Он верил, что, если бы у него было время, он мог бы войти в состояние самогипноза, который уменьшил бы боль и обманул полиграф и анализатор голоса. Он также понимал, что намного умнее Питера Торпа, что у того много недостатков, не говоря уже о серьезных проблемах с психикой.
Но Уэст также понимал, что Торп, как он сам говорил, был профессионалом. Уэста волновал один вопрос: сможет ли он победить Торпа или хотя бы ввести его в заблуждение на некоторое время?
Николас подумал об Энн, Патрике О'Брайене и Кэтрин. Торп был ужасным человеком, который сеял кошмар среди окружавших его людей и готов был сделать то же самое в отношении нации численностью в 240 миллионов человек.
Уэст постарался определить для себя, что он должен сделать в создавшейся ситуации, как сотрудник ЦРУ. Инструкция, которая содержала по этому поводу исчерпывающий ответ, гласила:
«Если вас захватили в коммунистической стране, ни в коем случае не отклоняйтесь от своей легенды. Если вас пытают и у вас не остается больше сил терпеть боль, используйте любой доступный вам способ, чтобы покончить с собой…»
Но ведь он не в коммунистической стране. Дальше в руководстве рекомендовалось:
«…В тех редких случаях, когда агент или сотрудник попадает в руки иностранных и/или вражеских агентов в дружественной стране, он должен всеми силами стараться бежать, а если позволяют обстоятельства, связаться с внешним миром. При возможности он должен убить или взять в заложники одного или более похитителей. Самоубийство допустимо в качестве последнего шага в том случае, когда захват сотрудника может привести к раскрытию связанных с ним агентов или разглашению секретной информации под пыткой».
Уэст задумался. Да, полезный совет. Но это, наверное, писал человек, которого никогда не привязывали ремнями к столу и не пытали электрическими разрядами. Да и написано это отнюдь не для тех, кто большую часть жизни был историком и преподавателем колледжа.
— Немного электричества, чтобы легче думалось, Ник.
Уэст быстро повернул голову направо.
— Полиграф показывает, что ты о чем-то глубоко задумался. — Торп подвинул к себе табурет и уселся. — Я говорил со своими друзьями в Глен-Коуве. Они не удовлетворены результатами наших предыдущих дискуссий. Если их качество не улучшится в сжатые сроки, они заберут тебя к себе.
Уэст откашлялся:
— Ты врешь, стараясь запугать меня. Расположи голосовой анализатор так, чтобы я мог его видеть, и я буду говорить тебе, когда врешь ты сам.
Торп громко расхохотался.
— Вот что происходит, когда действие наркотиков прекращается и у тебя проясняются мозги. Надо добавить тебе немного, чтобы ты опять расслабился. — Он протянул руку и повернул рычажок на трубке, ведущей к вене Уэста. — Никто не любит слишком умных людей, Ник.
— Питер, наркотики не…
Торп смотрел на анализаторы, держа руку на рычажке реостата.
— Что «не…», Ник? Не нужны? Давай, заканчивай предложение.
— Не… Я хочу сказать, они…
Торп опять расхохотался:
— Ник, ты не умеешь импровизировать. А теперь договори свою фразу.
— Я… Я хотел сказать, что наркотики могут заставить меня… больше говорить… и снижают мою сопротивляемость…
— Правильно, молодец! — Торп убрал руку с реостата. — Послушай, у меня сейчас нет времени тебя встряхивать, так почему бы тебе не отвечать честно? Это мой совет. Хорошо?
Торп закурил и настроил оба анализатора.
— Ну, ладно… О чем мы теперь побеседуем? О «Талботе»? Нет… Это я оставлю до Кейт. Я на самом деле говорил с приятелями из Глен-Коува. Их интересует то, что ты знаешь об их небольшом эксперименте с электричеством. Почему бы нам не поговорить именно об этом? Сперва…
— Питер, я сказал тебе все, что знаю, а знаю я в действительности немного. Если ты прибавишь это к тому, что выяснил сам, тогда и получишь ответ на вопрос, что замыслили русские.
— И каким же будет ответ? Видишь ли, их интересует, что об этом знает ЦРУ.
— Но они не оставят тебя в живых, если ты выяснишь это. В самом Советском Союзе об этом вряд ли знает больше десятка людей. План уничтожения Америки — самый большой секрет в мире. И ты не можешь иметь доступ к подобной информации.
— Ты что, опять пытаешься меня испугать? Знаешь, Ник, я уверен, что Джеймс Аллертон — это «Талбот», и я сомневаюсь, что он позволит им убить своего единственного сына.
Уэст улыбнулся.
— До чего же ты наивен! Что ты для него значишь? У любого, кто предавал своих друзей и свою родину на протяжении полувека, нет сердца. Скольких людей убил или подставил Джеймс Аллертон? По сравнению с ним ты — жалкий дилетант.
Торп в задумчивости затянулся сигаретой.
— Может, ты и прав. Я могу предположить, почему русские хотели бы избавиться от меня до Четвертого июля, но для них я слишком ценный кадр. Думаю, мне следует на некоторое время залечь на дно, а после «Удара» я окажусь в выигрышной позиции.
— Какой? Станешь комиссаром приютов для душевнобольных?
Казалось, Торп этого не расслышал.
— Спасибо за заботу обо мне, Ник. Собственно говоря, ты для этого здесь и находишься. Мне надо использовать твой сказочный мозг в собственных целях.
— Я считал, что ты используешь его в целях своих хозяев.
Торп бросил сигарету на пол.
— Да, надо тебя смягчить. — Он усилил ввод препарата. — Тебе действительно нужен выворачивающий кишки и ломающий спину разряд электричества. Так, секундочку… — Торп потрогал зажимы на мошонке Уэста. — Твои яйца не задерживают ток, а пропускают его. — Он засмеялся. — Ну, а теперь расскажи мне об этих особых предохранителях.
Уэст побледнел, но все же ответил:
— Предохранители… Это что-то типа автоматических выключателей. Они срабатывают, когда сила тока в цепи опасно возрастает… Они защищают электрические схемы. После того, как пик напряжения проходит, они опять выключаются…
— И русские установили их в своем доме в Глен-Коуве?
— Видимо, да.
— А зачем? И не говори, что для защиты от молний.
Уэст с трудом проглотил слюну.
— Воды…
— Говори! — Торп потянулся к рычагу.
Уэст быстро произнес:
— ЭМИ… Молния производит эффект ЭМИ… Молнию можно использовать для того, чтобы проверять защитные устройства от ЭМИ…
— Подожди… Что такое ЭМИ?
— Электромагнитный импульс. Эффект Комптона… Что-то типа магнитной бури… Он уничтожит все компьютеры в стране… Каждая микросхема сгорит. Он нарушит всю телефонную связь… Разрушит все радиоприемники, телевизоры, приборы в самолетах, автомашинах, катерах, ракетах… Приборы в лабораториях… Всю электронику на фабриках, в больницах… Вся энергетическая система будет разрушена… Контроль за воздушным транспортом… Ничего не останется… Все будет обращено в прах… Конец всей технике… Изуродованная экономика и разбитая система обороны…
Торп молчал несколько минут, потом нагнулся к Уэсту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
Но Уэст также понимал, что Торп, как он сам говорил, был профессионалом. Уэста волновал один вопрос: сможет ли он победить Торпа или хотя бы ввести его в заблуждение на некоторое время?
Николас подумал об Энн, Патрике О'Брайене и Кэтрин. Торп был ужасным человеком, который сеял кошмар среди окружавших его людей и готов был сделать то же самое в отношении нации численностью в 240 миллионов человек.
Уэст постарался определить для себя, что он должен сделать в создавшейся ситуации, как сотрудник ЦРУ. Инструкция, которая содержала по этому поводу исчерпывающий ответ, гласила:
«Если вас захватили в коммунистической стране, ни в коем случае не отклоняйтесь от своей легенды. Если вас пытают и у вас не остается больше сил терпеть боль, используйте любой доступный вам способ, чтобы покончить с собой…»
Но ведь он не в коммунистической стране. Дальше в руководстве рекомендовалось:
«…В тех редких случаях, когда агент или сотрудник попадает в руки иностранных и/или вражеских агентов в дружественной стране, он должен всеми силами стараться бежать, а если позволяют обстоятельства, связаться с внешним миром. При возможности он должен убить или взять в заложники одного или более похитителей. Самоубийство допустимо в качестве последнего шага в том случае, когда захват сотрудника может привести к раскрытию связанных с ним агентов или разглашению секретной информации под пыткой».
Уэст задумался. Да, полезный совет. Но это, наверное, писал человек, которого никогда не привязывали ремнями к столу и не пытали электрическими разрядами. Да и написано это отнюдь не для тех, кто большую часть жизни был историком и преподавателем колледжа.
— Немного электричества, чтобы легче думалось, Ник.
Уэст быстро повернул голову направо.
— Полиграф показывает, что ты о чем-то глубоко задумался. — Торп подвинул к себе табурет и уселся. — Я говорил со своими друзьями в Глен-Коуве. Они не удовлетворены результатами наших предыдущих дискуссий. Если их качество не улучшится в сжатые сроки, они заберут тебя к себе.
Уэст откашлялся:
— Ты врешь, стараясь запугать меня. Расположи голосовой анализатор так, чтобы я мог его видеть, и я буду говорить тебе, когда врешь ты сам.
Торп громко расхохотался.
— Вот что происходит, когда действие наркотиков прекращается и у тебя проясняются мозги. Надо добавить тебе немного, чтобы ты опять расслабился. — Он протянул руку и повернул рычажок на трубке, ведущей к вене Уэста. — Никто не любит слишком умных людей, Ник.
— Питер, наркотики не…
Торп смотрел на анализаторы, держа руку на рычажке реостата.
— Что «не…», Ник? Не нужны? Давай, заканчивай предложение.
— Не… Я хочу сказать, они…
Торп опять расхохотался:
— Ник, ты не умеешь импровизировать. А теперь договори свою фразу.
— Я… Я хотел сказать, что наркотики могут заставить меня… больше говорить… и снижают мою сопротивляемость…
— Правильно, молодец! — Торп убрал руку с реостата. — Послушай, у меня сейчас нет времени тебя встряхивать, так почему бы тебе не отвечать честно? Это мой совет. Хорошо?
Торп закурил и настроил оба анализатора.
— Ну, ладно… О чем мы теперь побеседуем? О «Талботе»? Нет… Это я оставлю до Кейт. Я на самом деле говорил с приятелями из Глен-Коува. Их интересует то, что ты знаешь об их небольшом эксперименте с электричеством. Почему бы нам не поговорить именно об этом? Сперва…
— Питер, я сказал тебе все, что знаю, а знаю я в действительности немного. Если ты прибавишь это к тому, что выяснил сам, тогда и получишь ответ на вопрос, что замыслили русские.
— И каким же будет ответ? Видишь ли, их интересует, что об этом знает ЦРУ.
— Но они не оставят тебя в живых, если ты выяснишь это. В самом Советском Союзе об этом вряд ли знает больше десятка людей. План уничтожения Америки — самый большой секрет в мире. И ты не можешь иметь доступ к подобной информации.
— Ты что, опять пытаешься меня испугать? Знаешь, Ник, я уверен, что Джеймс Аллертон — это «Талбот», и я сомневаюсь, что он позволит им убить своего единственного сына.
Уэст улыбнулся.
— До чего же ты наивен! Что ты для него значишь? У любого, кто предавал своих друзей и свою родину на протяжении полувека, нет сердца. Скольких людей убил или подставил Джеймс Аллертон? По сравнению с ним ты — жалкий дилетант.
Торп в задумчивости затянулся сигаретой.
— Может, ты и прав. Я могу предположить, почему русские хотели бы избавиться от меня до Четвертого июля, но для них я слишком ценный кадр. Думаю, мне следует на некоторое время залечь на дно, а после «Удара» я окажусь в выигрышной позиции.
— Какой? Станешь комиссаром приютов для душевнобольных?
Казалось, Торп этого не расслышал.
— Спасибо за заботу обо мне, Ник. Собственно говоря, ты для этого здесь и находишься. Мне надо использовать твой сказочный мозг в собственных целях.
— Я считал, что ты используешь его в целях своих хозяев.
Торп бросил сигарету на пол.
— Да, надо тебя смягчить. — Он усилил ввод препарата. — Тебе действительно нужен выворачивающий кишки и ломающий спину разряд электричества. Так, секундочку… — Торп потрогал зажимы на мошонке Уэста. — Твои яйца не задерживают ток, а пропускают его. — Он засмеялся. — Ну, а теперь расскажи мне об этих особых предохранителях.
Уэст побледнел, но все же ответил:
— Предохранители… Это что-то типа автоматических выключателей. Они срабатывают, когда сила тока в цепи опасно возрастает… Они защищают электрические схемы. После того, как пик напряжения проходит, они опять выключаются…
— И русские установили их в своем доме в Глен-Коуве?
— Видимо, да.
— А зачем? И не говори, что для защиты от молний.
Уэст с трудом проглотил слюну.
— Воды…
— Говори! — Торп потянулся к рычагу.
Уэст быстро произнес:
— ЭМИ… Молния производит эффект ЭМИ… Молнию можно использовать для того, чтобы проверять защитные устройства от ЭМИ…
— Подожди… Что такое ЭМИ?
— Электромагнитный импульс. Эффект Комптона… Что-то типа магнитной бури… Он уничтожит все компьютеры в стране… Каждая микросхема сгорит. Он нарушит всю телефонную связь… Разрушит все радиоприемники, телевизоры, приборы в самолетах, автомашинах, катерах, ракетах… Приборы в лабораториях… Всю электронику на фабриках, в больницах… Вся энергетическая система будет разрушена… Контроль за воздушным транспортом… Ничего не останется… Все будет обращено в прах… Конец всей технике… Изуродованная экономика и разбитая система обороны…
Торп молчал несколько минут, потом нагнулся к Уэсту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145