“Привет! Я – Этель из увеселительного тура “Жасмин”.
Из-за спины Этель двое мужчин среднего возраста в очках без оправы, напоминавших Конору врачей, с которыми они летели в Сингапур, внимательно изучали его – на Коноре была все та же Футболка с надписью “Эйджент Оранж”, и он явно не походил на участника увеселительного тура.
Конор видел, как Пул и Биверс подходят к бару, за стойкой которого коренастый бармен в бархатной бабочке умудрялся одновременно подавать выпивку, мыть бокалы и разговаривать со всеми желающими. Бармен показался Конору похожим на Джимми Ла. В задней части бара все было совершенно по-другому. Там не было туристов, за столиками сидели группки китайцев, потягивая бренди, перешучиваясь друг с другом и отпуская замечания в адрес девиц, проходящих мимо столиков.
В самом дальнем углу бара черноволосый человек в смокинге, не похожий, однако, ни на китайца, ни на кавказца, сидел за крошечным роялем и что-то пел, но Конор так и не смог, сколько ни пытался, расслышать слова.
Конор обогнул Этель, продолжавшую лопотать что-то дружелюбное, но абсолютно невразумительное, и подошел к бару как раз в тот момент, когда Майкл доставал из конверта фото Тима Андерхилла.
– Давайте-ка выпьем, как вы считаете? Мне водку со льдом.
Не успел Конор глазом моргнуть, как на стойке перед ним появился бокал. Биверс уже успел пригубить из своего, как заметил
Конор.
– Я его не знаю, – сказал бармен. – Пять долларов.
– Может, вы помните его по более давним временам? – спросил Биверс. – Он начал приходить сюда где-то году в шестьдесят девятом – семидесятом.
– Это было слишком давно. Я был тогда маленьким мальчиком и ходил в школу. К монахам.
– Посмотрите еще раз, – сказал Биверс. Бармен взял из рук Пула фото и поднес к глазам.
– Похож на монаха. Но я его не знаю.
Когда друзья вновь оказались на шумной улице, Гарри Биверс обернулся к Майклу и Конору и пожал плечами:
– Я уже ничего не знаю, должен вам сказать. Это место производит на меня удручающее впечатление. Очень маловероятно, что Андерхилл все еще здесь. Внутренний голос подсказывает мне, что надо отправиться в Тайпей – это место больше подходит Тиму. Уж за это я вам ручаюсь.
Пул рассмеялся в ответ:
– Не так быстро, мы еще только начали. На этой улице еще по меньшей мере двадцать баров. В каком-нибудь из них наверняка кто-то вспомнит Тима.
– Да, кто-нибудь наверняка, – вмешался Конор. Проглотив порцию водки, он был теперь почти уверен в этом.
– Поглядите-ка, на галерке, оказывается, тоже имеется собственное мнение, – огрызнулся Биверс.
– Ты неплохо погулял когда-то в Тайпее, вот тебя и тянет туда, это же ясно, как Божий день, – ответил Конор и быстро пошел вперед, чтобы удержаться и не ударить Биверса.
– Лучший бар! Лучший бар! – слышались выкрики швейцаров то от одного, то от другого заведения. Конор чувствовал, что рубашка начинает прилипать к телу.
– Итак, следующим номером – “Свингайм”, – послышался голос Гарри Биверса. Он шел по другую сторону от Майкла Пула, и Конор почувствовал что-то похожее на удовлетворение: Гарри понял наконец, что лучше с ним не связываться.
– Да, попытаем удачи в старом добром “Свингтаймс”, – отозвался Пул.
Биверс отвесил шутливый полупоклон, открывая перед друзьями дверь бара и пропуская их вперед.
* * *
За “Свингтаймом” последовал “Уиндджеммер”, за “Уиндджеммером” – “Гинза”, “Плавучий Дракон”, “Ведерко с кровью”. Последний, по мнению Линклейтера, вполне оправдывал свое название. Именно так называл его отец подобные заведения. Биверс чуть слышно застонал, когда один из пьяниц, сгрудившихся у стойки, последовал за другим в небольшую комнатушку, служившую мужским туалетом, и начал, судя по звукам, доносившимся оттуда, выламывать ему руки. Бармен же с абсолютно невозмутимым выражением лица продолжал разглядывать фотографию Андерхилла.
Теперь Конор, пожалуй, понимал, почему Этель из тура “Жасмин” предпочитала держаться у самого начала Буги-стрит.
По лицу Гарри Биверса давно уже можно было прочесть, что ему хочется оставить эту затею и вернуться в отель, но Майкл Пул продолжал вести их из бара в бар. Конор восхищался Майклом, который не терял веры в успех мероприятия.
В баре “Булфрог” посетители были пьяны настолько, что напоминали статуи. На стенах были движущиеся картинки, изображавшие водопад. В заведении под названием “Кокпит” Конор впервые заметил, что половина проституток, крутившихся вокруг, вовсе не были женщинами. У них были костлявые колени и широкие плечи – вне всякого сомнения, это были мужчины. Конор начал смеяться – надо же, мужики с огромными титьками и вполне аппетитными задницами – и пролил пиво на возмущенного Гарри Биверса.
– Я знаю этого парня, – сказал бармен. Он еще раз взглянул на физиономию Андерхилла и улыбнулся.
– Видел его? Недавно? – спросил Конор. Гарри Биверс, отвернувшись, вытирал залитый рукав рубашки.
– Он ходит сюда? – спросил Майкл.
– Нет, он ходил в другое заведение, где я работал. “Веселись, Чарли”. Он любил покупать всем выпивку.
– А ты уверен, что это один и тот же человек?
– Да, конечно, Это Андерхилл. Он околачивался тут пару лет, но это было давно. Просадил тут кучу денег. Еще он ходил в “Плавающего Дракона”, но это было до того, как бар сменил владельца. Я работал по ночам и часто виделся с ним. Мы говорили, говорили, говорили. Он пил, пил, пил. Настоящий писатель. Показывал мне книгу. Что-то там о животных...
– “Вижу зверя”.
– Зверя, да.
Но когда Пул спросил, не знает ли бармен, где Андерхилл может находиться сейчас, тот покачал головой и сказал, что с тех пор прошло слишком много времени и жизнь слишком сильно изменилась.
– Попробуйте спросить в “Маунтджой” на той стороне улицы. Основные завсегдатаи этих мест собираются там. Может, там встретите кого-нибудь, кто помнит Андерхилла еще по старым временам, вроде меня.
– Вам он нравился, правда?
– И очень долго, – ответил бармен. – Да, точно, мне очень долго нравился Андерхилл.
2
Конор почувствовал себя нехорошо, как только они вошли в бар, полное название которого было “Лорд энд Леди Маунтджой”, хотя он не смог бы объяснить почему. Место было довольно спокойным. Вполне трезвые мужчины в темных костюмах сидели в отдельных кабинках по краям зала или же за квадратными столиками, расставленными на натертом до блеска паркете.
Здесь не было дефилирующих между столиками проституток, только мужчины в костюмах и с галстуками и только один довольно странный тип в блестящей блузе с неимоверным количеством шарфиков вокруг шеи и стоящими дыбом налаченными волосами.
– Ради Бога, расслабься, – попросил Биверс Конора. – У тебя что, судороги?
– Не знаю его, никогда не видел, – сказал бармен, едва взглянув на фотографию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175
Из-за спины Этель двое мужчин среднего возраста в очках без оправы, напоминавших Конору врачей, с которыми они летели в Сингапур, внимательно изучали его – на Коноре была все та же Футболка с надписью “Эйджент Оранж”, и он явно не походил на участника увеселительного тура.
Конор видел, как Пул и Биверс подходят к бару, за стойкой которого коренастый бармен в бархатной бабочке умудрялся одновременно подавать выпивку, мыть бокалы и разговаривать со всеми желающими. Бармен показался Конору похожим на Джимми Ла. В задней части бара все было совершенно по-другому. Там не было туристов, за столиками сидели группки китайцев, потягивая бренди, перешучиваясь друг с другом и отпуская замечания в адрес девиц, проходящих мимо столиков.
В самом дальнем углу бара черноволосый человек в смокинге, не похожий, однако, ни на китайца, ни на кавказца, сидел за крошечным роялем и что-то пел, но Конор так и не смог, сколько ни пытался, расслышать слова.
Конор обогнул Этель, продолжавшую лопотать что-то дружелюбное, но абсолютно невразумительное, и подошел к бару как раз в тот момент, когда Майкл доставал из конверта фото Тима Андерхилла.
– Давайте-ка выпьем, как вы считаете? Мне водку со льдом.
Не успел Конор глазом моргнуть, как на стойке перед ним появился бокал. Биверс уже успел пригубить из своего, как заметил
Конор.
– Я его не знаю, – сказал бармен. – Пять долларов.
– Может, вы помните его по более давним временам? – спросил Биверс. – Он начал приходить сюда где-то году в шестьдесят девятом – семидесятом.
– Это было слишком давно. Я был тогда маленьким мальчиком и ходил в школу. К монахам.
– Посмотрите еще раз, – сказал Биверс. Бармен взял из рук Пула фото и поднес к глазам.
– Похож на монаха. Но я его не знаю.
Когда друзья вновь оказались на шумной улице, Гарри Биверс обернулся к Майклу и Конору и пожал плечами:
– Я уже ничего не знаю, должен вам сказать. Это место производит на меня удручающее впечатление. Очень маловероятно, что Андерхилл все еще здесь. Внутренний голос подсказывает мне, что надо отправиться в Тайпей – это место больше подходит Тиму. Уж за это я вам ручаюсь.
Пул рассмеялся в ответ:
– Не так быстро, мы еще только начали. На этой улице еще по меньшей мере двадцать баров. В каком-нибудь из них наверняка кто-то вспомнит Тима.
– Да, кто-нибудь наверняка, – вмешался Конор. Проглотив порцию водки, он был теперь почти уверен в этом.
– Поглядите-ка, на галерке, оказывается, тоже имеется собственное мнение, – огрызнулся Биверс.
– Ты неплохо погулял когда-то в Тайпее, вот тебя и тянет туда, это же ясно, как Божий день, – ответил Конор и быстро пошел вперед, чтобы удержаться и не ударить Биверса.
– Лучший бар! Лучший бар! – слышались выкрики швейцаров то от одного, то от другого заведения. Конор чувствовал, что рубашка начинает прилипать к телу.
– Итак, следующим номером – “Свингайм”, – послышался голос Гарри Биверса. Он шел по другую сторону от Майкла Пула, и Конор почувствовал что-то похожее на удовлетворение: Гарри понял наконец, что лучше с ним не связываться.
– Да, попытаем удачи в старом добром “Свингтаймс”, – отозвался Пул.
Биверс отвесил шутливый полупоклон, открывая перед друзьями дверь бара и пропуская их вперед.
* * *
За “Свингтаймом” последовал “Уиндджеммер”, за “Уиндджеммером” – “Гинза”, “Плавучий Дракон”, “Ведерко с кровью”. Последний, по мнению Линклейтера, вполне оправдывал свое название. Именно так называл его отец подобные заведения. Биверс чуть слышно застонал, когда один из пьяниц, сгрудившихся у стойки, последовал за другим в небольшую комнатушку, служившую мужским туалетом, и начал, судя по звукам, доносившимся оттуда, выламывать ему руки. Бармен же с абсолютно невозмутимым выражением лица продолжал разглядывать фотографию Андерхилла.
Теперь Конор, пожалуй, понимал, почему Этель из тура “Жасмин” предпочитала держаться у самого начала Буги-стрит.
По лицу Гарри Биверса давно уже можно было прочесть, что ему хочется оставить эту затею и вернуться в отель, но Майкл Пул продолжал вести их из бара в бар. Конор восхищался Майклом, который не терял веры в успех мероприятия.
В баре “Булфрог” посетители были пьяны настолько, что напоминали статуи. На стенах были движущиеся картинки, изображавшие водопад. В заведении под названием “Кокпит” Конор впервые заметил, что половина проституток, крутившихся вокруг, вовсе не были женщинами. У них были костлявые колени и широкие плечи – вне всякого сомнения, это были мужчины. Конор начал смеяться – надо же, мужики с огромными титьками и вполне аппетитными задницами – и пролил пиво на возмущенного Гарри Биверса.
– Я знаю этого парня, – сказал бармен. Он еще раз взглянул на физиономию Андерхилла и улыбнулся.
– Видел его? Недавно? – спросил Конор. Гарри Биверс, отвернувшись, вытирал залитый рукав рубашки.
– Он ходит сюда? – спросил Майкл.
– Нет, он ходил в другое заведение, где я работал. “Веселись, Чарли”. Он любил покупать всем выпивку.
– А ты уверен, что это один и тот же человек?
– Да, конечно, Это Андерхилл. Он околачивался тут пару лет, но это было давно. Просадил тут кучу денег. Еще он ходил в “Плавающего Дракона”, но это было до того, как бар сменил владельца. Я работал по ночам и часто виделся с ним. Мы говорили, говорили, говорили. Он пил, пил, пил. Настоящий писатель. Показывал мне книгу. Что-то там о животных...
– “Вижу зверя”.
– Зверя, да.
Но когда Пул спросил, не знает ли бармен, где Андерхилл может находиться сейчас, тот покачал головой и сказал, что с тех пор прошло слишком много времени и жизнь слишком сильно изменилась.
– Попробуйте спросить в “Маунтджой” на той стороне улицы. Основные завсегдатаи этих мест собираются там. Может, там встретите кого-нибудь, кто помнит Андерхилла еще по старым временам, вроде меня.
– Вам он нравился, правда?
– И очень долго, – ответил бармен. – Да, точно, мне очень долго нравился Андерхилл.
2
Конор почувствовал себя нехорошо, как только они вошли в бар, полное название которого было “Лорд энд Леди Маунтджой”, хотя он не смог бы объяснить почему. Место было довольно спокойным. Вполне трезвые мужчины в темных костюмах сидели в отдельных кабинках по краям зала или же за квадратными столиками, расставленными на натертом до блеска паркете.
Здесь не было дефилирующих между столиками проституток, только мужчины в костюмах и с галстуками и только один довольно странный тип в блестящей блузе с неимоверным количеством шарфиков вокруг шеи и стоящими дыбом налаченными волосами.
– Ради Бога, расслабься, – попросил Биверс Конора. – У тебя что, судороги?
– Не знаю его, никогда не видел, – сказал бармен, едва взглянув на фотографию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175