На обеих щеках ее были нарисованы звездочки, одета она была в некое подобие блестящей черной ночной рубашки. Девушка была как раз во вкусе Тино.
– Я хочу, чтобы ты пошла со мной ко мне домой, – сказал Пумо. Девушка немедленно разрешила для Тино загадку странного поведения окружающих:
– Я не хожу домой с легавыми из отдела наркотиков, – сказала она.
Это было примерно через неделю после Хэллоуина. Следующие две недели он не отлучался из ресторана. Борясь с тараканами, ему пришлось разворотить всю кухню. Как только он вместе с дезинфекторами отдирал одну из панелей стены, оттуда прыскали сотни насекомых, желая спрятаться от света. Их убивали в одном месте – на следующий день они появлялись в другом. Долгое время они жили за кухонной плитой. Чтобы отрава не испортила пищу, Пумо и персонал кухни огородили плиту и все места, где они собирались морить насекомых, пластиковыми щитами, так чтобы ничего не попало на столы, где готовили еду. Они оттащили тяжеленную плиту на середину кухни. Шеф-повар Винх жаловался, что они с дочкой не могут спать ночью из-за постоянного шороха внутри стен. Винх с дочкой недавно перебрались в “офис” – небольшую комнатку в подвале ресторана, потому что сестра Винха, в доме которой они жили, ждала еще одного ребенка, и ей потребовалась их комната. Обычно в “офисе” стояли кушетка, письменный стол и коробка с бумагами. Теперь письменный стол перенесли в гостиную Пумо, а Винх и Хелен спали на полу на матрацах.
Эта недопустимая ситуация из временной грозила перерасти в постоянную. Хелен не только плохо спала, она к тому же мочилась в постель каждый раз, когда все-таки засылала. Винх утверждал, что недержание Хелен усилилось после того, как она увидела Гарри Биверса, сидящего в баре. Все вьетнамцы считали Гарри Биверса дьяволом, насылающим проклятия на детей. Чем было вызвано это мистическое убеждение, Пумо понять не мог, но с этим ничего нельзя было поделать. Иногда, когда Тино слышал в очередной раз эту чушь, ему хотелось просто-напросто удавить Винха, останавливало его не только то, что это грозило тюрьмой, но, что еще хуже, он никогда не сможет найти себе нового шеф-повара.
Одна головная боль накладывалась на другую. Мэгги так и не появилась и за следующие десять дней не прислала ему ни одной весточки. К тому же по ночам Пумо стал сниться Виктор Спитални, выбегающий из пещеры в Я-Тук, облепленный осами и пауками.
Министерство здравоохранения прислало ему повторное предупреждение, а инспектор бормотал что-то об использовании не по назначению нежилого помещения. В офисе действительно сильно воняло мочой.
За день до того, как в “Войс” появилось следующее послание Мэгги Ла, опять звонил Майкл Пул и попросил выяснить, не знает ли кто-нибудь в издательстве “Гладстон Хаус”, где живет Тим Андерхилл, если, конечно, у Тино есть время.
– Да, конечно, – пробурчал в ответ Пумо. – Как не быть. Целый день валяюсь в постели с томиком стихов.
Он все-таки нашел в справочнике телефон издательства. Женщина, ответившая на звонок, переадресовала его в редакцию. Там женщина по имени Коразон Фэйр сказала, что ничего не знает об авторе по имени Тимоти Андерхилл и отослала его к некой Дине Меллоу, которая отослала его к Саре Гуд, которая отослала его к Бетси Флэгг, которая вроде бы говорила, что что-то слышала об Андерхилле. Оказалось, что нет. Дальше его направили в отдел рекламы, где он переходил из рук в руки от Джейн Бут к Мэй Апшоу, а от нее к Марджори Фэн, которая отошла от телефона минут на пятнадцать, а затем появилась вновь с информацией, что лет десять назад мистер Андерхилл написал в издательство письмо, в котором просил никому не сообщать его местонахождение и не давать о нем никакой информации, рискуя в противном случае вызвать сильное недовольство автора, а связываться с ним и пересылать почту следует через агента мистера Фенвика Тронга.
– Фенвик Тронг? – переспросил Пумо. – Это его настоящее имя?
На следующий день была среда. Пумо отвез Винха на рынок, Хелен в школу и вышел около газетного стенда на углу Восьмой улицы и Шестой авеню, чтобы купить свежий номер “Виллидж Войс”. Ему попадались по дороге и другие стенды, которые были даже ближе к дому, но именно этот стенд находился всего в нескольких кварталах от небольшого кафе “Ля Гросериа”, где Пумо сможет посидеть в зальчике, освещенном неярким солнечным светом, падающим сквозь большие окна, выцедить пару чашечек “Капучино” в окружении похожих на балерин изящных официанточек с белыми утренними лицами и прочитать каждое слово на “доске объявлений” “Виллидж Войс”. Он нашел объявление Мэгги прямо над картинкой посреди страницы: “Мой вьетнамский котик! Попробуй еще в том же месте в то же время? Синяки и татуировки. Ты должен полететь на восток с остальными и взять свою девочку с собой”. Наверное, брат Мэгги слышал от Гарри Биверса об их поездке и сообщил сестре.
Пумо попытался представить себе, как это будет, если он отправится в Сингапур с Майклом Пулом, Линклейтером, Гарри Биверсом и Мэгги Ла. У Тино тут же сжался желудок и показалось, что “Капучино” отдает медью. Мэгги наверняка захватила бы с собой кучу шмоток, которые пришлось бы тащить ему, причем большую их часть – в бумажных пакетах. Она из принципа потребовала бы, чтобы Пумо хотя бы раза два сменил отель, флиртовала бы с Майклом Пулом, пикировалась с Гарри Биверсом и милостиво разрешала бы присутствие Конора Линклейтера. Тино почувствовал, что его начинает прошибать пот. Он подал знак, чтобы принесли счет, расплатился и вышел.
Несколько раз в течение дня Пумо набирал номер Фенвика Тронга, но у агента все время было занято.
В одиннадцать часов он отдал в общем-то ненужные распоряжения о закрытии ресторана, принял душ, переоделся и заторопился в заднему входу отеля “Палладиум”. Минут пятнадцать Пумо стоял и мерз у входа вместе с остальными, напоминая самому себе одну из собак в проволочном загоне, пока наконец кто-то не узнал его и не пропустил внутрь.
“Если бы не та статья в “Нью-Йорке”, – подумал Пумо, – мне вообще не удалось бы войти”.
На сей раз на нем был пиджак от “Джорджио Армани” и элегантные черные брюки, серая шелковая рубашка и узкий черный галстук. Его могли бы принять за сутенера, но уж никак не за инспектора отдела по борьбе с наркотиками. Пумо раза два прошелся взад-вперед по бару с бутылкой пива в руках, прежде чем понял наконец, что Мэгги Ла обвела его вокруг пальца два раза подряд. Он пробрался через толпу к одному из столиков, за которым, освещаемые пламенем свечей, шептались о чем-то экстравагантно одетые молодые люди. Но Мэгги не было и среди них.
“Все пошло прахом, – думал Пумо. – В какой-то момент – я не успел заметить в какой – жизнь моя перестала иметь смысл”.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175
– Я хочу, чтобы ты пошла со мной ко мне домой, – сказал Пумо. Девушка немедленно разрешила для Тино загадку странного поведения окружающих:
– Я не хожу домой с легавыми из отдела наркотиков, – сказала она.
Это было примерно через неделю после Хэллоуина. Следующие две недели он не отлучался из ресторана. Борясь с тараканами, ему пришлось разворотить всю кухню. Как только он вместе с дезинфекторами отдирал одну из панелей стены, оттуда прыскали сотни насекомых, желая спрятаться от света. Их убивали в одном месте – на следующий день они появлялись в другом. Долгое время они жили за кухонной плитой. Чтобы отрава не испортила пищу, Пумо и персонал кухни огородили плиту и все места, где они собирались морить насекомых, пластиковыми щитами, так чтобы ничего не попало на столы, где готовили еду. Они оттащили тяжеленную плиту на середину кухни. Шеф-повар Винх жаловался, что они с дочкой не могут спать ночью из-за постоянного шороха внутри стен. Винх с дочкой недавно перебрались в “офис” – небольшую комнатку в подвале ресторана, потому что сестра Винха, в доме которой они жили, ждала еще одного ребенка, и ей потребовалась их комната. Обычно в “офисе” стояли кушетка, письменный стол и коробка с бумагами. Теперь письменный стол перенесли в гостиную Пумо, а Винх и Хелен спали на полу на матрацах.
Эта недопустимая ситуация из временной грозила перерасти в постоянную. Хелен не только плохо спала, она к тому же мочилась в постель каждый раз, когда все-таки засылала. Винх утверждал, что недержание Хелен усилилось после того, как она увидела Гарри Биверса, сидящего в баре. Все вьетнамцы считали Гарри Биверса дьяволом, насылающим проклятия на детей. Чем было вызвано это мистическое убеждение, Пумо понять не мог, но с этим ничего нельзя было поделать. Иногда, когда Тино слышал в очередной раз эту чушь, ему хотелось просто-напросто удавить Винха, останавливало его не только то, что это грозило тюрьмой, но, что еще хуже, он никогда не сможет найти себе нового шеф-повара.
Одна головная боль накладывалась на другую. Мэгги так и не появилась и за следующие десять дней не прислала ему ни одной весточки. К тому же по ночам Пумо стал сниться Виктор Спитални, выбегающий из пещеры в Я-Тук, облепленный осами и пауками.
Министерство здравоохранения прислало ему повторное предупреждение, а инспектор бормотал что-то об использовании не по назначению нежилого помещения. В офисе действительно сильно воняло мочой.
За день до того, как в “Войс” появилось следующее послание Мэгги Ла, опять звонил Майкл Пул и попросил выяснить, не знает ли кто-нибудь в издательстве “Гладстон Хаус”, где живет Тим Андерхилл, если, конечно, у Тино есть время.
– Да, конечно, – пробурчал в ответ Пумо. – Как не быть. Целый день валяюсь в постели с томиком стихов.
Он все-таки нашел в справочнике телефон издательства. Женщина, ответившая на звонок, переадресовала его в редакцию. Там женщина по имени Коразон Фэйр сказала, что ничего не знает об авторе по имени Тимоти Андерхилл и отослала его к некой Дине Меллоу, которая отослала его к Саре Гуд, которая отослала его к Бетси Флэгг, которая вроде бы говорила, что что-то слышала об Андерхилле. Оказалось, что нет. Дальше его направили в отдел рекламы, где он переходил из рук в руки от Джейн Бут к Мэй Апшоу, а от нее к Марджори Фэн, которая отошла от телефона минут на пятнадцать, а затем появилась вновь с информацией, что лет десять назад мистер Андерхилл написал в издательство письмо, в котором просил никому не сообщать его местонахождение и не давать о нем никакой информации, рискуя в противном случае вызвать сильное недовольство автора, а связываться с ним и пересылать почту следует через агента мистера Фенвика Тронга.
– Фенвик Тронг? – переспросил Пумо. – Это его настоящее имя?
На следующий день была среда. Пумо отвез Винха на рынок, Хелен в школу и вышел около газетного стенда на углу Восьмой улицы и Шестой авеню, чтобы купить свежий номер “Виллидж Войс”. Ему попадались по дороге и другие стенды, которые были даже ближе к дому, но именно этот стенд находился всего в нескольких кварталах от небольшого кафе “Ля Гросериа”, где Пумо сможет посидеть в зальчике, освещенном неярким солнечным светом, падающим сквозь большие окна, выцедить пару чашечек “Капучино” в окружении похожих на балерин изящных официанточек с белыми утренними лицами и прочитать каждое слово на “доске объявлений” “Виллидж Войс”. Он нашел объявление Мэгги прямо над картинкой посреди страницы: “Мой вьетнамский котик! Попробуй еще в том же месте в то же время? Синяки и татуировки. Ты должен полететь на восток с остальными и взять свою девочку с собой”. Наверное, брат Мэгги слышал от Гарри Биверса об их поездке и сообщил сестре.
Пумо попытался представить себе, как это будет, если он отправится в Сингапур с Майклом Пулом, Линклейтером, Гарри Биверсом и Мэгги Ла. У Тино тут же сжался желудок и показалось, что “Капучино” отдает медью. Мэгги наверняка захватила бы с собой кучу шмоток, которые пришлось бы тащить ему, причем большую их часть – в бумажных пакетах. Она из принципа потребовала бы, чтобы Пумо хотя бы раза два сменил отель, флиртовала бы с Майклом Пулом, пикировалась с Гарри Биверсом и милостиво разрешала бы присутствие Конора Линклейтера. Тино почувствовал, что его начинает прошибать пот. Он подал знак, чтобы принесли счет, расплатился и вышел.
Несколько раз в течение дня Пумо набирал номер Фенвика Тронга, но у агента все время было занято.
В одиннадцать часов он отдал в общем-то ненужные распоряжения о закрытии ресторана, принял душ, переоделся и заторопился в заднему входу отеля “Палладиум”. Минут пятнадцать Пумо стоял и мерз у входа вместе с остальными, напоминая самому себе одну из собак в проволочном загоне, пока наконец кто-то не узнал его и не пропустил внутрь.
“Если бы не та статья в “Нью-Йорке”, – подумал Пумо, – мне вообще не удалось бы войти”.
На сей раз на нем был пиджак от “Джорджио Армани” и элегантные черные брюки, серая шелковая рубашка и узкий черный галстук. Его могли бы принять за сутенера, но уж никак не за инспектора отдела по борьбе с наркотиками. Пумо раза два прошелся взад-вперед по бару с бутылкой пива в руках, прежде чем понял наконец, что Мэгги Ла обвела его вокруг пальца два раза подряд. Он пробрался через толпу к одному из столиков, за которым, освещаемые пламенем свечей, шептались о чем-то экстравагантно одетые молодые люди. Но Мэгги не было и среди них.
“Все пошло прахом, – думал Пумо. – В какой-то момент – я не успел заметить в какой – жизнь моя перестала иметь смысл”.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175