Теперь они ехали по бесчисленным узеньким и широким улицам с двухэтажными домишками. В каждом квартале был свой бар, который назывался как-нибудь вроде “У Пита и Билла”, причем на вывеске обязательно не хватало букв, а асфальт перед входом был таким же щербатым, как и возле домиков. В некоторых кварталах было по два бара – по одному на каждом углу. Высокие проволочные заборы огораживали незастроенные пространства между домами засыпанные снегом, который напоминал в свете уличных фонарей злокачественные синие опухоли. Время от времени на окне какого-нибудь строения, казавшегося до этого частным домом, вспыхивало изображение кружки пива. На ярко освещенном углу перед вывеской “Счастливые времена у Сэма и Энни” толстый мужчина в волчьей парке стоял рядом с большой черной собакой. Такси остановилось у светофора. Мужчина ударил пса левой рукой достаточно сильно, так что несчастное животное завалилось на бок. Затем в ход пошла правая рука. Пул видел, как мужчина довольно ухмыляется. Еще один удар. Собака попятилась, скаля зубы. И снова кулак мужчины врезался в голову собаки. На этот раз пес споткнулся и упал, но тут же поднялся на лапы и задом попятился от своего обидчика. Пул не мог оторвать взгляда от мужчины и от собаки: мужчина был хозяином этого пса, он владел им и развлекался таким образом. Светофор переключился и такси проехало перекресток. Пул и Андерхилл оба обернулись, чтобы взглянуть через заднее стекло. Но все, что они смогли увидеть, это серую спину мужчины, широкую, как трактор, которая покачивалась туда сюда по мере того, как он продолжал сражаться с несчастной собакой.
Минут через десять такси подъехало к одному из бетонных двухэтажных домиков. На двери была табличка с цифрами 6835. Пул открыл дверцу и начал расплачиваться с водителем. Холодный воздух тут же обжег щеки, лоб, нос. Пальцы на морозе сделались неловкими.
– Вы служили во Вьетнаме? – спросил он водителя. – Я видел у вас на руке знак морского десанта. Водитель покачал головой.
– Мне всего-то двадцать лет, парень.
Друзья заспешили к подъезду по покрытой слоем льда бетонной дорожке. Ступеньки были щербатыми, порог покосился вправо. Стены были отделаны зелеными битумными щитами, которые лупились на стыках под окнами и дверьми. Пул надавил на звонок. Он удивился, снова почувствовав запах шоколада.
– Какой-то кисло-сладкий город, – произнес Андерхилл.
– Кисло-сладкий, – пошутила Мэгги, намекая на вывески, в которых отсутствовали буквы.
Дверь открылась, и перед друзьями, за слегка приоткрытой второй дверью, появился низенький коренастый мужчина с редеющими черными волосами, зачесанными вверх ото лба. На нем были брюки и рубашка цвета хаки. Тяжелый взгляд его маленьких глазок скользнул по Майклу и Тиму, а затем остановился на Мэгги. Он явно не ожидал увидеть ничего подобного и пришел в себя только после того, как девушка улыбнулась ему. Затем он еще раз мрачно взглянул на Пула и приоткрыл дверь еще на несколько дюймов.
– Вы – те люди, которые звонили?
– Мистер Спитални? Можно мы войдем? – спросил Майкл. Джордж Спитални распахнул дверь и, бормоча под нос что-то, подозрительно напоминающее ругательства, придерживал ее открытой, пока друзья, обойдя его массивное тело, загородившее проход, очутились в коридоре. Запахло колбасой и вареной капустой.
– Идите дальше, – велел им Джордж Спитални. – Я еще должен закрыть дверь.
Майкл прошел вслед за Мэгги и Андерхиллом в гостиную, где перед диваном с дерматиновой обивкой, скрестив на груди руки, стояла с обеспокоенным видом женщина в цветастом домашнем платье. Лицо ее будто окаменело, когда она увидела Мэгги, и миссис Спитални испуганно взглянула на мужа. Джордж Спитални стоял в дверях, явно не в силах ничем помочь своей жене. Было ясно, что оба они сидели на диване и смотрели в окно, ожидая, пока подъедет машина, а теперь, когда люди, которых они ждали, вошли в комнату, супруги не знали, что делать.
Мэгги сделала шаг вперед и протянула руку миссис Спитални. Затем она представила обоих мужчин.
Мистер Спитални торопливо пожал руки каждому из них и сказал:
– Думаю, вам лучше сесть.
Сам он подошел к большой зеленой кушетке и, приподняв брюки, уселся. Мэгги, все еще улыбаясь одной из своих самых обворожительных улыбок, заняла место рядом с миссис Спитални.
– Итак, – сказал Джордж.
– У вас красивый дом, миссис Спитални, – похвалила Мэгги.
– Нас он устраивает. Как, вы сказали, ваше имя?
– Мэгги Ла.
Маргарет Спитални, явно делая над собой усилие, протянула девушке раскрытую ладонь, но потом вспомнила, что они уже обменялись рукопожатиями, и тут же отдернула руку.
– Там все еще идет снег, не так ли? – спросила она.
Ее муж поглядел в окно.
– Кончился, – сказал он. – Причем несколько часов назад.
Пул смотрел на фотографию губернатора Джорджа Уоллиса, улыбавшегося со своего кресла на колесах посреди окружившей его толпы. На круглом столике рядом с ним стояли в изобилии фарфоровые олени, гномы, пастушки. Пол был покрыт зеленым линолеумом. Кругом было очень чисто.
Джордж Спитални еще раз взглянул исподлобья на Мэгги, затем, нахмурившись, перевел взгляд на собственные ботинки.
Пулу пришло в голову, что эти люди абсолютно не представляют, как нужно себя вести, когда в их доме находятся посторонние. Если бы не Мэгги, они до сих пор стояли бы в дверях.
– Итак, вы говорите, что знали Виктора, – произнес наконец Джордж Спитални, еще раз с сомнением взглянув на Мэгги.
– Доктор Пул и я служили с ним, – сказал Андерхилл.
– Вы врач, так?
– Педиатр.
– Ммм, – Джордж закусил губу. – Что ж, я так и не понял, что вы рассчитываете узнать. Думаю, все это пустая трата времени. Нам нечего сказать вам о Викторе.
– О, Джордж, – воскликнула миссис Спитални.
– Может, ты можешь что-то сказать, а я ничего не знаю.
– Может, эти люди хотели бы пива, Джордж?
– Пойду принесу, – Джордж вышел из комнаты, явно обрадованный представившейся возможностью.
– Надеюсь, вы не считаете, что мы зря теряем свое время, миссис Спитални? – спросил Андерхилл, наклоняясь вперед и улыбаясь женщине. Тим в своем мешковатом свитере и джинсах явно чувствовал себя здесь как дома, и миссис Спитални удалось расслабиться хотя бы на те несколько минут, пока она смотрела на него.
– Я не знаю, почему Джордж так сказал. Он все еще переживает из-за Виктора. А он гордый, знаете ли, очень гордый.
Она резко осеклась и отвела глаза, как только в комнату вошел ее муж, держа в руках три бутылки пива, на каждую из которых был надет бокал. Он протянул их Майклу, который взял одну из бутылок. Следующая бутылка перекочевала к Андерхиллу, а последнюю Джордж оставил себе. Мэгги вновь широко улыбнулась миссис Спитални.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175