Боюсь, что эти буддийские монахи имеют кое-какие заслуги и причисляются к праведникам, а потому им надо будет дать по три ли. Живей несите сюда аптекарские весы!
Одна из девиц быстро достала весы и предложила:
- Ты взвесь один фэнь и два ли, а затем раздели на четыре части!
Даос тем временем взял двенадцать красных фиников, надломил их и стал закладывать по одному ли зелья в каждый финик, а потом разложил их по четырем чайным чашкам. Затем он взял еще два черных финика и положил в другую чайную чашку. Расставив все чашки на подносе, даос стал уговариваться с девицами:
- Вы обождите, пока я пойду разузнаю у монахов, откуда они. Если не из Танского государства, то и говорить не о чем, а если оттуда, то я велю служкам сменить чай на горячий, а вы прикажите им подать эти чашки. Монахи как только выпьют, сразу же помрут, вот вы и будете отомщены за обиду, которую негодяи монахи нанесли вам, и гнев ваш развеется!
Все семь девиц-оборотней преисполнились чувством бесконечной признательности и не уставали выражать ее.
Даос сменил одежды и со всей скромностью и смирением вышел к гостям, проявляя к ним подчеркнутое уважение и почтение. Он предложил Танскому монаху и его ученикам опять занять почетные места, отведенные для гостей, и сказал:
- Почтенный отец-наставник! Не посетуй на меня, что я на время отлучился. Я выходил распорядиться, чтобы мои ученики приготовили из разной зелени и овощей легкую трапезу для тебя…
- Я, бедный монах, пришел сюда с пустыми руками. Разве осмелюсь принять от тебя незаслуженное угощение? - возразил Танский монах.
Даос рассмеялся:
- Ты и я - люди, отрешившиеся от мирской суеты, зачем говорить о пустых руках? Раз зашел в монастырь, то уж наверняка найдется для тебя три шэна провианта. Позволь спросить тебя, уважаемый наставник, на какой святой горе ты спасаешься от мирских треволнений? По каким делам соизволил прибыть сюда?
- Я бедный монах из восточных земель великого Танского государства, - отвечал Сюань-цзан, - меня послали на Запад в храм Раскатов грома за священными книгами. По пути нам встретился этот монастырь, и мы решили зайти поклониться святым.
У даоса от этих слов на лице заиграла самая радушная улыбка, приятная, как весенний день.
- Прости меня, почтенный наставник мой! Я не знал, что ты благочестивый последователь отца великой добродетели - самого Будды, а то бы мне следовало выйти как можно раньше, чтобы достойно встретить тебя! Извини за такое упущение! Прости мне мою вину!
Обернувшись к задним дверям, он громко позвал:
- Эй! Отроки! Живей подайте свежего чаю, этот уже остыл, да быстрее готовьте трапезу.
Когда служки пришли за чаем, девицы-оборотни подозвали их и сказали:
- Здесь уже приготовлен свежий чай. Подайте его!
Служки схватили поднос с пятью чашками чаю и понесли. Даос поспешно обеими руками взял чашку с красными финиками и поднес Танскому монаху. Заметив, что Чжу Ба-цзе велик ростом, он счел его за старшего ученика, Ша-сэна - за второго, а Сунь У-куна, который ростом был меньше всех, за младшего, поэтому ему досталась только четвертая чашка.
Сунь У-кун всегда отличался удивительной зоркостью. Поэтому он успел заметить, что на подносе осталась чашка с двумя черными финиками.
- Учитель! - сказал он, обращаясь с даосу. - Давай поменяемся с тобой чашками!
Даос улыбнулся.
- Не стану таиться от тебя, - проговорил он, обращаясь к Танскому монаху, - я, бедный даосский монах, живу в горах очень скудно, и у меля не нашлось фруктов к чаю. Только что на заднем дворе я сам сорвал с деревьев эти плоды, но красных фиников оказалось только двенадцать и я их разложил на четыре чашки, чтобы почтить вас. Но вы ведь знаете, что хозяин должен составлять компанию гостям, вот я и положил себе в чашку два финика похуже, другого цвета, только ради того, чтобы поддержать компанию. Поверьте, я хотел этим выразить особое свое почтение и уважение в вам.
- Что ты, что ты! - засмеялся Сунь У-кун. - Зачем ты все это говоришь? У древних было замечательное изречение: «Кто у себя дома, тот не беден, от бедности можно погибнуть лишь в дороге». Ты - хозяин у себя дома, зачем же говорить о бедности?! А вот мы, странствующие монахи, действительно бедны. Я хочу с тобой поменяться чашками, обязательно хочу поменяться!
Танский монах слышал все и решил вмешаться.
- Сунь У-кун! - сказал он. - Сей почтенный настоятель в самом деле хочет выказать нам свои добрые чувства гостеприимства, так что ты выпей и съешь что тебе предложено. Зачем меняться чашками?
Сунь У-куну ничего не оставалось как замолчать. Он принял чашку левой рукой, а правой накрыл ее и стал наблюдать за остальными.
Обратимся теперь к Чжу Ба-цзе. Он был очень голоден, страдал от жажды и, кроме того, отличался обжорством. Увидев, что в чашке красуется три аппетитных финика, он положил их в рот и разом проглотил. Наставник и Ша-сэн тоже съели финики. Прошло какое-то мгновение, и цвет лица у Чжу Ба-цзе резко изменился; из глаз Ша-сэна потекли слезы, а у Танского монаха на губах показалась пена, затем они все трое повалились на пол. Великий мудрец Сунь У-кун сразу сообразил, что его спутники отравлены. Он изо всей силы швырнул чашку в лицо даосу, но тот успел прикрыться рукавом, чашка со звоном упала на пол и разбилась вдребезги.
- Ты настоящий мужлан, а не монах! - гневно закричал даос на Сунь У-куна. - Зачем разбил мою чашку?
- Скотина! - процедил сквозь зубы Сунь У-кун. - Смотри, что сделал с моими братьями! Разве мы причинили тебе какой-нибудь вред? За что ты опоил нас отравленным чаем?
- Сам ты скотина, грубиян, беду на себя навлек, - ответил даос. - Неужто не понимаешь?
- Чем же я навлек на себя беду? - возмутился Сунь У-кун. - Мы пришли к тебе совсем недавно, ты усадил нас на почетные места, разговор зашел о том, откуда мы, никаких резких речей не было. В чем же дело?
- А не ты ходил за подаянием в Паутиновую пещеру? Не ты купался в источнике Омовения от грязи?
- В этом источнике купались семь девиц-оборотней, - вскричал Сунь У-кун. - Раз ты об этом заговорил, значит наверняка находишься в связи с ними, а стало быть, ты сам тоже злой оборотень! Стой! Не беги! Отведай-ка мой посох!
С этими словами Сунь У-кун вытащил посох, спрятанный за ухом, помахал им, отчего он сразу стал толщиною с плошку, и направил удар прямо в лицо даосу, но тот поспешно увернулся и, выхватив меч, ринулся навстречу.
Шум встревожил девиц-оборотней, которые находились в заднем помещении. Они разом выскочили и закричали:
- Брат-наставник! Не трать напрасно свои силы. Мы сейчас схватим его!
Сунь У-кун при виде девиц-оборотней еще больше обозлился, начал вращать посох обеими руками и ринулся на них, нанося удары куда попало. Но он все же успел заметить, что девицы стали расстегиваться, обнажили свои белые животы и после какого-то заклинания у них из пупков с шумом стали выходить толстые шелковые шнуры, которые придавили Сунь У-куна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163
Одна из девиц быстро достала весы и предложила:
- Ты взвесь один фэнь и два ли, а затем раздели на четыре части!
Даос тем временем взял двенадцать красных фиников, надломил их и стал закладывать по одному ли зелья в каждый финик, а потом разложил их по четырем чайным чашкам. Затем он взял еще два черных финика и положил в другую чайную чашку. Расставив все чашки на подносе, даос стал уговариваться с девицами:
- Вы обождите, пока я пойду разузнаю у монахов, откуда они. Если не из Танского государства, то и говорить не о чем, а если оттуда, то я велю служкам сменить чай на горячий, а вы прикажите им подать эти чашки. Монахи как только выпьют, сразу же помрут, вот вы и будете отомщены за обиду, которую негодяи монахи нанесли вам, и гнев ваш развеется!
Все семь девиц-оборотней преисполнились чувством бесконечной признательности и не уставали выражать ее.
Даос сменил одежды и со всей скромностью и смирением вышел к гостям, проявляя к ним подчеркнутое уважение и почтение. Он предложил Танскому монаху и его ученикам опять занять почетные места, отведенные для гостей, и сказал:
- Почтенный отец-наставник! Не посетуй на меня, что я на время отлучился. Я выходил распорядиться, чтобы мои ученики приготовили из разной зелени и овощей легкую трапезу для тебя…
- Я, бедный монах, пришел сюда с пустыми руками. Разве осмелюсь принять от тебя незаслуженное угощение? - возразил Танский монах.
Даос рассмеялся:
- Ты и я - люди, отрешившиеся от мирской суеты, зачем говорить о пустых руках? Раз зашел в монастырь, то уж наверняка найдется для тебя три шэна провианта. Позволь спросить тебя, уважаемый наставник, на какой святой горе ты спасаешься от мирских треволнений? По каким делам соизволил прибыть сюда?
- Я бедный монах из восточных земель великого Танского государства, - отвечал Сюань-цзан, - меня послали на Запад в храм Раскатов грома за священными книгами. По пути нам встретился этот монастырь, и мы решили зайти поклониться святым.
У даоса от этих слов на лице заиграла самая радушная улыбка, приятная, как весенний день.
- Прости меня, почтенный наставник мой! Я не знал, что ты благочестивый последователь отца великой добродетели - самого Будды, а то бы мне следовало выйти как можно раньше, чтобы достойно встретить тебя! Извини за такое упущение! Прости мне мою вину!
Обернувшись к задним дверям, он громко позвал:
- Эй! Отроки! Живей подайте свежего чаю, этот уже остыл, да быстрее готовьте трапезу.
Когда служки пришли за чаем, девицы-оборотни подозвали их и сказали:
- Здесь уже приготовлен свежий чай. Подайте его!
Служки схватили поднос с пятью чашками чаю и понесли. Даос поспешно обеими руками взял чашку с красными финиками и поднес Танскому монаху. Заметив, что Чжу Ба-цзе велик ростом, он счел его за старшего ученика, Ша-сэна - за второго, а Сунь У-куна, который ростом был меньше всех, за младшего, поэтому ему досталась только четвертая чашка.
Сунь У-кун всегда отличался удивительной зоркостью. Поэтому он успел заметить, что на подносе осталась чашка с двумя черными финиками.
- Учитель! - сказал он, обращаясь с даосу. - Давай поменяемся с тобой чашками!
Даос улыбнулся.
- Не стану таиться от тебя, - проговорил он, обращаясь к Танскому монаху, - я, бедный даосский монах, живу в горах очень скудно, и у меля не нашлось фруктов к чаю. Только что на заднем дворе я сам сорвал с деревьев эти плоды, но красных фиников оказалось только двенадцать и я их разложил на четыре чашки, чтобы почтить вас. Но вы ведь знаете, что хозяин должен составлять компанию гостям, вот я и положил себе в чашку два финика похуже, другого цвета, только ради того, чтобы поддержать компанию. Поверьте, я хотел этим выразить особое свое почтение и уважение в вам.
- Что ты, что ты! - засмеялся Сунь У-кун. - Зачем ты все это говоришь? У древних было замечательное изречение: «Кто у себя дома, тот не беден, от бедности можно погибнуть лишь в дороге». Ты - хозяин у себя дома, зачем же говорить о бедности?! А вот мы, странствующие монахи, действительно бедны. Я хочу с тобой поменяться чашками, обязательно хочу поменяться!
Танский монах слышал все и решил вмешаться.
- Сунь У-кун! - сказал он. - Сей почтенный настоятель в самом деле хочет выказать нам свои добрые чувства гостеприимства, так что ты выпей и съешь что тебе предложено. Зачем меняться чашками?
Сунь У-куну ничего не оставалось как замолчать. Он принял чашку левой рукой, а правой накрыл ее и стал наблюдать за остальными.
Обратимся теперь к Чжу Ба-цзе. Он был очень голоден, страдал от жажды и, кроме того, отличался обжорством. Увидев, что в чашке красуется три аппетитных финика, он положил их в рот и разом проглотил. Наставник и Ша-сэн тоже съели финики. Прошло какое-то мгновение, и цвет лица у Чжу Ба-цзе резко изменился; из глаз Ша-сэна потекли слезы, а у Танского монаха на губах показалась пена, затем они все трое повалились на пол. Великий мудрец Сунь У-кун сразу сообразил, что его спутники отравлены. Он изо всей силы швырнул чашку в лицо даосу, но тот успел прикрыться рукавом, чашка со звоном упала на пол и разбилась вдребезги.
- Ты настоящий мужлан, а не монах! - гневно закричал даос на Сунь У-куна. - Зачем разбил мою чашку?
- Скотина! - процедил сквозь зубы Сунь У-кун. - Смотри, что сделал с моими братьями! Разве мы причинили тебе какой-нибудь вред? За что ты опоил нас отравленным чаем?
- Сам ты скотина, грубиян, беду на себя навлек, - ответил даос. - Неужто не понимаешь?
- Чем же я навлек на себя беду? - возмутился Сунь У-кун. - Мы пришли к тебе совсем недавно, ты усадил нас на почетные места, разговор зашел о том, откуда мы, никаких резких речей не было. В чем же дело?
- А не ты ходил за подаянием в Паутиновую пещеру? Не ты купался в источнике Омовения от грязи?
- В этом источнике купались семь девиц-оборотней, - вскричал Сунь У-кун. - Раз ты об этом заговорил, значит наверняка находишься в связи с ними, а стало быть, ты сам тоже злой оборотень! Стой! Не беги! Отведай-ка мой посох!
С этими словами Сунь У-кун вытащил посох, спрятанный за ухом, помахал им, отчего он сразу стал толщиною с плошку, и направил удар прямо в лицо даосу, но тот поспешно увернулся и, выхватив меч, ринулся навстречу.
Шум встревожил девиц-оборотней, которые находились в заднем помещении. Они разом выскочили и закричали:
- Брат-наставник! Не трать напрасно свои силы. Мы сейчас схватим его!
Сунь У-кун при виде девиц-оборотней еще больше обозлился, начал вращать посох обеими руками и ринулся на них, нанося удары куда попало. Но он все же успел заметить, что девицы стали расстегиваться, обнажили свои белые животы и после какого-то заклинания у них из пупков с шумом стали выходить толстые шелковые шнуры, которые придавили Сунь У-куна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163