— Эванс пристально посмотрел на Тони. — Так вы не используете чужую фамилию?
— Я же сказал — нет.
— Отлично. А то у меня иногда бывают такие клиенты, которых никак не удается убедить отказаться от всяких глупых легенд, к тому же они навешивают на себя столько всякой электроники, что хоть открывай магазин радиотоваров. Я считаю, что к русским надо идти чистым и под своим именем.
— Я так и собирался.
— И знаете, я не о вас лично беспокоюсь.
— Я понимаю.
— Просто я не люблю терять людей. Это плохо для дела.
— Еще бы, — отозвался Абрамс.
Эванс поставил свой кейс на стол и открыл его так, что Тони стало видно содержимое.
— Вы знаете, что это такое?
— Нет.
— Это ЭИТ.
— ЭИТ?
— Электронный индикатор трепа. — Эванс улыбнулся. — Некоторые еще называют его «электронный анализатор голоса».
— Я что-то слышал об этом.
— Вот и хорошо. Русские пользуются им, принимая посетителей. Мы знаем, что они предпочитают американские модели. Точно такие, как эта. — Эванс потянулся и включил прибор. — Анализатор работает в бесконтактном режиме. Они просто смотрят на показания прибора, когда вы говорите. Он может быть вот так же спрятан в кейсе.
— И показывать им, что я говорю неправду?
— Именно. Смотрите, сейчас я устанавливаю шкалу на нулевой уровень. Это мой нормальный голос. Когда я начну врать, аппарат среагирует на микроколебания моего голоса, возникающие самопроизвольно в связи с психологическим напряжением. Если цифры на дисплее зашкалят за отметку «пятьдесят», это будет означать, что я говорю неправду. Теперь посмотрите на экран. — И Эванс произнес своим обычным ровным голосом: — Смит, я думаю, у вас есть шансы справиться с этим заданием.
Абрамс посмотрел на индикатор, где высветилось число «106».
— Ложь, — сказал Тони.
— Совершенно верно, — спокойно подтвердил Эванс. — Теперь давайте вы. Скажите какую-нибудь нейтральную фразу, чтобы я вывел аппарат на нулевой уровень.
Абрамс отхлебнул виски.
— Ладно, шеф, сдаюсь. Как же мне обмануть эту штуковину?
Эванс крутанул атташе-кейс на столе, повернув экран в свою сторону, покрутил рукоятки приборов и сказал:
— Самый лучший способ — это побольше молчать. И то, что вы делаете сейчас, тоже не повредит.
— А что я сейчас делаю?
— Пьете виски. — Эванс опять порылся у себя в карманах и достал небольшую бутылочку. — Это микстура от кашля. Она на спиртовой основе. Кроме того, в состав входит небольшое количество анестезирующего вещества. Оно воздействует на голосовые связки и делает их менее зависимыми от команд мозга. А это — аэрозоль, якобы от бронхиальной астмы. — Он подтолкнул к Абрамсу маленький баллончик. — Только не пользуйтесь им слишком часто, а то ваш голос станет напоминать скрип несмазанных петель. Применяйте его только в том случае, если они начнут задавать вам слишком острые вопросы.
Абрамс кивнул.
Эванс откинулся на стуле, закинул ногу на ногу и сложил руки на животе.
— Итак, я русский. Я уже успел повозиться с бумагами в своем атташе-кейсе, а на самом деле я настроил аппарат на ваш нормальный голос, обсуждаю с вами погоду и ваш костюм. Теперь я собираюсь задать вам несколько важных вопросов.
— И что же мне делать?
— Приготовьтесь отвечать медленно, с расстановкой, покашливайте, глотните немного микстуры от кашля, пшикните себе в рот аэрозолью.
— Но ведь через некоторое время мои уловки могут быть раскрыты.
— Ничего, и вы к ним привыкнете, и они тоже.
— И вы думаете, они не поймут истинного предназначения всех этих лекарств?
— Поймут, если вы будете переигрывать. Но это лучше, чем если они с самого начала будут знать, когда вы говорите правду, а когда — нет. Ну, готовы?
— Да.
Эванс заговорил с русским акцентом:
— Итак, мистер Смит, вы хотели бы осмотреть здание?
Абрамс кивнул. Эванс улыбнулся.
— Не стройте из себя идиота. Отвечайте на вопрос.
— Да, хотел бы, — проговорил Тони.
Эванс посмотрел на экран прибора.
— Зашкаливает. Но это ничего. Здесь может быть двоякое толкование. Первое: вы не хотите осматривать их дурацкий дом. Второе: вы так сильно хотите пройтись по нему, что в вашем голосе появляются предательские микроколебания. В конце концов, ни одна машина не может быть абсолютно совершенной и надежной. Главное, поверьте в себя.
— Хорошо.
Эванс откашлялся:
— А что вы думаете по поводу нашего дела против ван Дорна, мистер Смит?
Тони дал пространный ответ. Эванс удовлетворенно хмыкнул:
— Хорошо. А чем вы занимались в полиции?
— Я был патрульным полицейским.
Эванс покачал головой:
— Боже, Смит, на табло выскочило трехзначное число.
— Черт вас побери вместе с вашим аппаратом!
— Ничего не поделаешь, надо научиться его обманывать. Тот же вопрос. Но теперь попытайтесь сыграть.
Эванс повторил вопрос. Тони начал отвечать, но неожиданно закашлялся, взял баллончик с аэрозолью и пустил короткую струю себе в рот, затем подышал и наконец ответил:
— Я был патрульным полицейским.
Его голос теперь звучал несколько выше. Эванс посмотрел на экран, но ничего не сказал.
— Ну как? — спросил Абрамс.
Вместо ответа Эванс задал еще один вопрос:
— Как долго вы работаете в фирме «Эдвардс и Стайлер», мистер Смит?
— Около двух с половиной часов.
Эванс рассмеялся и посмотрел на Тони поверх крышки кейса.
— Вот сейчас нормально, но правда нам не нужна.
— Так всегда.
— Согласен. Ладно, продолжим тренировку. Готовы?
Следующие полчаса они отрабатывали возможные вопросы, затем Эванс неожиданно щелкнул выключателем и захлопнул кейс.
— Урок окончен.
— И каков результат?
Эванс закурил.
— В общем, однозначного ответа на вопросы, кто вы такой на самом деле и что у вас на уме, я не получил.
— Но вы поняли, что у меня что-то на уме?
— Отчасти. Знаете, Смит, напряжение возникает в людях по разным причинам. Некоторые могут нервничать просто потому, что находятся на русской территории. Некоторые лгут из вежливости. В любом случае, если бы я был оперативником из КГБ, в результате беседы с вами вряд ли бы вытащил пистолет, чтобы застрелить вас на месте.
— Это обнадеживает.
Эванс зевнул.
— Вся эта электроника — дерьмо. Я, по-моему, уже говорил это.
— Да.
— Все эти технические новинки — дерьмо. Они лишают опасность ее прелести. Они лишают наше дело души.
— В нашем деле нет души, Эванс.
Эванс наклонился вперед, оперся руками о стол и пристально посмотрел на Абрамса.
— Когда-то я мог запросто определить, лжет мне человек или говорит правду, только по его глазам, теперь я вожусь с этой вонючей машиной.
— Ага.
— Знаете что?
— Что?
— Один ценный агент на нашей грешной земле стоит десятка всех этих спутников-шпионов и всей этой электронной дурости, которую использует АНБ.
— Не думаю.
— Может, вы и правы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
— Я же сказал — нет.
— Отлично. А то у меня иногда бывают такие клиенты, которых никак не удается убедить отказаться от всяких глупых легенд, к тому же они навешивают на себя столько всякой электроники, что хоть открывай магазин радиотоваров. Я считаю, что к русским надо идти чистым и под своим именем.
— Я так и собирался.
— И знаете, я не о вас лично беспокоюсь.
— Я понимаю.
— Просто я не люблю терять людей. Это плохо для дела.
— Еще бы, — отозвался Абрамс.
Эванс поставил свой кейс на стол и открыл его так, что Тони стало видно содержимое.
— Вы знаете, что это такое?
— Нет.
— Это ЭИТ.
— ЭИТ?
— Электронный индикатор трепа. — Эванс улыбнулся. — Некоторые еще называют его «электронный анализатор голоса».
— Я что-то слышал об этом.
— Вот и хорошо. Русские пользуются им, принимая посетителей. Мы знаем, что они предпочитают американские модели. Точно такие, как эта. — Эванс потянулся и включил прибор. — Анализатор работает в бесконтактном режиме. Они просто смотрят на показания прибора, когда вы говорите. Он может быть вот так же спрятан в кейсе.
— И показывать им, что я говорю неправду?
— Именно. Смотрите, сейчас я устанавливаю шкалу на нулевой уровень. Это мой нормальный голос. Когда я начну врать, аппарат среагирует на микроколебания моего голоса, возникающие самопроизвольно в связи с психологическим напряжением. Если цифры на дисплее зашкалят за отметку «пятьдесят», это будет означать, что я говорю неправду. Теперь посмотрите на экран. — И Эванс произнес своим обычным ровным голосом: — Смит, я думаю, у вас есть шансы справиться с этим заданием.
Абрамс посмотрел на индикатор, где высветилось число «106».
— Ложь, — сказал Тони.
— Совершенно верно, — спокойно подтвердил Эванс. — Теперь давайте вы. Скажите какую-нибудь нейтральную фразу, чтобы я вывел аппарат на нулевой уровень.
Абрамс отхлебнул виски.
— Ладно, шеф, сдаюсь. Как же мне обмануть эту штуковину?
Эванс крутанул атташе-кейс на столе, повернув экран в свою сторону, покрутил рукоятки приборов и сказал:
— Самый лучший способ — это побольше молчать. И то, что вы делаете сейчас, тоже не повредит.
— А что я сейчас делаю?
— Пьете виски. — Эванс опять порылся у себя в карманах и достал небольшую бутылочку. — Это микстура от кашля. Она на спиртовой основе. Кроме того, в состав входит небольшое количество анестезирующего вещества. Оно воздействует на голосовые связки и делает их менее зависимыми от команд мозга. А это — аэрозоль, якобы от бронхиальной астмы. — Он подтолкнул к Абрамсу маленький баллончик. — Только не пользуйтесь им слишком часто, а то ваш голос станет напоминать скрип несмазанных петель. Применяйте его только в том случае, если они начнут задавать вам слишком острые вопросы.
Абрамс кивнул.
Эванс откинулся на стуле, закинул ногу на ногу и сложил руки на животе.
— Итак, я русский. Я уже успел повозиться с бумагами в своем атташе-кейсе, а на самом деле я настроил аппарат на ваш нормальный голос, обсуждаю с вами погоду и ваш костюм. Теперь я собираюсь задать вам несколько важных вопросов.
— И что же мне делать?
— Приготовьтесь отвечать медленно, с расстановкой, покашливайте, глотните немного микстуры от кашля, пшикните себе в рот аэрозолью.
— Но ведь через некоторое время мои уловки могут быть раскрыты.
— Ничего, и вы к ним привыкнете, и они тоже.
— И вы думаете, они не поймут истинного предназначения всех этих лекарств?
— Поймут, если вы будете переигрывать. Но это лучше, чем если они с самого начала будут знать, когда вы говорите правду, а когда — нет. Ну, готовы?
— Да.
Эванс заговорил с русским акцентом:
— Итак, мистер Смит, вы хотели бы осмотреть здание?
Абрамс кивнул. Эванс улыбнулся.
— Не стройте из себя идиота. Отвечайте на вопрос.
— Да, хотел бы, — проговорил Тони.
Эванс посмотрел на экран прибора.
— Зашкаливает. Но это ничего. Здесь может быть двоякое толкование. Первое: вы не хотите осматривать их дурацкий дом. Второе: вы так сильно хотите пройтись по нему, что в вашем голосе появляются предательские микроколебания. В конце концов, ни одна машина не может быть абсолютно совершенной и надежной. Главное, поверьте в себя.
— Хорошо.
Эванс откашлялся:
— А что вы думаете по поводу нашего дела против ван Дорна, мистер Смит?
Тони дал пространный ответ. Эванс удовлетворенно хмыкнул:
— Хорошо. А чем вы занимались в полиции?
— Я был патрульным полицейским.
Эванс покачал головой:
— Боже, Смит, на табло выскочило трехзначное число.
— Черт вас побери вместе с вашим аппаратом!
— Ничего не поделаешь, надо научиться его обманывать. Тот же вопрос. Но теперь попытайтесь сыграть.
Эванс повторил вопрос. Тони начал отвечать, но неожиданно закашлялся, взял баллончик с аэрозолью и пустил короткую струю себе в рот, затем подышал и наконец ответил:
— Я был патрульным полицейским.
Его голос теперь звучал несколько выше. Эванс посмотрел на экран, но ничего не сказал.
— Ну как? — спросил Абрамс.
Вместо ответа Эванс задал еще один вопрос:
— Как долго вы работаете в фирме «Эдвардс и Стайлер», мистер Смит?
— Около двух с половиной часов.
Эванс рассмеялся и посмотрел на Тони поверх крышки кейса.
— Вот сейчас нормально, но правда нам не нужна.
— Так всегда.
— Согласен. Ладно, продолжим тренировку. Готовы?
Следующие полчаса они отрабатывали возможные вопросы, затем Эванс неожиданно щелкнул выключателем и захлопнул кейс.
— Урок окончен.
— И каков результат?
Эванс закурил.
— В общем, однозначного ответа на вопросы, кто вы такой на самом деле и что у вас на уме, я не получил.
— Но вы поняли, что у меня что-то на уме?
— Отчасти. Знаете, Смит, напряжение возникает в людях по разным причинам. Некоторые могут нервничать просто потому, что находятся на русской территории. Некоторые лгут из вежливости. В любом случае, если бы я был оперативником из КГБ, в результате беседы с вами вряд ли бы вытащил пистолет, чтобы застрелить вас на месте.
— Это обнадеживает.
Эванс зевнул.
— Вся эта электроника — дерьмо. Я, по-моему, уже говорил это.
— Да.
— Все эти технические новинки — дерьмо. Они лишают опасность ее прелести. Они лишают наше дело души.
— В нашем деле нет души, Эванс.
Эванс наклонился вперед, оперся руками о стол и пристально посмотрел на Абрамса.
— Когда-то я мог запросто определить, лжет мне человек или говорит правду, только по его глазам, теперь я вожусь с этой вонючей машиной.
— Ага.
— Знаете что?
— Что?
— Один ценный агент на нашей грешной земле стоит десятка всех этих спутников-шпионов и всей этой электронной дурости, которую использует АНБ.
— Не думаю.
— Может, вы и правы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145