Он выпрямился и взглянул на Абрамса:
— Вы патриот?
Абрамсу вопрос показался достаточно провокационным.
— Мне еще не представлялось случая выяснить это, — ответил он.
По лицу О'Брайена нельзя было сказать, доволен он ответом или нет.
— Хотите посмотреть?
Труба скрипнула и перестала гудеть.
Абрамс заметил:
— Я боюсь, что время истекло.
О'Брайен недовольно взглянул на аппарат:
— Трех минут не прошло, никак не прошло. Напишите в редакцию «Таймс», Абрамс.
— Да, сэр.
О'Брайен засунул руки в карманы.
— Что-то здесь становится прохладно.
— Может, нам стоит вернуться в помещение?
О'Брайен оставил предложение незамеченным и спросил:
— Вы говорите по-русски, Абрамс?
Тот бросил взгляд на своего собеседника. Такие вопросы не задают просто так. Их задают только тогда, когда заранее знают ответ.
— Да. Мои родители…
— Точно, — перебил его О'Брайен. — Кажется, кто-то мне об этом говорил. У нас есть несколько говорящих по-русски клиентов. Евреи-эмигранты из Бруклина. По-моему, это недалеко от того места, где вы живете.
Абрамс кивнул.
— Я уже немного подзабыл язык, но уверен, что смогу с ними объясняться.
— Отлично. Не будет ли для вас слишком обременительно, если я попрошу вас усовершенствовать ваш русский? Я бы мог достать лингафонный курс госдепартамента.
Абрамс взглянул на него и ответил:
— Я согласен.
О'Брайен несколько секунд смотрел на запад, затем произнес:
— Когда вы работали в полиции, в ваши служебные обязанности входила охрана русской миссии при ООН на Шестьдесят седьмой Восточной улице?
Абрамс замялся.
— Когда я увольнялся из полиции, то дал подписку о неразглашении своих прошлых служебных обязанностей.
— Вы действительно дали такую подписку? Ах да! Вы ведь служили в разведывательном отделе полиции? В «Красном отряде»?
— Так его больше не называют. Звучит слишком…
— Слишком правдиво. Господи, мы же живем в эпоху эвфемизмов! Так как вы называли это между собой, когда поблизости не было начальства?
— «Красный отряд», — ответил Абрамс, улыбнувшись.
О'Брайен тоже улыбнулся и продолжал:
— На самом-то деле вы не охраняли русскую миссию, а занимались шпионажем… Вы должны были достаточно хорошо знать основных сотрудников из состава советской миссии при ООН.
— Возможно.
— А как насчет Виктора Андрова?
— Что вы имеете в виду?
— Действительно, что? Вы когда-нибудь бывали в Глен-Коуве?
Абрамс отвернулся и стал смотреть на закат солнца над Нью-Джерси. Наконец он ответил:
— Я был всего лишь городским полицейским, мистер О'Брайен, а не Джеймсом Бондом. Мои полномочия не выходили за пределы города. А Глен-Коув находится в графстве Нассау.
— И все равно вы, конечно, бывали там.
— Возможно.
— А вы вели для себя какие-нибудь записи, связанные с этими людьми?
Абрамс несколько нетерпеливо ответил:
— В мою задачу не входило наблюдать за ними. Этим занималось ФБР. Мне вменялось в обязанности лишь следить за их контактами с отдельными лицами и группами, которые могли бы оказаться опасными для Нью-Йорка и его жителей.
— Что это за группы?
— Обычный состав: пуэрториканкские освободительные организации, «Черные пантеры», «зеленые». Если бы русские захотели украсть химические формулы из городской исследовательской лаборатории или рецепт Ратнера для приготовления блинчиков с сыром, меня бы это не тронуло. Вот и все, что я могу вам сообщить по этому поводу.
— Но, как гражданина, вас это не могло бы не волновать, и вы доложили бы об этом ФБР, что вы несколько раз и делали.
Абрамс посмотрел на О'Брайена. Ясно, что этот человек знает очень много. А может быть, он просто блефует? О'Брайен был прекрасным адвокатом, и такое было бы в его стиле.
— Вы готовы к сдаче экзаменов на адвоката в июле? — неожиданно спросил О'Брайен.
— А вы были к этому готовы?
О'Брайен улыбнулся:
— Это было так давно!
Абрамс слышал от других, что у Патрика О'Брайена есть привычка, которая часто приводит в замешательство собеседников: быстро менять тему разговора, казалось бы, наобум, но на самом деле это скорее напоминало действия картежника-профессионала, способного так тасовать колоду перед сдачей, чтобы ему выпали карты одной масти. Абрамс спросил:
— Вы, кажется, собирались сказать что-то еще о взрывах бомб на Уолл-стрит?
О'Брайен взглянул на него:
— О нет! Просто сегодня первое мая. Праздник Первого мая. Это напомнило мне о праздновании Первого мая, которое я видел на Юнион-сквер. Вы когда-нибудь там бывали?
— Много раз. Родители брали меня с собой. И когда я работал в полиции, то тоже часто там бывал. Несколько раз в форме, а последние годы — в штатском.
О'Брайен немного помолчал и сказал:
— Посмотрите вон туда. Финансовый центр Америки, а по сути — и всего мира. Какой, по вашему мнению, будет эффект от небольшого ядерного взрыва на Уолл-стрит?
— Может остановить биржу на пять минут.
— Мне хотелось бы услышать серьезный ответ.
Абрамс закурил и сказал:
— Сотни тысяч убитых.
О'Брайен кивнул и добавил:
— Лучшие финансовые умы нации просто испарятся. Это будет экономический крах для миллионов, хаос и паника.
— Весьма возможно.
— Это приведет к социальному взрыву, беспорядкам, насилию, политической нестабильности.
— Почему мы вдруг заговорили о ядерном взрыве на Уолл-стрит, мистер О'Брайен?
— Просто неожиданная мысль в счастливый день Первого мая. Экстраполяция образа одетого в черное маленького анархиста или коммуниста, швыряющего круглую бомбу с зажженным фитилем.
О'Брайен достал металлическую флягу, отвинтил крышку и, налив в нее немного, выпил.
— У меня простуда.
— Выглядите вы вполне здоровым.
Тот засмеялся:
— Я, по идее, должен быть у Джорджа ван Дорна на Лонг-Айленде. Если он все-таки меня достанет, то в таком случае у меня простуда.
Быть соучастником маленького обмана, объектом которого к тому же является Джордж ван Дорн, партнер О'Брайена, означало возможность участия в более крупных жульничествах.
О'Брайен наполнил крышку вновь и протянул ее Абрамсу:
— Коньяк. Очень хороший.
Абрамс выпил и вернул крышку. О'Брайен выпил еще раз и спрятал флягу. Он, казалось, был погружен в свои мысли.
— Информация. Наша цивилизация держится исключительно на информации. Ее обработке, хранении, изъятии и распространении. Мы дошли до той точки в развитии, когда уже не можем функционировать, как общество, без всех этих миллиардов бит информации. Подумайте только: операции с акциями и ценными бумагами, сделки по купле-продаже товаров, металла, учет банковских чеков и ведение текущих банковских счетов, международная перекачка капитала, деятельность транснациональных корпораций… И практически всем этим заправляют вон там. — Он кивком указал в пространство перед собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145