– Дебби улыбнулась. – Вы никогда не слышали, как Мэнни поет? Он пел обычно “Гимн Мессии”. Конечно, не целиком, но отец заставлял его петь куски оттуда.
– “Все мы любим овечек”, – процитировала Мэгги.
– Угу. Теперь понимаете? Все считали, что он дурак, каких мало. – Глаза ее вдруг широко открылись. – Извините меня!
– Я слышал однажды, как он цитировал “Мессию”, – сказал Майкл. – Виктор тоже был там и он передразнил Денглера, как только тот открыл рот.
– Вот это похоже на Вика!
– “Человек, отвергаемый и презираемый, знакомый с горем”, – вспомнил Андерхилл. – А Спитални повторил эту фразу два раза, а потом добавил что-то вроде “человек, знакомый с разным дерьмом”.
Дебби молча подняла стакан.
– А Денглер сказал: “Что бы там ни было, это было очень давно”.
– Но что такое это! — спросил Майкл. – Человек, отвергаемый и презираемый, знакомый с горем?
– О, у них было множество бед и неприятностей, у этих Денглеров. – Дебби уперлась глазами в тарелку. – Думаю, я наелась. Вы никогда не замечали, что после плотного ленча неохота потом ходить по магазинам и покупать продукты к обеду?
– Мне всегда неохота ходить по магазинам и покупать продукты к обеду, – ответила Мэгги.
– А как вы думаете, где Вик сейчас? Ведь вы не считаете, что он мертв, правда?
– А мы надеялись узнать от вас, где он может быть. Дебби рассмеялась.
– Хотелось бы мне, чтобы мой бывший муж видел меня сейчас. Черт бы тебя побрал, Ники, где бы ты ни был. Ты получил то, что заслуживал, когда они послали твоего мерзкого старика в Воупан. Никто из вас не переменил своего мнения насчет выпивки, ребята?
Мнения никто не переменил.
– Хотите услышать самое ужасное? – сказала Дебби. – Я говорила, что магазин Денглера был прямо рядом с лавкой. И попробуйте догадаться, как он назывался?
– “Мясная лавка “Кровь агнца Божьего”, – предположила Мэгги.
– О! Тепло, тепло, пробуйте дальше.
– “Агнец Божий”, – предположил Майкл. – Просто “Мясная лавка “Агнец Божий”.
– “Агнец Божий” Денглера, мясная лавка”, – сказала Дебби. – А как вы догадались?
– Все “Мессия”, – пояснил Майкл. – “Узрите агнца Божьего, который очистит мир от греха”.
– “Все мы, как овцы, сбившиеся с пути”, – продолжила Мэгги.
– Мой муж так точно, – сказала Дебби, довольно грустно улыбаясь Майклу. – И думаю, что старина Вик тоже, ведь так?
Пул попросил счет. Дебби Туза достала из сумочки пудреницу и стала изучать себя, глядя в зеркальце.
– Вы когда-нибудь слышали, чтобы Вик или кто-нибудь еще пел что-то вроде “рип-э-рип-э-рип-э-ло” или “помпо помпо поло поло”? Дебби круглыми глазами посмотрела на него поверх пудреницы.
– Это песня розовых слонов. Конечно, слышала. Мне пора домой. Вы, ребята, хотите заехать ко мне?
Пул сказал, что у них назначены еще другие встречи. Дебби с трудом нашла рукава пальто, обняла каждого из них и сказала Мэгги, что она такая умница, нет ничего удивительного, что ей так везет в жизни. В дверях ресторана она обернулась и помахала им на прощание.
– Если нам сейчас не надо больше никуда, – сказал Андерхилл, – то я вернусь в отель и поработаю над своими записями. Мэгги предложила попробовать дозвониться матери Денглера.
3
– Я сказал, что мы просто хотим прийти поговорить с ней, – сказал Майкл, сворачивая на Маффин-стрит. Улица была длиной в два квартала, на одном углу располагался бар под названием “Оулд Лог Кэбин”, на другом – “Сверху и снизу”. Пол-улицы занимали невысокие здания офисов и магазинов, на большинстве которых висели совершенно выцветшие и вылинявшие вывески, а в некоторых были даже заколочены окна. Облупленное блочное сооружение с низеньким входом, вроде того, в котором жили Спитални, но еще более запущенное, под номером пятьдесят три ютилось около еще более низенькой постройки с фанерой на том месте, где когда-то было окно. Преподобный Денглер открыл свой магазин в двух кварталах от ближайшей торговой улицы и поэтому он, как и телевизионная мастерская на той же улице, и “Платья Ирмы”, очень быстро перестал участвовать в торговой жизни города.
– Здесь мило, – произнесла Мэгги, вылезая из машины. – Все это очень романтично.
Им пришлось протаптывать тропинку в снегу. Вся Маффин-стрит была завалена им, хотя некоторые тротуары расчистили, вероятно, обитатели близлежащих домов. Ступеньки скрипели и жаловались, когда они поднимались на крыльцо. Входная дверь открылась прежде, чем Пул успел надавить на звонок.
– Здравствуйте, миссис Денглер, – сказал Тим. Бледная седоволосая женщина в синем шерстяном платье глядела на них из приоткрытой двери, поеживаясь от холода и моргая от яркого света. Волосы ее были в мелких кудряшках и посыпаны пудрой.
– Миссис Денглер? – спросил Пул.
Женщина кивнула. Квадратное лицо ее ничего не выражало и было белым, как лист бумаги. Выделялись на этом лице только ее бледно-голубые глаза, немного увеличенные стеклами круглых очков в старомодной оправе. Глаза эти напоминали собачьи, и было странно видеть их на человеческом лице.
– Я – Хельга Денглер, – произнесла женщина, стараясь, чтобы голос ее звучал приветливо. На секунду Пулу показалось, что он слышит голос своей жены. – Не стойте там, на холоде, проходите.
Женщина отодвинулась, впуская пришедших, и, обходя ее в узком коридоре, Майкл заметил, как осыпается пудра с волос Хельги.
– Это вы звонили? Доктор Пул?
– Да, и...
– А кто это? О ней вы ничего не говорили.
– Мэгги Ла. Она – наш близкий друг.
Странные собачьи глаза внимательно изучали его. Как только закрылась дверь, в ноздри Пулу ударил запах затхлости, сырости и плесени. У миссис Денглер был вздернутый нос, довольно широкий, от переносицы расходились три глубокие морщины. У женщины практически не было губ, зато была очень толстая шея и массивные плечи, которые она, правда, сутулила.
– Я просто старая женщина, которая живет одна, вот кто я. Так, так. Сюда. Проходите.
Она подвела друзей к вешалке. В темноте коридора казалось, что квадратное лицо миссис Денглер светится, будто вобрав в себя весь свет, имеющийся в этом доме.
Хельга Денглер перевела взгляд с Пула на Мэгги, затем на Андерхилла и опять на Мэгги. Она производила впечатление какой-то бесформенности, расплывчатости, заставлявшей задуматься о том, что она была еще тяжелее, чем выглядела.
– Итак, – произнесла Хельга. За спиной ее поднималась лестница, казавшаяся в темноте не более чем намеком на деревянные перила и ступеньки. На полу под ногами скрипел песок. Слабый свет пробивался из полуоткрытой двери в конце коридора.
– Очень мило с вашей стороны, что вы пригласили нас, миссис Денглер, – сказал Пул. Мэгги и Андерхилл произнесли что-то в этом же роде. Слова как бы повисли в воздухе, а затем рассыпались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175
– “Все мы любим овечек”, – процитировала Мэгги.
– Угу. Теперь понимаете? Все считали, что он дурак, каких мало. – Глаза ее вдруг широко открылись. – Извините меня!
– Я слышал однажды, как он цитировал “Мессию”, – сказал Майкл. – Виктор тоже был там и он передразнил Денглера, как только тот открыл рот.
– Вот это похоже на Вика!
– “Человек, отвергаемый и презираемый, знакомый с горем”, – вспомнил Андерхилл. – А Спитални повторил эту фразу два раза, а потом добавил что-то вроде “человек, знакомый с разным дерьмом”.
Дебби молча подняла стакан.
– А Денглер сказал: “Что бы там ни было, это было очень давно”.
– Но что такое это! — спросил Майкл. – Человек, отвергаемый и презираемый, знакомый с горем?
– О, у них было множество бед и неприятностей, у этих Денглеров. – Дебби уперлась глазами в тарелку. – Думаю, я наелась. Вы никогда не замечали, что после плотного ленча неохота потом ходить по магазинам и покупать продукты к обеду?
– Мне всегда неохота ходить по магазинам и покупать продукты к обеду, – ответила Мэгги.
– А как вы думаете, где Вик сейчас? Ведь вы не считаете, что он мертв, правда?
– А мы надеялись узнать от вас, где он может быть. Дебби рассмеялась.
– Хотелось бы мне, чтобы мой бывший муж видел меня сейчас. Черт бы тебя побрал, Ники, где бы ты ни был. Ты получил то, что заслуживал, когда они послали твоего мерзкого старика в Воупан. Никто из вас не переменил своего мнения насчет выпивки, ребята?
Мнения никто не переменил.
– Хотите услышать самое ужасное? – сказала Дебби. – Я говорила, что магазин Денглера был прямо рядом с лавкой. И попробуйте догадаться, как он назывался?
– “Мясная лавка “Кровь агнца Божьего”, – предположила Мэгги.
– О! Тепло, тепло, пробуйте дальше.
– “Агнец Божий”, – предположил Майкл. – Просто “Мясная лавка “Агнец Божий”.
– “Агнец Божий” Денглера, мясная лавка”, – сказала Дебби. – А как вы догадались?
– Все “Мессия”, – пояснил Майкл. – “Узрите агнца Божьего, который очистит мир от греха”.
– “Все мы, как овцы, сбившиеся с пути”, – продолжила Мэгги.
– Мой муж так точно, – сказала Дебби, довольно грустно улыбаясь Майклу. – И думаю, что старина Вик тоже, ведь так?
Пул попросил счет. Дебби Туза достала из сумочки пудреницу и стала изучать себя, глядя в зеркальце.
– Вы когда-нибудь слышали, чтобы Вик или кто-нибудь еще пел что-то вроде “рип-э-рип-э-рип-э-ло” или “помпо помпо поло поло”? Дебби круглыми глазами посмотрела на него поверх пудреницы.
– Это песня розовых слонов. Конечно, слышала. Мне пора домой. Вы, ребята, хотите заехать ко мне?
Пул сказал, что у них назначены еще другие встречи. Дебби с трудом нашла рукава пальто, обняла каждого из них и сказала Мэгги, что она такая умница, нет ничего удивительного, что ей так везет в жизни. В дверях ресторана она обернулась и помахала им на прощание.
– Если нам сейчас не надо больше никуда, – сказал Андерхилл, – то я вернусь в отель и поработаю над своими записями. Мэгги предложила попробовать дозвониться матери Денглера.
3
– Я сказал, что мы просто хотим прийти поговорить с ней, – сказал Майкл, сворачивая на Маффин-стрит. Улица была длиной в два квартала, на одном углу располагался бар под названием “Оулд Лог Кэбин”, на другом – “Сверху и снизу”. Пол-улицы занимали невысокие здания офисов и магазинов, на большинстве которых висели совершенно выцветшие и вылинявшие вывески, а в некоторых были даже заколочены окна. Облупленное блочное сооружение с низеньким входом, вроде того, в котором жили Спитални, но еще более запущенное, под номером пятьдесят три ютилось около еще более низенькой постройки с фанерой на том месте, где когда-то было окно. Преподобный Денглер открыл свой магазин в двух кварталах от ближайшей торговой улицы и поэтому он, как и телевизионная мастерская на той же улице, и “Платья Ирмы”, очень быстро перестал участвовать в торговой жизни города.
– Здесь мило, – произнесла Мэгги, вылезая из машины. – Все это очень романтично.
Им пришлось протаптывать тропинку в снегу. Вся Маффин-стрит была завалена им, хотя некоторые тротуары расчистили, вероятно, обитатели близлежащих домов. Ступеньки скрипели и жаловались, когда они поднимались на крыльцо. Входная дверь открылась прежде, чем Пул успел надавить на звонок.
– Здравствуйте, миссис Денглер, – сказал Тим. Бледная седоволосая женщина в синем шерстяном платье глядела на них из приоткрытой двери, поеживаясь от холода и моргая от яркого света. Волосы ее были в мелких кудряшках и посыпаны пудрой.
– Миссис Денглер? – спросил Пул.
Женщина кивнула. Квадратное лицо ее ничего не выражало и было белым, как лист бумаги. Выделялись на этом лице только ее бледно-голубые глаза, немного увеличенные стеклами круглых очков в старомодной оправе. Глаза эти напоминали собачьи, и было странно видеть их на человеческом лице.
– Я – Хельга Денглер, – произнесла женщина, стараясь, чтобы голос ее звучал приветливо. На секунду Пулу показалось, что он слышит голос своей жены. – Не стойте там, на холоде, проходите.
Женщина отодвинулась, впуская пришедших, и, обходя ее в узком коридоре, Майкл заметил, как осыпается пудра с волос Хельги.
– Это вы звонили? Доктор Пул?
– Да, и...
– А кто это? О ней вы ничего не говорили.
– Мэгги Ла. Она – наш близкий друг.
Странные собачьи глаза внимательно изучали его. Как только закрылась дверь, в ноздри Пулу ударил запах затхлости, сырости и плесени. У миссис Денглер был вздернутый нос, довольно широкий, от переносицы расходились три глубокие морщины. У женщины практически не было губ, зато была очень толстая шея и массивные плечи, которые она, правда, сутулила.
– Я просто старая женщина, которая живет одна, вот кто я. Так, так. Сюда. Проходите.
Она подвела друзей к вешалке. В темноте коридора казалось, что квадратное лицо миссис Денглер светится, будто вобрав в себя весь свет, имеющийся в этом доме.
Хельга Денглер перевела взгляд с Пула на Мэгги, затем на Андерхилла и опять на Мэгги. Она производила впечатление какой-то бесформенности, расплывчатости, заставлявшей задуматься о том, что она была еще тяжелее, чем выглядела.
– Итак, – произнесла Хельга. За спиной ее поднималась лестница, казавшаяся в темноте не более чем намеком на деревянные перила и ступеньки. На полу под ногами скрипел песок. Слабый свет пробивался из полуоткрытой двери в конце коридора.
– Очень мило с вашей стороны, что вы пригласили нас, миссис Денглер, – сказал Пул. Мэгги и Андерхилл произнесли что-то в этом же роде. Слова как бы повисли в воздухе, а затем рассыпались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175