесь!
Пибоди стал слабо отбиваться, и Форестер, резко встряхнув его, полуживого, швырнул на стену.
– Я болен, – сползая вниз и хватая ртом воздух, пролепетал Пибоди, – мне трудно дышать.
– Вы можете ходить, можете подносить камни, – сказал Форестер, не обращая никакого внимания на стенания Пибоди. – Дышите вы в это время или нет, меня не интересует. Лично я предпочел бы, чтобы вы и впрямь прекратили дышать. Ну так что, сами пойдете или мне вытолкать вас отсюда?
Бормоча всевозможные ругательства, Пибоди с трудом поднялся и шатаясь побрел к двери. Форестер направил его к туннелю и велел собирать камни и подносить их к входу. Это было тяжелое испытание, и ему самому приходилось часто останавливаться и отдыхать, но он неотступно следил за Пибоди и безжалостно погонял его.
Они таскали камни, а Родэ сооружал стенку. Когда стемнело, они прекратили работу, и Форестер, тяжело оседая на землю, окинул мутным взором однорядную каменную кладку.
– Не бог весть что, – проговорил он, – но, надеюсь, сойдет. – И начал хлопать себя по бокам. – Господи, холодина-то какая!
– Нам надо вернуться в жилище, – заметил Родэ. – Сделали все, что могли.
Они отправились в сарай и подогрели себе тушенки. Пибоди опять отказался от еды, но Форестер и Родэ заставили себя есть, давясь пропитанным соусом мясом.
II
Форестер спал плохо, лишь время от времени впадая в тяжелую дремоту. Тогда его посещали жуткие сны, полные зловещих предзнаменований. Судя по всему, другие тоже почти не спали и постоянно ворочались на своих местах. Родэ дважды вставал, подходил к двери и выглядывал наружу. Светила полная луна, и Форестер видел, что Родэ пристально вглядывался в вершины гор.
Странно, но когда он встал, усталости почти не чувствовалось. Дышать стало намного легче. Еще день – еще бы один день, и самочувствие было бы куда лучше, можно было бы думать о перевале с уверенностью. Но времени не было, и эти мысли пришлось отбросить.
В тусклом свете утра он увидел, как Родэ завязывает вокруг ног сделанные из одеяла обмотки. Он стал делать то же самое. Никто из них не произнес ни слова. Закончив с обувью, он пошел в угол, где посапывал Пибоди, и стал его тормошить.
– Убрр... прг... – проворчал Пибоди неразборчиво.
Форестер вздохнул и носком ботинка двинул Пибоди по ребрам. Это подействовало. Он сел и начал ругаться. Форестер молча повернулся и отошел от него.
– Кажется, ничего, – сказал Родэ с порога. Он вновь внимательно смотрел на горы.
Но в его голосе Форестер все же услышал нотку сомнения. Небо было кристально чистым, и вершины, начавшие золотиться от восходящего солнца, ярко, как бриллианты, сверкали на фоне еще темного неба. Форестер спросил:
– Что-то все-таки не то?
– Очень ясно, – сказал Родэ. И опять в его голосе прозвучало сомнение. – Пожалуй, слишком ясно.
– Как мы пойдем? – спросил Форестер.
– Перевал вон за той горой. Мы должны ее обойти и там выйти на него. После этого будет легче. Самое главное – эта сторона.
Вершина, на которую показывал Родэ, освещенная утренним светом, казалась такой близкой, что хотелось потрогать ее рукой. Он вздохнул с облегчением.
– Ну, это выглядит не так страшно.
Родэ фыркнул.
– Вы даже не представляете себе, как это будет страшно. – Он отвернулся. – Давайте поедим.
Пибоди вновь отказался есть, и тогда Форестер, поймав многозначительный взгляд Родэ, произнес угрожающим тоном:
– Вы будете есть, даже если мне придется затолкать пищу вам в глотку. Мне надоели ваши штучки, Пибоди. Предупреждаю вас: если вы упадете от слабости, если задержите нас хотя бы на минуту, мы бросим вас.
Пибоди метнул на него полный ненависти взгляд, но взял теплую банку тушенки и стал есть с отвращением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79