А император Нефритовый тут же затеял
Праздник и пиршество в честь усмирения неба.
С этого времени западный край величали
В память победы «Обителью радости крайней».
Тихо и праздно века надо мной протекали,
Но усмирен я своим наказанием не был, -
Тяжкой горою придавленный, злобствовал втайне.
Уста мои пищи полтысячи лет не вкушали;
Ни горсточки риса, ни капли душистого чая
Не проглотил я, в неволе жестоко страдая.
Может быть, я бы доныне под камнем томился,
Если бы праведник, самый старейшин из сущих,
В это же время на землю сойти не решился.
Светоч науки, добра негасимый светильник,
Был он мудрейшим в прошедших веках и в грядущих,
И Золотого кузнечика имя носил он
Средь обитателей неба, могучих, всесильных,
И среди смертных, в земных поселеньях живущих.
В Танской империи праведник тот появился;
Душу властителя славной империи этой
Старец премудрый был призван спасти от соблазнов
И напитать ее знанием, силой и светом.
Цели великой, достойной служа безотказно,
В путь он отправился долгий, тяжелый, опасный:
Будде великому старец желал поклониться
И попросить, чтоб пожертвовал Будда блаженный
Древние свитки и книги науки священной,
Чтоб к императору с ними он мог возвратиться.
В это же время Гуаньинь, что когда-то сразилась
С буйством моим, над бедою моею склонилась,
Ведая то, что смягчился порыв мой мятежный
В павших на долю мою испытаниях прежних,
Веря, что должен к добру я прийти неизбежно,
Стала она обращать меня в светлую веру
Будды благого, и словом его и примером
Меня убедила с безумством навеки расстаться,
Освободила меня из-под каменой глыбы,
К жизни прийти помогла и из праха подняться.
Ныне я в эти края отдаленные прибыл,
Путь свой на Запад держа, где священные книги
Мы обретем, вместе с праведным Танским монахом.
Дьявол негодный! Меня не научишь ты страху!
Зло на себя навлечешь, самому себе сделаешь хуже,
Коль не вернешь мне немедля достойного мужа!
Чудовище, выслушав все это, протянуло руку и, указывая пальцем на Сунь У-куна, яростно закричало:
- Так это ты осмелился учинить буйство в небесных чертогах! Стой, разбойник! Отведай-ка вкус моего копья!
Великий Мудрец отразил удар своим посохом и бросился на врага. Оба упорно сражались, не уступая друг другу. Стоявший за Сунь У-куном наследник Ночжа все больше распалялся, повелитель звезд Огненной доблести тоже был вне себя от гнева. Наконец они не вытерпели и обратили свое волшебное оружие и огненных воинов против злого дьявола. Сунь У-кун еще больше рассвирепел. С другого края начали действовать повелители Грома и Молний, а сам небесный князь Вайсравана взмахнул своим огромным мечом и начал разить им всех без разбора, независимо от чина и звания. Чародей дьявольски расхохотался и незаметно вытащил из рукава свой волшебный талисман. Затем он раз - жал руку, подкинул обруч высоко вверх и крикнул: «Лови!» Что-то звякнуло, и все чудесное оружие Ночжа, все огненные воины, громы и молнии, огромный меч небесного князя и железный посох Сунь У-куна оказались в чудесном обруче, а перед злым чудовищем стояли обезоруженные противники. Опять Сунь У-кун остался с пустыми руками. А злой дьявол, одержав победу, удалился восвояси, отдавая на ходу приказания своим слугам:
- Доставьте сюда каменные плиты и как следует заделайте ворота, да заодно и помещение почините. Когда все будет готово, мы зарежем Танского монаха и трех его спутников и принесем их в жертву местному духу земли. Всем вам достанется по лакомому кусочку.
Слуги бросились выполнять приказание своего господина, но рассказывать об этом пока мы не будем.
Тем временем небесный князь Вайсравана вместе с небесными полководцами вернулся на вершину горы. Повелитель звезд Огненной доблести выразил недовольство наследником Ночжа. Он упрекал его в поспешности и нетерпеливости. Властитель Грома и Молний стал ворчать на небесного князя, обвиняя его в своеволии. Один только повелитель звезд Водной доблести стоял в сторонке и молчал. Сунь У-кун сразу заметил, что небесные воины недовольны друг другом. Он смекнул в чем дело, но сейчас ничего нельзя было предпринять. Подавив в себе досаду, он сделал веселое лицо и с усмешкой сказал:
- Уважаемые господа! Не огорчайтесь. Помните древнюю пословицу: «Победы и поражения - обычное дело для полководцев». Вот и меня постигла неудача в поединке с этим чудовищем, но я пока смирился. Ведь все это происходит потому, что у дьявола есть волшебный обруч, при помощи которого он причиняет нам вред, вот и теперь он снова обезоружил нас. Но не волнуйтесь, сейчас я схожу и узнаю, откуда этот дьявол взялся.
- Куда же ты теперь пойдешь? - спросил наследник Ночжа. - Ведь в прошлый раз ты ходил к Нефритовому императору, и по его приказу было проверено все небо, однако об этом чудовище так ничего и не узнали.
- Я вспомнил, - ответил ему Сунь У-кун, - что власть Будды безгранична. Вот и решил отправиться к Будде Татагате. Пусть окинет своим всевидящим оком все четыре материка и узнает, откуда появилось это чудовище, где оно живет, каково его происхождение и что за обруч у него, который обладает такой волшебной силой. Чего бы мне это ни стоило, я непременно изловлю дьявола, чтобы вы могли радостно вернуться на небо…
Тут все небесные духи-полководцы в один голос заговорили:
- Скорей принимайся за выполнение твоего прекрасного намерения. Не жди ни минуты, живей отправляйся! Скорей!
О, чудесный Сунь У-кун! Он сразу же перекувырнулся и очутился на облаке, которое быстро домчало его до горы Линшань. Там он спустился с облака на вершину по благодатному лучу и стал осматривать гору и ее окрестности. Вот что представилось его глазам:
Горы вздымались гряда за грядою,
Вверх громоздились одна за другою,
К самому небу рвались чередою
Снежных, сверкающих круч.
Их голубые вершины, казалось,
Лбами крутыми созвездий касались
Выше клубящихся туч.
С далей заоблачных свет благодатный
Кротко струился на мир необъятный,
И расстилался под солнцем отрадный,
Дивный, таинственный край,
Край, что всех прочих чудесней и даже
Краше, быть может, чем родина наша -
Благословенный Китай.
Горные выси, глубинные недра
Жизнью дышали, извечной и щедрой,
И под порывами свежего ветра
Долу клонились кусты,
И на луга, на лесные поляны
Тихо роняли наряд свой багряный,
С веток слетая, цветы.
Мудрых монахов протяжное пенье,
Колоколов монастырских гуденье
В душу вселяли покой,
И постигали, склонясь в умиленье,
Полные благочестивого рвенья,
Люди великого Будды ученье,
Смысл его вечно живой.
В рощах священных, в тени кипарисов
Древние старцы в сияющих ризах
Тихий вели разговор,
Взором следя, как в небесные дали
Белые аисты круто взмывали,
В необозримый простор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163