Форестер спросил:
– Как ваши ботинки?
– Надеюсь, в порядке, – огрызнулся Пибоди.
– Никаких "надеюсь", – отрезал Форестер. – Мне наплевать, если вы вдребезги разобьете свои пальцы, мне наплевать, если у вас будут волдыри размером с пинг-понговый мячик, мне наплевать на то, что вы будете чувствовать. Я забочусь только о том, чтобы вы не задерживали нас. Так что если ваши ботинки беспокоят вас, скажите лучше сразу.
– Нет, не беспокоят, – ответил Пибоди.
Родэ встал.
– Выходим. Надевайте рюкзаки.
Форестер взял свое изделие, стал закреплять его на спине и остался им удовлетворен. Родэ взял в руку самодельный ледоруб, а топорик с Дакоты заткнул за пояс. Отрегулировав застежки так, что поклажа стала удобной, он выразительно посмотрел на Пибоди. Тот возился со своим мешком и наконец взвалил его на плечи. И в этот момент что-то выпало из него, звякнув о пол.
Это была фляжка О'Хары.
Форестер наклонился и поднял ее.
– Так, значит, вы еще и вор, – сказал он, сверля Пибоди ледяным взглядом.
– Нет! – завопил Пибоди. – О'Хара сам дал мне ее!
– Как же, так О'Хара и даст вам ее, – язвительно проговорил Форестер. – Он потряс фляжку. Она была пуста. – Ах ты, сволочь! – крикнул он и швырнул ее в Пибоди.
Тот согнулся, но увернуться не успел, и фляжка угодила ему прямо в лоб над правым глазом.
Родэ постучал рукояткой ледоруба о пол.
– Довольно, – сказал он решительно. – Этот человек не может идти с нами, мы не можем на него положиться.
Пибоди в ужасе взглянул на него.
– Но вы должны взять меня с собой, – прошептал он. – Вы должны. Не оставляйте меня тем негодяям внизу.
Родэ неумолимо сжал губы, и Пибоди стал хныкать. Форестер глубоко вздохнул и сказал:
– Если мы оставим его, он вернется к О'Харе и наделает там дел, в этом можно не сомневаться.
– Мне это все не нравится, – сказал Родэ. – Он нас, еще чего доброго, убьет в горах.
Форестер нащупал в кармане пистолет и принял решение.
– Ладно, вы идете с нами, Пибоди. Но еще одна выходка с вашей стороны и... адью. – Он повернулся к Родэ. – Он не задержит нас ни на минуту, я обещаю. – Он посмотрел на Пибоди в упор, и тот молча кивнул. – Надевайте мешок, Пибоди. И двигайтесь быстро.
Пибоди оторвался от стены и, как-то весь сжавшись, стал поднимать свой рюкзак. Затем, стараясь держаться подальше от Форестера, затрусил к двери. Форестер вынул из кармана клочок бумаги и карандаш.
– Я оставлю записку О'Харе, – сказал он. – Сообщу ему о штольне. И – пошли.
III
Поначалу идти было сравнительно легко, во всяком случае, так позже вспоминалось об этом Форестеру. Хотя они оставили дорогу и шли по целине, движение было довольно быстрым. Возглавлял группу Родэ, за ним следовал Пибоди, и замыкающим был Форестер, который следил за тем, чтобы Пибоди не отставал. Но в этом, как выяснилось, необходимости не было, так как тот шагал, словно его преследовал сатана.
"Он не так уж никчемен", – подумал Форестер.
Сначала снег был неглубоким, сухим, как порошок, но дальше он становился глубже и жестче. Тогда Родэ сделал небольшой привал и сказал:
– Нужны веревки.
Они вытащили свои жалкие припасы, и Родэ тщательно осмотрел каждый узел. Затем они образовали связку и в том же порядке двинулись дальше. Форестер посмотрел вверх на белый склон, который простирался до самого неба, и понял, что Родэ, видимо, был прав – переход предстоял нелегкий.
Они шли и шли, и Родэ пробивал дорогу во все густеющем снегу. Склон, который они пересекали, был крутым и головокружительно уходил вниз. Форестер пытался представить себе, что будет, если кто-нибудь из них упадет. Наверное, тогда полетят все трое и поплатятся своими жизнями; они покатятся вниз клубком из рук, ног и веревок, пока не достигнут острых скал внизу. Но он отогнал от себя эту мысль. Все же они были связаны веревкой, и падение можно предотвратить. Впереди раздался какой-то звук, словно глухо прогремел гром.
– Что это? – прокричал Форестер.
– Лавина, – отозвался Родэ, продолжая путь.
"Бог ты мой, – подумал Форестер, – о лавинах я и не подумал. Они могут быть смертельно опасными". Но тут же расхохотался про себя. Как будто он был в большей опасности, чем О'Хара и другие – там, у моста. Некоторое время он размышлял об относительности всего на свете, а потом мозг его отключился, и он шел, механически передвигая ноги, поднимаясь по белому склону, словно муравей, ползущий по простыне.
Внезапно он обо что-то споткнулся, и сознание его вернулось к действительности. Это был Пибоди, лежавший на снегу, словно выброшенная на лед рыба, и судорожно хватавший воздух широко открытым ртом.
– Вставайте, Пибоди, – сказал он тихо. – Я вам сказал, что произойдет, если вы нас будете задерживать. Вставайте, черт вас возьми!
– Это Родэ... Родэ остановился... – выдавил Пибоди.
Форестер посмотрел вперед и зажмурился от яркого блеска расстилавшегося перед ним пространства. Перед глазами закружились какие-то темные точки и сложились в туманную фигуру, подошедшую к ним.
– Извините, – сказал Родэ приблизившись. – Я дурак. Совсем забыл об этом.
Форестер стал тереть глаза. "Я, кажется, слепну", – подумал он, и волна ужаса охватила его.
– Успокойтесь, – сказал Родэ, – закройте глаза, дайте им отдохнуть.
Форестер опустился в снег и закрыл глаза. Ему казалось, что под ресницы набились сотни острых песчинок, по щекам поползли слезы.
– Что со мной? – спросил он.
– Ослепление льдом и снегом, – ответил Родэ. – Не волнуйтесь и подержите глаза закрытыми.
Постепенно он почувствовал себя лучше, передышка пошла на пользу, но он вдруг ощутил страшную усталость. Ему показалось, что никогда в жизни он так не уставал.
– Сколько мы прошли? – спросил он.
– Немного, – ответил Родэ.
– Который час?
– Девять, – сказал Родэ после паузы.
– И всего лишь? – Форестер был просто потрясен. Он был уверен, что они шли уже чуть ли не весь день.
– Я сейчас полечу вас кое-чем, – сказал Родэ и стал массировать веки Форестера холодными пальцами. Они были покрыты каким-то веществом, одновременно мягким и слегка колючим.
– Что это, Мигель?
– Древесная зола. Она немного предохраняет от блеска. Я слышал, что так делают эскимосы. Может быть, она поможет.
Через некоторое время Форестер рискнул открыть глаза. К своему облегчению, он обнаружил, что видит. Не столь ясно, как обычно, но все же видит. Потрясение от мысли, что он потерял зрение, прошло. Он посмотрел вбок – Родэ хлопотал над Пибоди. Да, вот еще одна вещь, необходимая альпинистам и которой они лишены, – темные очки.
Родэ повернулся, и Форестер вдруг расхохотался.
Прямо через его глаза шла широкая черная полоса и Родэ выглядел, как индеец, вступивший на тропу войны. Он улыбнулся.
– Вы тоже выглядите смешно, Рэй. – И добавил уже серьезным тоном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
– Как ваши ботинки?
– Надеюсь, в порядке, – огрызнулся Пибоди.
– Никаких "надеюсь", – отрезал Форестер. – Мне наплевать, если вы вдребезги разобьете свои пальцы, мне наплевать, если у вас будут волдыри размером с пинг-понговый мячик, мне наплевать на то, что вы будете чувствовать. Я забочусь только о том, чтобы вы не задерживали нас. Так что если ваши ботинки беспокоят вас, скажите лучше сразу.
– Нет, не беспокоят, – ответил Пибоди.
Родэ встал.
– Выходим. Надевайте рюкзаки.
Форестер взял свое изделие, стал закреплять его на спине и остался им удовлетворен. Родэ взял в руку самодельный ледоруб, а топорик с Дакоты заткнул за пояс. Отрегулировав застежки так, что поклажа стала удобной, он выразительно посмотрел на Пибоди. Тот возился со своим мешком и наконец взвалил его на плечи. И в этот момент что-то выпало из него, звякнув о пол.
Это была фляжка О'Хары.
Форестер наклонился и поднял ее.
– Так, значит, вы еще и вор, – сказал он, сверля Пибоди ледяным взглядом.
– Нет! – завопил Пибоди. – О'Хара сам дал мне ее!
– Как же, так О'Хара и даст вам ее, – язвительно проговорил Форестер. – Он потряс фляжку. Она была пуста. – Ах ты, сволочь! – крикнул он и швырнул ее в Пибоди.
Тот согнулся, но увернуться не успел, и фляжка угодила ему прямо в лоб над правым глазом.
Родэ постучал рукояткой ледоруба о пол.
– Довольно, – сказал он решительно. – Этот человек не может идти с нами, мы не можем на него положиться.
Пибоди в ужасе взглянул на него.
– Но вы должны взять меня с собой, – прошептал он. – Вы должны. Не оставляйте меня тем негодяям внизу.
Родэ неумолимо сжал губы, и Пибоди стал хныкать. Форестер глубоко вздохнул и сказал:
– Если мы оставим его, он вернется к О'Харе и наделает там дел, в этом можно не сомневаться.
– Мне это все не нравится, – сказал Родэ. – Он нас, еще чего доброго, убьет в горах.
Форестер нащупал в кармане пистолет и принял решение.
– Ладно, вы идете с нами, Пибоди. Но еще одна выходка с вашей стороны и... адью. – Он повернулся к Родэ. – Он не задержит нас ни на минуту, я обещаю. – Он посмотрел на Пибоди в упор, и тот молча кивнул. – Надевайте мешок, Пибоди. И двигайтесь быстро.
Пибоди оторвался от стены и, как-то весь сжавшись, стал поднимать свой рюкзак. Затем, стараясь держаться подальше от Форестера, затрусил к двери. Форестер вынул из кармана клочок бумаги и карандаш.
– Я оставлю записку О'Харе, – сказал он. – Сообщу ему о штольне. И – пошли.
III
Поначалу идти было сравнительно легко, во всяком случае, так позже вспоминалось об этом Форестеру. Хотя они оставили дорогу и шли по целине, движение было довольно быстрым. Возглавлял группу Родэ, за ним следовал Пибоди, и замыкающим был Форестер, который следил за тем, чтобы Пибоди не отставал. Но в этом, как выяснилось, необходимости не было, так как тот шагал, словно его преследовал сатана.
"Он не так уж никчемен", – подумал Форестер.
Сначала снег был неглубоким, сухим, как порошок, но дальше он становился глубже и жестче. Тогда Родэ сделал небольшой привал и сказал:
– Нужны веревки.
Они вытащили свои жалкие припасы, и Родэ тщательно осмотрел каждый узел. Затем они образовали связку и в том же порядке двинулись дальше. Форестер посмотрел вверх на белый склон, который простирался до самого неба, и понял, что Родэ, видимо, был прав – переход предстоял нелегкий.
Они шли и шли, и Родэ пробивал дорогу во все густеющем снегу. Склон, который они пересекали, был крутым и головокружительно уходил вниз. Форестер пытался представить себе, что будет, если кто-нибудь из них упадет. Наверное, тогда полетят все трое и поплатятся своими жизнями; они покатятся вниз клубком из рук, ног и веревок, пока не достигнут острых скал внизу. Но он отогнал от себя эту мысль. Все же они были связаны веревкой, и падение можно предотвратить. Впереди раздался какой-то звук, словно глухо прогремел гром.
– Что это? – прокричал Форестер.
– Лавина, – отозвался Родэ, продолжая путь.
"Бог ты мой, – подумал Форестер, – о лавинах я и не подумал. Они могут быть смертельно опасными". Но тут же расхохотался про себя. Как будто он был в большей опасности, чем О'Хара и другие – там, у моста. Некоторое время он размышлял об относительности всего на свете, а потом мозг его отключился, и он шел, механически передвигая ноги, поднимаясь по белому склону, словно муравей, ползущий по простыне.
Внезапно он обо что-то споткнулся, и сознание его вернулось к действительности. Это был Пибоди, лежавший на снегу, словно выброшенная на лед рыба, и судорожно хватавший воздух широко открытым ртом.
– Вставайте, Пибоди, – сказал он тихо. – Я вам сказал, что произойдет, если вы нас будете задерживать. Вставайте, черт вас возьми!
– Это Родэ... Родэ остановился... – выдавил Пибоди.
Форестер посмотрел вперед и зажмурился от яркого блеска расстилавшегося перед ним пространства. Перед глазами закружились какие-то темные точки и сложились в туманную фигуру, подошедшую к ним.
– Извините, – сказал Родэ приблизившись. – Я дурак. Совсем забыл об этом.
Форестер стал тереть глаза. "Я, кажется, слепну", – подумал он, и волна ужаса охватила его.
– Успокойтесь, – сказал Родэ, – закройте глаза, дайте им отдохнуть.
Форестер опустился в снег и закрыл глаза. Ему казалось, что под ресницы набились сотни острых песчинок, по щекам поползли слезы.
– Что со мной? – спросил он.
– Ослепление льдом и снегом, – ответил Родэ. – Не волнуйтесь и подержите глаза закрытыми.
Постепенно он почувствовал себя лучше, передышка пошла на пользу, но он вдруг ощутил страшную усталость. Ему показалось, что никогда в жизни он так не уставал.
– Сколько мы прошли? – спросил он.
– Немного, – ответил Родэ.
– Который час?
– Девять, – сказал Родэ после паузы.
– И всего лишь? – Форестер был просто потрясен. Он был уверен, что они шли уже чуть ли не весь день.
– Я сейчас полечу вас кое-чем, – сказал Родэ и стал массировать веки Форестера холодными пальцами. Они были покрыты каким-то веществом, одновременно мягким и слегка колючим.
– Что это, Мигель?
– Древесная зола. Она немного предохраняет от блеска. Я слышал, что так делают эскимосы. Может быть, она поможет.
Через некоторое время Форестер рискнул открыть глаза. К своему облегчению, он обнаружил, что видит. Не столь ясно, как обычно, но все же видит. Потрясение от мысли, что он потерял зрение, прошло. Он посмотрел вбок – Родэ хлопотал над Пибоди. Да, вот еще одна вещь, необходимая альпинистам и которой они лишены, – темные очки.
Родэ повернулся, и Форестер вдруг расхохотался.
Прямо через его глаза шла широкая черная полоса и Родэ выглядел, как индеец, вступивший на тропу войны. Он улыбнулся.
– Вы тоже выглядите смешно, Рэй. – И добавил уже серьезным тоном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79