– Вы хотите сказать, что вложили эту мысль в его голову? – спросил Мэрфи.
– Если бы я не рассказал эту историю, он бы придумал что-нибудь еще, – сказал Андерхилл. – Но я думаю, что он использовал мое имя именно потому, что это я подсказал ему способ убить Спитални и дезертировать. Он пользовался моим именем во многих местах и это породило самые ужасные слухи обо мне.
– Но почему он это сделал? – недоумевал Мэрфи. – Зачем, как вы думаете, он убил этого Спитални? Чтобы дезертировать под чужой фамилией?
Пул и Андерхилл переглянулись.
– Это только часть его побудительных мотивов.
– Это их существенная часть, – сказал Пул. – А про остальные мы толком ничего не знаем.
– Что это за остальные мотивы? – спросил Мэрфи.
– Это имеет отношение к одному событию, случившемуся на войне, – пояснил Майкл. – Там было только три человека – Денглер, Спитални и Биверс.
– А теперь расскажите мне о негодяе в бегах, – сказал Мэрфи.
2
Человек с глубокими морщинами на лбу и сознанием непоколебимости собственной правоты на лице вскочил со стула в холле перед кабинетом лейтенанта Мэрфи, как только Пул, Андерхилл, Мэгги Ла и сам лейтенант поднялись по лестнице. В углу его рта висела потухшая сигарета. Мужчина удивленно взглянул на них, отошел в сторону, вынул изо рта сигарету и попытался заглянуть за спины поднимавшихся по лестнице. Снизу действительно раздавались голоса следующей группы вошедших. Тогда человек засунул руки в карманы и кивнул Мэрфи. Он с явным нетерпением ожидал, когда же поднимутся по лестнице остальные.
Эллен Войцак, Конор Линклейтер и молодой детектив в синем костюме и шляпе дошли наконец до второго этажа и повернули к кабинету Мэрфи. Тогда человек сказал: “Эй” и перегнулся через перила, чтобы посмотреть, не идет ли следом кто-нибудь еще.
– И где же он? – удивленно спросил мужчина. Мэрфи пропустил своих спутников в кабинет и махнул мужчине рукой, предлагая присоединиться к ним.
– Мистер Партридж? Заходите, пожалуйста.
Сначала Пул подумал, что этот человек – еще один полицейский, но теперь увидел, что это не так. Мужчина выглядел очень злым, как если бы кто-то залез к нему в карман.
– В чем дело? – возмущался он. – Вы сказали, что он здесь будет, но его здесь нет.
Мэрфи вышел из кабинета и держал перед мистером Партриджем открытую дверь. Тот пожал плечами и пошел по коридору в сторону кабинета. Когда он вошел туда, то так обвиняюще взглянул на Пула и остальных, как будто обнаружил их в собственной гостиной. Одежда мистера Партриджа была мятой, неприятные сине-зеленые глаза выпучены, кожа на лице с крупными чертами висела складками.
– И что теперь? – он вновь пожал плечами.
– Садитесь, пожалуйста, – сказал Мэрфи.
Его молодой помощник принес из соседнего кабинета с картотекой несколько складных стульев и начал их раскладывать. Когда все уселись, Мэрфи облокотился о край стола и сказал:
– Этот джентльмен – мистер Билл Партридж. Он один из управляющих в мужском общежитии Христианского Союза, и я попросил его сегодня к нам присоединиться.
– Да, а теперь мне надо уходить, – угрюмо пробурчал Партридж. – У вас ничего для меня нет, а у меня полно работы.
– Одну из комнат, находящихся в ведении мистера Партриджа, сдали человеку, назвавшемуся Тимоти Андерхиллом, – продолжал Мэрфи, проявляя куда больше терпимости, чем только что в аэропорту.
– Который удрал, – продолжил фразу лейтенанта мистер Партридж. – И который учинил разгром в своей комнате. Я не знаю, кто именно, но один из вас, джентльмены, должен мне за аренду и ремонтные работы.
– Мистер Партридж, – сказал Мэрфи. – Видите ли вы проживавшего в вашем общежитии человека, называвшего себя Тимоти Андерхиллом, в этой комнате?
– Вы прекрасно знаете, что нет.
– Спасибо, что пришли, мистер Партридж. Мне жаль, что мы оторвали вас от исполнения служебных обязанностей, но я попросил бы вас пройти к нашему художнику и помочь ему в составлении фоторобота. Если вам кажется, что полицейский департамент вам что-то должен, можете попытаться представить счет.
– Вы отлично работаете, – сказал Партридж, выходя из кабинета.
– Мистер Партридж, а что сделал этот человек со своей комнатой? – закричал ему вслед Пул.
Партридж обернулся к нему и нахмурился.
– Пусть этот коп вам все расскажет.
И он вышел, не потрудившись закрыть за собой дверь. Молодой детектив сделал это за него. Возвращаясь на свое место рядом со столом, он улыбнулся Мэгги. У детектива было приятное широкое лицо, под густыми усами сияли ослепительно белые зубы.
Мэрфи угрюмо взглянул на Андерхилла, который сидел на стуле в складках своего огромного пальто, держа в руках шляпу.
– Этот человек, конечно же, был здесь, чтобы опознать вас. Тимоти Андерхилл снял комнату в Христианском Союзе вечером того дня, когда в аэропорту был убит Клемент Ирвин. Кстати, в списках прибывающих в Америку за январь нет Тимоти Андерхилла, так что мы знаем, что он путешествовал под чужим именем. Мы, конечно же, закончили проверку, не дойдя до того числа, когда сюда прилетели вы трое вместе с Гарри Биверсом, потому что знали, что к тому моменту наш парень был уже здесь. – Лейтенант покачал головой. – Партридж позвонил нам, как только заглянул в комнату Андерхилла. И когда мы приехали туда, то сразу поняли, что нашли его. Оставалось ждать. – Мэрфи достал из среднего ящика стола какую-то папку. – Но после того, как мы прождали всю ночь, нам пришло в голову, что он, наверное, объявился сразу же после нашего приезда и увидел патрульные машины. Это означает, что мы разминулись с ним буквально на пару минут. Теперь взгляните на фотографии комнаты.
Мэрфи достал из конверта несколько снимков, сделанных “поляроидом”, и передал их своему помощнику. Тот, опять улыбнувшись, подошел прямо к Мэгги и вручил ей фотографии.
Мэгги тоже улыбнулась и передала фотографии Майклу, даже не взглянув на них.
Стены комнаты выглядели ужасно – газетные вырезки и фотографии, наклеенные поверх каких-то беспорядочных полосок, намалеванных красной краской. На других фотографиях видна была висящая на стене черно-белая фотография Тино Пумо, вырванная из газеты. На третьей фотографии стало наконец можно различить, что же нарисовано красной краской. У Пула перехватило дыхание. Это было довольно грубое, но вполне понятное изображение голов и тел множества детей. Их грудные клетки были разорваны, головы висели на безжизненных шеях. Несколько детей были голыми, и на фотографии ясно видны были раны на их телах.
На другой стене было крупными буквами намалевано: “СПЯЩЕЕ ГОРЕ, РАВНОДУШНОЕ КО ВСЕМУ” и “ЧЕЛОВЕК, ОТВЕРГАЕМЫЙ И ПРЕЗИРАЕМЫЙ, ЧЕЛОВЕК, ЗНАКОМЫЙ С ГОРЕМ”.
Пул передал фотографии Андерхиллу.
– Есть еще одна причина, почему я встречал вас в аэропорту, – сказал Мэрфи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175